Симона Байлз. Смелость взлететь. Тело в движении, жизнь в равновесии - Симона Байлз

– Аминь! – прошептала я, когда он закончил.

– Ступай с миром, – ответил он.

Я повернулась и пошла обратно на скамью перед алтарем, где сидели остальные дети из моей воскресной школы. Наблюдая за тем, как они по очереди приходят к причастию, я размышляла о своем святом покровителе, которого выбрала неделю назад, когда епископ проводил с нами беседу, чтобы оценить, насколько мы готовы. Святой Себастьян считается покровителем спортсменов и солдат, потому что при жизни подвергался тяжелым физическим испытаниям и быстро оправлялся от травм. Он дает спортсменам силу и здоровье, которое в тот момент требовалось мне особо, ведь я тоже восстанавливалась после травмы.

На всех моих фото с конфирмации у меня на щиколотке можно заметить два пластыря. Я в маленьком черном платье с кружевными вставками на талии, в туфлях на каблуках и… с пластырями. Дело в том, что мне пришлось сделать операцию по удалению пяточной шпоры. Она появилась в результате травмы, полученной на Secret Classic в Чикаго, когда я рано приземлилась и подвернула лодыжки на мате. Они продолжали меня беспокоить, стоило мне совершить хоть малейшую ошибку при приземлении или соскоке, да и просто от усталости. На Чемпионате мира последними шли вольные упражнения, и меня пронзала острая боль всякий раз, когда я заканчивала диагональ. Родители записали меня к хирургу спустя несколько недель после Чемпионата.

Операция была несложной – просто удаление небольшого костного нароста, но доктор объяснил, что мне дадут общий наркоз. Он также велел снять из пупка сережку: я все-таки проколола пупок за два дня до операции. (Честное слово, мы с мамой внимательно изучили все варианты и выбрали пятизвездочный салон с наилучшими рекомендациями.) Я была в полном восторге от моей серебряной серьги, но теперь доктор говорил, что ее придется вытащить, потому что, если во время операции понадобится дефибриллятор, металл может привести к короткому замыканию. Я сняла сережку – ничего страшного, ведь на следующий день я надену ее снова. Гораздо больше я беспокоилась о самой операции: раньше меня никогда не оперировали, и, честно говоря, я была в ужасе. Вдруг что-то пойдет не так и я больше не смогу заниматься гимнастикой?

– А родители будут со мной, когда я проснусь? – спросила я доктора.

– Нет, – ответил он. – Нельзя, чтобы в палате разговаривали, прежде чем ты очнешься. Мы хотим, чтобы ты сама проснулась от наркоза.

Поэтому я попросила медсестру проследить, чтобы плед, который мама мне подарила на Рождество, постоянно был со мной. На нем были забавные маленькие обезьянки и пушистая бахрома. Я его просто обожала. И повторяла раз за разом: «Только пусть пледик будет со мной, хорошо? Обещайте, что проследите, чтобы он был на кровати». Медсестра пообещала, и действительно, когда проснулась, я лежала под тем самым пледом.

– Ну что, Симона, – сказал доктор, прежде чем отпустить меня вечером домой, – возможно, нога будет немного болеть, поэтому мы даем тебе с собой обезболивающее и фиксирующий ботинок. Примерно три недели придется ходить на костылях.

И хотя тогда я еще не выбрала святого Себастьяна своим покровителем, он, наверное, трудился сверхурочно, потому что после операции нога у меня практически не болела. Вот почему два дня спустя я бросила костыли. В воскресенье, отправляясь на конфирмацию, я упросила маму позволить мне снять ортопедический ботинок и надеть туфли на каблуках. Она согласилась при одном условии: пластыри должны остаться. На следующей неделе я уже совсем позабыла про свою ногу и носилась по дому, хохоча и догоняя Адрию.

– Симона, перестань бегать! – кричала мне мама из гостиной. Только тогда я вспоминала, что еще восстанавливаюсь после операции.

Я пропустила всего два дня тренировок, потом занималась только на разновысоких брусьях и делала кардио на верхнюю часть тела, пока доктор не дал добро тренироваться в полную силу. С тех пор нога меня больше не беспокоила. Похоже, святой Себастьян – мой идеальный святой.

* * *

Тренер Эйми и тренер Томас не ладили между собой. Я не знала (и не знаю до сих пор), в чем они разошлись, но они практически не разговаривали. За несколько недель их противостояние перешло в открытый конфликт.

Как-то вечером в феврале 2014 мы с Адрией приехали в зал, но Эйми не дала нам никаких указаний для тренировки. Всего нас собралось около десяти человек – в основном восьмого, девятого и десятого уровня, – и мы ждали инструкций. Вместо этого Эйми сказала:

– Сегодня у вас свободный день.

Такого еще никогда не бывало.

Остальные девочки стали радоваться:

– Ура! Свободный день! Отлично!

Но что-то тут не сходилось.

– Девчонки, а вам ничего не кажется странным? – спросила я.

– Не-а! Разве не здорово? – настаивали они.

Мы с Адрией и остальные члены команды начали повторять свои упражнения, но я все время ждала, что Эйми придет и отправит нас бегать по лестнице, потому что сегодня мы должны были делать именно это. Но она так и не пришла. Наконец, мы с еще несколькими девочками отправились ее искать. Она говорила в тренерской с другой сотрудницей зала.

– Эйми, какое у нас кардио сегодня? – спросила я.

– Мне все равно, – ответила она. – Делайте, что хотите.

Одна из девочек пошутила:

– Тогда мы пойдем прыгать на стульях!

Несмотря на шутку, я понимала, что ситуация серьезная.

– Девчонки, все это очень странно, – заметила я опять.

– Да что ты заладила! – ответил кто-то. – Развлекайся, Симона. Не будь такой серьезной!

Пару минут спустя мы услышали, как Томас и Эйми кричат друг на друга, а потом Эйми взяла свою сумку и ушла. Слов я не расслышала – помню только, что очень расстроилась и испугалась, когда Эйми уходила.

Мы подошли к Томасу и спросили, что случилось.

– Тренер Эйми только что сняла с себя свои обязанности, – ответил он. Он выглядел немного потерянным и встревоженным. – Думаю, она увольняется.

Мы все охнули. Никто этого не ожидал. Вы уже знаете, что при любых сильных переживаниях – будь то страх, грусть, злость или радость – я немедленно начинаю плакать. Я бросилась в раздевалку, зная, что слезы вот-вот хлынут у меня из глаз, и мне не хотелось добавлять напряженность ситуации. Я нашла в сумке свой телефон и всхлипывая позвонила матери.

– Мам, тренер Эйми только что ушла. Похоже, она больше не вернется.

– Я в курсе, – ответила мама. – Она только что мне звонила. Мы договорились встретиться прямо сейчас.

– А нам с Адрией что делать? – спросила я. – Нами тут никто не занимается.

Мама на мгновение задумалась.

– Сегодня