Раненое сердце – идеальная мишень - Лариса Соболева

– А ты скулишь, – послышался над головой отчетливый голос первого, хотя говорил он вяло, под нос. – Ты постоянно скулишь. Все оказалось не так страшно. Главное, не медлить, тогда нас не достанут менты.

Второй находился далеко, Алина снова не услышала, что он сказал, а видела она лишь ноги в кроссовках и края обтрепанных джинсов, только их. От напряжения рябило в глазах. Мысленно она посылала им импульс: уходите, уходите…

20

Для Руслана было не типично опаздывать и оправдываться, но он опоздал на час и оправдывался перед Севой. А у того на лице было написано: мог бы позвонить, чтобы я не торчал здесь, как дурак, но он не сказал ни слова, лишь молча слушал.

Причины задержки таковы: Руслан не хотел отдавать на откуп сверку домов, которые фотографировал Игорь, с адресами. Получив адреса сдаваемых домов за август, он отметил их на карте города, сверил с фотографиями. Руслан четко следует золотому правилу «сделай сам», в этом случае упрекать никого, кроме себя, не придется. В сущности, дело даже не в упреках, а в скорости и тщательности. Руслан полагает, что безответственных сотрудников расплодилось через край, доверяет он очень немногим, Севе в первую очередь. Впрочем, Всеволод не только коллега и подчиненный, он еще и друг, а друг обижаться не должен из-за незначительного опоздания.

– И сколько наскребли домиков? – спросил Сева.

– Одиннадцать. Остальные не годятся – далеко от моря.

– Так это же мизер.

– У тебя как? Что за бред ты плел с размножением?

Рассказ Всеволода довел Руслана до слез от хохота. Он давно не смеялся вот так, без остановок, и, разумеется, воспринимал интимные подробности из жизни отдыхающих как анекдот, а не как важные сведения. Севу реакция друга подзадоривала:

– Смешно, да? А я заснуть не мог почти до утра. Насмотрелся, можно сказать, от эротики до порнухи, аж липкий пот прошиб.

– Не терялся бы. Я ж говорил: приударь за девочками, раз они такие доступные. Ладно, давай еще раз с теми же подробностями, а то я не въехал, кто с кем и зачем.

Сева еще раз пересказал все, что ему удалось подсмотреть и узнать. Теперь Руслан не ржал, как помешанный, а внимательно слушал, иногда задавал уточняющие вопросы.

– Ну и как, по-твоему, у кого из парней далеко идущие планы?

– Руслан, я пас. То мне кажется – любой из них способен прикончить, то кажется, что не способен. Ребята в компании нормальные, разве что у Егора жлобские замашки, ну, Эдвард весь в себе, но это не повод подозревать их. Знаешь, у мужиков есть черта – хвалиться подвигами, так вот ни один не выставляется, даже когда девчонок нет рядом.

– Стоп, стоп, стоп, – слегка поднял руки Руслан, оторвав их от руля. – Но это, в общем, противоестественно. Среди богатеньких процветает хвастовство, особенно они любят бахвалиться победами над женщинами. У них стиль такой: всем они обладают, должны быть и победы в большом количестве.

– Ты откуда знаешь? Тоже мне, знаток богатеньких! Может, парни собрались порядочные… воспитанные…

– Ни один из них на интеллигента не тянет, как я понял…

– Эдвард тянет, – заверил Сева. – Он очень культурный.

– Да брось ты мне про культуру заливать! Частое явление на отдыхе – пари на баб. Среди культурных тоже, потому что в последнее время интеллигенцию подтачивает гнильца. Ставки делают крупные, побеждает тот, у кого список длиннее, причем обязательно в качестве доказательства предоставляется вещица из гардероба дамы, которую он поимел. Догадываешься – какую? Трусики, бюстгальтер, чулочек, пояс верности или ключик к нему. Это потом дома они бегут к венерологу. А на курорте входят в раж, как петухи в курятнике, гоняются за курортницами. А тут… святоши, блин! Чтобы сдружившиеся на отдыхе мужики не прошлись языками по бабам, не хвастались друг перед другом, когда остаются одни? Такого быть не может.

– Но это есть! – вспыхнул Сева. – Вот упрямый! Не думаю, что они стесняются при мне сплетничать и похваляться: я вон ту имел, и эту тоже, а теперь примусь за третью.

– Не кипи, как самовар моей бабушки! – прикрикнул на него Руслан. – Хорошо, пусть они культурные, воспитанные, святые. Но хоть один из них должен быть малокультурный и маловоспитанный, которого так и тянет все растрепать. Что, нет?

– Нет. Даже жлоб Егор не треплется.

– Ты ведь недавно с ними подружился, всего не знаешь. Попытайся выведать, не было ли между ними, например, уговора: о бабах ни слова. И если был – кто инициатор?

– И таким образом мы выйдем на убийцу! – пессимистично хохотнул Сева.

