Страх разоблачения - Лорейн Стэнтон

— Значит, тебе нужна твоя работа, чтобы платить за квартиру, — сказал он.

Она кивнула, ненавидя его за это очередное унижение.

— Тебе надо было с самого начала мне все рассказать, Диана, — сказал он, широко улыбаясь. — Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Он замолчал, и Диана поняла, что он ждет, когда она рассыплется в благодарностях. Но слова застряли у нее в горле. После нескольких минут напряженного молчания Эд продолжил:

— Разумеется, я теперь не смогу посылать тебя на задания: начальству это не понравится. Но и здесь, в офисе, полно работы. Ну а после того, как ты родишь, мы посмотрим, что можно будет изменить.

Хотя внешне предложение выглядело более чем щедрым, Диане хватило минуты, чтобы сообразить, что он задумал. Фактически Эд понижал ее в должности, и не было никаких гарантий, что она когда-либо снова сможет функционировать в качестве помощника продюсера. Она была в бешенстве, но пришлось согласиться — по крайней мере, временно. Диана пообещала себе, что, как только ребенок родится, она вступит в борьбу с Эдом и постарается во что бы то ни стало победить его.

— Спасибо, Эд, — еле выговорила она. — Я ценю твое отношение.

Эд внимательно посмотрел на нее, и она поняла, что он точно знает, о чем она думает и как он ей противен.

— Я рад, что смог тебе помочь. Но мне надо бежать, а то опоздаю на совещание.

Пока Диана выходила вслед за ним из офиса, ей в голову пришла неприятная мысль. Эд наверняка считает, что она теперь у него в долгу, и будет ждать, что она начнет пресмыкаться перед ним подобно очень многим сотрудникам студии. Она не сомневалась, что в один прекрасный день он потребует расплаты за свою сомнительную доброту…

Иногда Диана удивлялась, как ей удалось вынести оставшиеся недели беременности. Она страшно уставала, постоянно пребывала в депрессии, расстраивалась, что Джоуэл ей ни разу даже не позвонил. Все вышло не так, как она мечтала. Только мысль о ребенке заставляла ее держаться.

Когда холодным зимним вечером начались схватки, Диана сама вызвала такси, чтобы ехать в больницу. Съежившись на заднем сиденье и превозмогая боль, она вдруг почувствовала себя ужасно жалкой и одинокой.

Но когда все осталось позади и врач положил ей на руки крошечную девочку, ее охватила такая любовь, такое сладкое, пронзительное чувство, что она забыла о всех своих страданиях. Тихонько покачивая дочь, она поклялась, что маленькая Кэрри получит всю любовь и заботу, в которых нуждается, не ребенок не пострадает из-за того, что их бросил Джоуэл!

Через три дня Рейчел забрала Диану и верещащую Кэрри из больницы и отвезла их домой. Уложив Кэрри в кроватку, Диана осторожно села на диван и вздохнула:

— Господи, как я рада, что все прошло благополучно! Эти последние недели я так нервничала…

— Ничего удивительного. Тебе же не на кого было положиться.

Диана кивнула, машинально поглаживая одеяльце, которое держала в руках.

— Конечно, мне было трудно без Джоуэла, особенно во время родов. Но ведь я справилась! Теперь я уверена, что смогу воспитать Кэрри одна.

— Ты будешь замечательной мамой, — уверила ее Рейчел. — И, кто знает, может быть, ты еще встретишь своего мужчину…

Диана нахмурилась и покачала головой:

— Не думаю. После ошибки, которую я совершила с Джоуэлом, я никогда снова не смогу доверять себе. Наверное, я не слишком хорошо разбираюсь в людях. Вижу только то, что хочется видеть.

— Почему ты всегда так жестока к себе? Ты не должна всю оставшуюся жизнь ходить в рубище и посыпать голову пеплом только потому, что Джоуэл оказался подонком.

Диана не успела ответить — раздался звонок в дверь. Она недоуменно пожала плечами, встала и направилась в маленькую прихожую. Когда она открыла дверь, молодая девушка-посыльная одарила ее сияющей улыбкой.

— Вы Диана Эллиот?

Диана кивнула, и девушка протянула ей тонкий конверт.

— Я приходила пять раз за последние четыре дня. Начала уже думать, что так вас и не поймаю. Распишитесь, пожалуйста, вот здесь.

Диана расписалась на бумажке, которую протянула ей посыльная. Ее охватило дурное предчувствие. Сначала она подумала, что Эд Блейк все же уволил ее, но, заметив странный обратный адрес на конверте, отмела эту возможность. Вернувшись в гостиную, она снова села на диван, нервно теребя конверт.

— Представить не могу, что это такое.

Когда Диана наконец вскрыла конверт и пробежала аккуратно напечатанное письмо, ее пробрала дрожь.

— Это от Джоуэла. Он подает на развод.

— И на каком же основании?

— Никогда не слышала такой формулировки. «Интеллектуальная жестокость».

Рейчел впала в ярость.

— Он совсем рехнулся! Ты не должна ему спускать такие выходки!

Диана, внезапно почувствовав страшную усталость, прилегла на диван и закрыла глаза.

— Какая разница?

— Почему ты должна брать вину на себя? Найди адвоката и обвини его в том, что он тебя бросил. Бог мой, поверить невозможно, что он на такое решился!

Одна мысль о сцене в суде наполнила Диану ужасом, но она понимала, что Рейчел права. Она лишь подпишется под своим поражением, если не попробует защищаться и позволит Джоуэлу публично обвинить ее в интеллектуальной жестокости.

— Наверное, мне действительно следует поговорить с адвокатом.

— Я попрошу Брайана кого-нибудь найти. Как только Джоуэл увидит, что ты собираешься сопротивляться, он сразу даст задний ход.

Диана тяжело вздохнула. Как она могла так ошибиться в Джоуэле? Она его любила, доверяла ему — и теперь осталась одна с ребенком и вынуждена защищаться от самого близкого человека… Ну что ж, никогда больше она не будет вести себя так глупо, никогда не позволит иллюзии любви обмануть себя. У нее есть Кэрри и работа, они станут всей ее жизнью, и никто больше не сможет причинить ей боль.

Мик Тревис ненавидел больницы — этот запах антисептики, которому никогда не удавалось полностью скрыть запах болезни и смерти. Страх и обреченность, казалось, пропитывали все вокруг. Но он должен был навестить своего старого друга Ральфа Эдвардса. Ральф умирал, и как ни старался Мик избежать встречи лицом к лицу со смертью, совесть не позволяла ему отказать другу в последней просьбе.

Пробираясь по многочисленным коридорам больницы, Мик старался не обращать внимания на отрешенные улыбки медсестер. Они напоминали ему, что он тоже смертен и скоро может оказаться на одной из этих коек, испуганный и одинокий.

Когда он вошел в палату, Эдварде спал, и Мик замер на месте, не в силах заставить себя подойти к кровати. Эдварде превратился в скелет, присоединенный проволочками к разным приборам. Щеки ввалились, кожа приобрела неприятный желтый оттенок. И запах! В комнате просто некуда было деваться от запаха гниющей плоти. Мику очень хотелось повернуться и сбежать, но тут Эдварде открыл глаза и улыбнулся.