Альтерверс - Анатолий Мухин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Добрый вечер, Аннушка, — сказал паренёк.
— Добрый вечер, товарищ Аникеев, — донеслось из динамика экрана. — Назовите адрес поездки.
— Мичуринский проспект, дом 12, подъезд… А какой подъезд вам нужен?
— Можно просто у дома, — ответил Матвей.
— Без подъезда, Аннушка.
— Маршрут построен, — сказал механический женский голос. — Включить счётчик?
— Включить.
— Счётчик включён. Не забудьте пристегнуть ремни безопасности. Счастливого пути!
На экране показалась карта Москвы, на которой красной линией поверх дорог легло направление движения. Небольшая жёлтая машинка с номером четыреста тридцать на крыше ехала по этой красной линии, в левом верхнем углу росла стоимость поездки.
Посёлок Саларьевский граничил с Москвой, поэтому, как только они выехали на Киевское шоссе, им в глаза бросилась монументальная постройка на фоне многочисленных девятиэтажек. Венец архитектурного творения Москвы. Здание, которое раз и навсегда определило в Москве стиль сталинского ампира как основного.
Дворец Советов.
Его колонны возвышались на сотню метров, образуя ворота в социалистическое будущее, башни одна за одной сужались, как в пирамиде, на гранитных уровнях выбиты советские рабочие и отважные солдаты, несущие флаг СССР. Они тянулись к шпилю, на котором, показывая рукой в социалистическое будущее, стоял Владимир Ильич Ленин.
Вывеска «Москва» при въезде в город светилась ярко-красным и днём, и ночью. Матвей заметил, что, как только они въехали в город, счётчик на мониторе прибавил полтора рубля, значит, въезд в столицу платный. У самого начала Ленинского проспекта красовались огромные ворота, которые гласили: «Добро пожаловать в город-герой Москву!» и ниже — «Здесь мы встречали Ю. А. Гагарина».
Глаза Дмитрия разбегались от увиденного. Ни одной высотки, кроме знаменитой «восьмёрки», ни одного панельного дома. Всюду кирпич разных оттенков бежевого и красного. Идеально ровные дороги, небольшое количество автомобилей, аккуратные светофоры с квадратными лампами. Неоновые трубки вывесок магазинов, названия которых давно ушли из привычного психологу лексикона: «Булочная», «Галантерея», «Фотопечать». Под самыми крышами домов развевались флаги СССР — красные прямоугольные полотна с символом созидающих классов — серпом, молотом и кистью, которые обозначали крестьянство, рабочий класс и интеллигенцию. По углам полотен красовались пятиконечные звёзды, напоминающие, с каким трудом обществу удалось построить социализм и коммунизм.
Они свернули на Ломоносовский проспект, им открылся вид на одну из восьми сестёр-высоток — здание Московского государственного университета. МГУ ничем не отличался от того МГУ, который привык видеть Матвей, только сам проспект казался шире, множество деревьев с остатками жёлтых листьев окутывали здание по периметру.
Шофёр насвистывал простенькую мелодию, потом почему-то решился спросить:
— Вы из Москвы?
— Да, — ответил Матвей, — навещали с братом отца в посёлке.
— Не похожи вы на братьев, — констатировал паренёк и посмотрел на напарников в зеркало заднего вида.
Фёдоров-младший за долю секунды задал себе несколько вопросов, главный из которых: зачем он интересуется? Это объект, где сохранился не просто Советский Союз, здесь сохранилась идеология. Значит, ничего не мешает молодому человеку, везущему их на Мичуринский проспект, сделать донос о том, что он подвозил двух подозрительных типов. А может, этот паренёк на самом деле не так прост, как кажется? Может, он агент Комитета государственной безопасности? Матвей изучал шофёра. Смотрел на то, как он себя ведёт на дороге.
— Завидую я вам, — неожиданно сказал водитель. — Я тоже мечтаю в Москве жить. Что у нас в Саларьевском? Работы толком нет, все в Москву ездят. Жить скучно. Ни в кино сходить, ни на танцы. Одни бабульки с дедульками.
— Не учитесь в институте? — спросил Дмитрий.
— Нет, что вы! Я только из армии вернулся. Говорят, раньше брали с восемнадцати лет. Мне батя рассказывал, что он два года служил. А сейчас что? Закончил школу — и на три года. Куда распределят.
— Где служили? — Дмитрий явно заинтересовался судьбой молодого человека.
— На Корейском полуострове, недалеко от Сеула. Там хорошие места. Климат. Но, конечно, с нашим Краснодарским краем не сравнится. Да и язык у них… Они по-русски-то учатся, молодцы, но всё равно криво получается, не поймёшь ничего. Оттарабанил я, в общем, вернулся, а поступление только летом. Вот, пока таксую. Зарабатываю, чтоб комнату снять. Ведь у нас как? Раз ты рядом с Москвой живёшь, общежитие не положено. А так хочется московским воздухом подышать. Казалось бы: всего ничего, пять километров, а дышится иначе.
— Это точно, — поддержал психолог. — Уверен, что у вас всё получится.
— Спасибо, товарищ. Стараюсь. Если здесь приторможу, устроит вас?
— Конечно. Спасибо большое, — сказал Матвей и подумал, что таксист просто любопытен.
Шофёр нажал на кнопку «Окончить поездку». Матвей грустно улыбнулся — по счётчику стоимость составила восемь рублей.
— Приложите палец, — попросил таксист.
В раме, отделяющей пассажиров от водителя, выдвинулся небольшой прямоугольник, мигающий зелёным светом. Сканер для отпечатка пальца.
— Вы позволите, я наличными оплачу? — спросил Матвей. — На сберкнижке не хватит, боюсь.
— Конечно!
Оперативник достал из портфеля червонец и протянул водителю. Паренёк открыл бардачок, достал оттуда кожаный кошелёк с напечатанной пятиконечной звездой и отсчитал два рубля сдачи.
— Всего хорошего, — попрощался Матвей, вылезая из машины, — успехов вам!
— Спасибо, товарищи, хорошего дня!
Шашечки дверей изменили цвет на зелёный, на заднем стекле загорелась надпись «Свободно». Шофёр нажал два раза на гудок, попрощавшись с напарниками, и скрылся в сторону центра.
— Сберкнижка? — с подколкой спросил Дмитрий.
— Ну, а ты как думал? Я свою домашнюю работу выполняю.
Они прошли во двор дома номер двенадцать и зашли в четвёртый подъезд.
Квартира в престижном районе Москвы не отличалась особым шиком. Две комнаты с деревянными кроватями, небольшая, метров пять, кухня с гарнитуром и вполне сносный санузел. Матвей впервые оказался на объекте третьей классификации, поэтому сохранившаяся чистота старых советских вещей вызывала у него неподдельный восторг. Очевидно, что одним из основных факторов благополучия семей в СССР являлось умение экономить, и с этим сотрудники СКАР на корпоративной квартире не подкачали. Она была словно законсервирована с тех времён, когда на этой квартире жил ещё Фёдоров-старший.
Матвей прошёл по комнатам, осмотрел санузел и расположился на кухне, где из портфеля достал небольшой ноутбук советской модели ПК-246. Аббревиатура ПК означала «персональный компьютер», цифры 246 — модельный порядковый номер. Матвей поймал себя на мысли, что отдел, предоставляющий инвентарь,