– Может, и не выйдем, но под прицел возьмем. Если был уговор не трепаться о подвигах, то инициатором, возможно, действительно выступил убийца.

– Какой ему смысл? Чем больше трепа, тем больше подозреваемых.

– Не скажи. Ну, давай рассудим логически. Вот смотри: разболтались все, а убийца молчит, потому что ему нет резона выставлять свои связи. Допустим, мы ведем опрос твоих парней, они выкладывают нам сведения о себе и об остальных. В этом случае попадает под подозрение молчун. Это один вариант. Теперь второй. Убийца тоже хвалится победами. И в этом случае, сопоставив показания свидетелей и убийцы, мы можем вычислить, кто убивал. А когда никто ничего не знает, начинается путаница. Один одно сказал, второй – другое. На каждое «сказал» требуются доказательства, дополнительные свидетели.

– Знаешь, Руслан, мне иногда кажется, что ты муру затеял на этот раз. Конечно, хорошо жить без забот, но халява… это не по мне.

– Что-то тебе много кажется, – проворчал тот. – Понимаешь, в мировой практике к убийце приводила ничтожная деталь, одно слово, брошенное даже не преступником, наконец, маленький комок грязи, прилипший к ботинку. Давай не будем спорить, усмири свою совесть и действуй в том же духе.

– А если мы его не найдем?

– Все может быть, – вздохнул Руслан. – Шеф тогда меня живьем съест.

– И меня, – в тон ему вздохнул Сева. – Ты с Тиной Жук говорил?

– Ай, – недовольно махнул рукой Руслан. – Ничего существенного. Ну да, однажды Харченко сказала ей, будто она развелась с мужем. Но Тина забыла, что за повод вынудил ее сделать подобное заявление. Близкой дружбы между ними не было, изредка недолго болтали. С кем Ульяна загуляла, Тина не знает. На ногти смотрел? У кого когти длинные?

– Знаешь, это совсем глупо – по ногтям определять убийцу. Он их состриг, а другой вырастил. Вон и у меня ногти есть, забыл срезать. Что, я тоже убийца?

– Ответ принят, – миролюбиво сказал Руслан. – У тебя все?

– Вай! – при этом возгласе колени Севы взлетели чуть ли не до подбородка. – Такси! Сейчас объясню. Харченко заказала такси, это Макс мне рассказал, он относил ее вещи. Она уехала после ужина на такси.

– Начинать надо было с этого! Сколько сейчас? Шесть часов… Выметайся!

Руслан развернулся и газанул прочь.

Они почему-то долго молчали. Если бы не кроссовки, Алина подумала бы, что два заговорщика ушли. Время от времени она поглядывала на часы. Секундная стрелка двигалась чудовищно медленно, просто еле ползла. Казалось, прошло десять минут, а на самом деле – тридцать секунд. Через семь минут на камни перед Алиной упал дымящийся окурок. Значит, они курили. Теперь пора им уходить.

– Место – супер, – сказал первый. – Я исхожу из целесообразности. Здесь не бывает людей, но перестраховка еще никому не мешала, поэтому наше время – ночь. А вот выбрасывать надежней в разных местах, так легче запутать, понял?

Пауза. Кроссовки не двигались ровно минуту. Долго они будут любоваться природой? И вторая минута прошла, а кроссовки так и висели. Алина прикрыла веки, чтобы не видеть их. Невнятно что-то бросил второй…

– Только не забудь пригнать… – далее она не расслышала, голос первого мужчины шел издалека. Алина открыла глаза, кроссовок не было. – Чтобы не получилось, как в прошлый…

Ей было глубоко плевать на их договор, она молила бога, чтобы они поскорее ушли. Море штормило все активнее, забивая голоса.

– …не катать ее буду… – долетали обрывки фраз первого мужчины. Второго Алина так и не услышала ни разу, а первый через паузы отвечал ему: – Прикрепишь за скалу, и не унесет… Что?.. Плевать. Ну, вытащи на берег, я сам потом столкну… На этот случай я приберег кусок рельсы, привяжу к ней, и не надо будет тащить в открытое море… Я все сказал!.. Хватит!.. Нет! Сегодня с девяти…

Голос постепенно растворялся в рокоте волн. С замирающим от радости сердцем Алина прислушивалась. Шум прибоя, шипение пены, шелест листвы… Голосов нет. Но она не рисковала выйти из убежища. Уже было так – длинная пауза, но тогда кроссовки сверху свисали, не видя их, Алина вышла бы и попалась. Нет, лучше выждать минут пятнадцать. От длительной и напряженной неподвижности занемели ноги, спина, шея. Ничего, это терпимо. Надо выждать еще чуточку…

Прошло тридцать пять минут. В тот миг, когда Алина решилась выйти из укрытия, испуганно екнуло сердце – снова шуршание камней! Она замерла. Частое дыхание, которое раздалось совсем близко, переполнило Алину ужасом. Но это была собака. Дворняга. Она спустилась сверху, уставилась на Алину. Чья это собака? Вдруг тех двоих?