Проект «Пламя» - Юрий Козловский

Но если в первом его разделе нагонялись страхи, то второй был посвящен мерам по предотвращению катастрофы. Опять-таки, исходя из расчетов выдающихся ученых мужей, банкиры предлагали российскому руководству в кратчайшие сроки перестроить экономику страны на производство и накопление электроэнергии, необходимой для нейтрализации угрозы. Согласно этим расчетам, Россия способна была решить задачу за три — три с половиной года при условии снабжения ее продовольствием и предметами первой необходимости со стороны Запада.

Тут Бойцов сделал отступление, сообщив, что рассчитанные мутантами нормы снабжения населения России гораздо ниже тех, что существуют для заключенных европейских тюрем. Не до жиру, мол, когда пожар на пороге. А русским не привыкать, не такое еще терпели.

В заключительных строках послания российскому правительству предлагалось проверить приведенные в нем выкладки и дать ответ. В случае, если ответ будет отрицательным, информацию предадут гласности и вопрос будет решаться на международном уровне.

На проверку мутанты милостиво отпустили ровно месяц, и срок кончался в середине августа.

20

Ближайший помощник Захара Виктор не случайно оказался третьим в составленном Фотиевым списке на уничтожение. Еще в начале июля, за две недели до покушения, Иван Матвеевич, приняв облик древнего подслеповатого старика с морщинистой и дряблой кожей и закрывшись от узнавания по методу, перенятому у Жуковского, сумел довольно близко подобраться к месту встречи Виктора со своим шефом и подслушать, на ментальном, конечно, уровне, их разговор. Наверное, сам Господь надоумил его пойти на этот рискованный шаг, подумал Фотиев, сидя на лавочке в сквере, в ста метрах от летнего кафе, за одним из столиков которого вели беседу Захар и Виктор. Потому что услышанное ставило его перед выбором — он должен был или отказаться от осуществления своего замысла, или принимать кардинальные меры.

Еще до начала разговора Захар тщательно просканировал окружающее пространство, и Фотиев пережил неприятный момент, когда ментальный взгляд брата на какой-то миг остановился на его сознании. Но защита выдержала, и Захар, решив, что поблизости нет никого, способного их подслушать, начал разговор.

— То, что ты сейчас услышишь, — сказал старый цыган, потягивая из запотевшего стакана холодную минеральную воду, — ты никогда не узнал бы, не возникни чрезвычайные обстоятельства. Так что советую проникнуться важностью момента, но и нос задирать не следует.

При этих словах Фотиев поморщился, а Виктор усмехнулся, зная, что когда Захар волнуется, то о важных вещах начинает говорить в шутливой форме.

— Тебе, конечно, известно, — продолжил цыган, — что своим бегством мой драгоценный братец Ваня доставил немало хлопот своему ордену.

Виктор коротко кивнул.

— Но есть одна головная боль, оставшаяся после него не только ордену, но и нам. Дело в том, что Иван владеет старинным секретом, чрезвычайно опасным. И, похоже, он выставил этот секрет на торги. Вот только не учел, что основатель ордена, от которого секрет передается по наследству, предвидел возможность возникновения подобной ситуации и продублировал сохранность важной информации. Но сделал он это очень хитро. Если главы ордена владеют информацией в полном объеме, как я понимаю, для оперативного принятия решений в случае необходимости, то, передавая знания нам, Юлий разделил их на три части. В таком виде информация и передается по наследству. И только в самых крайних обстоятельствах, а они сейчас как раз возникли, три члена клана передают свои знания избранному ими человеку, который и становится посвященным в тайну, способным выполнить завещанное предками предназначение. После этого все три носителя стирают друг у друга память о том, что они передали посвященному, чтобы тайна не ушла дальше. Один из этих носителей — я, еще двоих ты скоро узнаешь, потому что избрали мы именно тебя.

— Постой, постой! — перебил его Виктор. — Слишком много всего и сразу! О каком предназначении ты говоришь и какая необходимость может возникнуть, чтобы нужно было использовать знания?

— А вот это не входит в ту часть, что известна мне, — хитро усмехнулся Захар. — Обо всем ты узнаешь не здесь и не сегодня. Но готовься, это произойдет на следующей неделе. А сегодня больше ни слова об этом.

Поняв, что основное он уже услышал, старик в очках с толстыми линзами встал со скамейки и, опираясь на палочку, побрел в сторону метро. А Захар, жестом заставив Виктора помолчать и прикрыв глаза, еще долго вслушивался в окружающий его ментальный фон. Потом тряхнул головой, помассировал виски и сказал:

— Ничего не понимаю! Где он все-таки прятался? Ведь был же здесь, я хорошо его почувствовал, но так и не увидел!

— Кто? — удивленно спросил Виктор.

— Да братец же, Иван! — ответил Захар. — Но я-то каков, а? Столько чуши за такое короткое время наплести! Правдоподобно хоть получилось?

— Так это что… все неправда? — растерянно спросил Виктор. — Нет никакого секрета?

— Секрет-то есть, только я его не знаю, — успокоил помощника Захар. — Но если уж ты поверил, то Ванька — и подавно, потому что ждал чего-то подобного. И если я все правильно понимаю, очень скоро тебя будут убивать. Меня, впрочем, тоже. Но мы им, конечно, этого не позволим.

Захар оказался прав. Через две недели произошло неудачное покушение на него и был «взорван» в своей машине Виктор. Во всяком случае, Фотиев пребывал в полной уверенности, что Виктор мертв и с этой стороны проблема закрыта. Считая себя непревзойденным мастером интриги, он не признавал такого права за противником и совершил ошибку. Его обычно безукоризненные логические построения на этот раз дали сбой по той простой причине, что он основал их только на собственных умозаключениях, подгоняя к ним одному ему известные факты. И не учел чрезвычайно развитой интуиции, присущей его ненавистному брату Захару.

Слова Гермогена, от которого Иван Матвеевич наследовал власть над орденом, настолько врезались в его память, будто были произнесены только вчера, а не четыреста лет назад.

— Эти знания — не привилегия и не знак высшего достоинства, — сказал тогда старик, отнюдь не испытывающий большой радости оттого, что власть уплывает из его рук. — Скорее, это крест, омрачающий своей тяжестью всю жизнь его обладателя. Нелегко жить, зная, что в твоей воле спасти или уничтожить мир. Слабый человек от этого может повредиться в рассудке. Вот поэтому Юлий, передавая знания, предусмотрел все, чтобы исключить любую возможность их использования во вред. Он предупреждает тебя сейчас моими устами: не пытайся исказить замысел Божий, ибо в тот момент, когда, не приведи Господь, появится у тебя греховная мысль, придет человек, который станет на пути твоем и разрушит дерзновенные планы.