Царское прошлое чеченцев. Наука и культура - Зарема Ибрагимова

И.И. Пантюхов в своей работе «Расы Кавказа» пришел к выводу, что возможно предки чеченцев, осетин и кабардинцев пришли на Кавказ из Западной и Северной Европы. Предварительно ученый провел в 1880 г. исследование среди чеченцев в возрасте 20–21 года. Этих людей он определил в группу высокого роста (1 671 см.-1 690 см.), наравне по показателям с немцами и русскими. И.И. Пантюхов обследовал 35 чеченцев: у 15 человек был обнаружен карий цвет глаз, у 9 – серо-голубой, у 7 – серый, у 4 – голубой цвет глаз. Этот показатель также приближал чеченцев к европейскому типу, т. к. больше половины составлял светлый цвет глаз. По данным ученого Эркерта «Голубой цвет глаз был обнаружен у 8-10 % чеченцев, серые глаза дали 20 %»443. Таким образом можно сделать вывод, что европейцы были не только выходцами с Кавказа (в период Великого переселения народов), но и возвращались периодически на свою историческую родину в более позднее время в силу сложившихся обстоятельств (с территорий современной Германии, Чехии, России и т. д.).

Первые археологические исследования Кавказа

Археологи также указывают на связь чеченцев с народами Западной Европы. Оригинальные бронзовые манжетовидные браслеты из тонкого гладкого листа, найденные у села Сержень-Юрт (Чеченская Республика) не имеют аналогов ни в ближайшем культурном окружении, ни на Кавказе вообще. Их цилиндрический контур с острыми отогнутыми наружу краями отдаленно напоминает лишь европейские браслеты из ранних памятников унетицкого круга. Это самые поздние отзвуки связей Северного Кавказа с культурами средней бронзы Центральной Европы. Перстни с двойными спиралями – одно из проявлений влияния ранней культуры Средиземноморья на Северный Кавказ через Центральную Европу444. В конце 60-х годов XIX века на территории Терской области были сделаны важные археологические открытия. Один из исследователей Северного Кавказа, А.П. Ипполитов открыл в 1867 году в отрогах хребта между реками Андийским-Койсу и Шаро-Аргуном замечательный памятник древности. Это были медные литые статуэтки, величиной не больше нескольких дюймов, изображавшие людей совершенно обнажённых, со шлемами на голове и с дротиками в руке. Между тем у горцев Мароевского общества они были известны под именем «христианских богов».

Весной 1869 г. паводок разрушил берег реки у селения Кобан, произошли обвалы, и в образовавшихся обнажениях почвы люди обнаружили торчащие человеческие кости и бронзовые вещи. Вляятельный в этих краях человек, богатый землевладелец Хабош Кануков собрал некоторые предметы и переправил их в Тифлис, в Кавказский музей. В своеобразное раломничество к затерянному среди Кавказских гор аулу стали отправляться как российские, так и иностранные ученые. Многочисленные находки бронзовых вещей послужили толчком к изучению кобанской культуры445. В 1880 г. погребальное поле у селения Кобан исследуют француз Эрнест Шантр и немец Рудольф Вирхов, видные ученые, отдавшие много труда изучению далекого прошлого Кавказа. Знаменитый чешский историк Любор Нидерле писал о могильнике у села Кобан: «Давно уже ни один могильник не производил такого волнения в археологическом мире, как этот».

Еще до того, как кобанские материалы вошли в научный оборот, некоторые ученые были убеждены в особо важной роли Кавказа в развитии древнейшей металлургии. Первые раскопки в Кобане почти совпали с выходом в свет в Париже труда французского исследователя Бертрана, в котором провозглашалось решающее значение кавказского края в возникновении культуры бронзы в Европе. Бертран заявил, что центр бронзового века находился «не в Италии, не в Греции, а у подошвы Кавказа, откуда он пустил свои радиусы…». Именно Кавказ рассматривал Бертран в качестве новых влияний, породивших западную бронзовую культуру. Кавказ в древности называли «муравейником народов». Страбон указывал на одном только Западном Кавказе 70 различных народов446.

По мнению А.С. Уварова, «культура кавказских племен предшествовала многими веками культуре остальной Европы»447. Европейские археологи придавали Кавказу высокое значение. На международном Археологическом съезде в Стокгольме в 1874 г., многие ученые указали на Кавказ, как на место, от изучения которого можно ждать самых интересных находок периода каменного века448.

Стихийные археологические раскопки начались с того, что по Чечне пронёсся слух, будто – бы около Алдов кто-то нашёл в кургане необычайной величины алмаз. Эти слухи сами по себе уже взбудоражили чеченцев, а тут ещё кто-то пустил в ход молву, что жители Малой Кабарды давно уже обогащаются за счёт курганных находок. К концу января 1888 года много курганов уже были разрыты449. Представители научных обществ, комиссий, работники музеев, краеведы, коллекционеры выкупали у местных жителей уникальные археологические предметы, а порой и целые комплексы вещей. Именно таким путём были приобретены в XIX веке известным австрийским археологом Фр. Ганчаром замечательные археологические коллекции 1 тыс. до н. э. – 1 тыс. н. э. в обществе «Чинахой» в Аргунском ущелье и вывезены в Австрию (сейчас хранятся в Венском музее). К сожалению, подобная скупка древних предметов приезжими людьми способствовала развитию кладоискательства.

Много ценных находок было продано за границу. Музеи Европы дотягивались до Кавказских гор, увеличивая свои фонды скупкой столь привлекавших их внимание кобанской бронзы. Обширнейшим собранием предметов из Кобана стал обладатель Музея национальных древностей Сен-Жермен-ан-Ле в Париже450. XIX век, как известно, был отмечен значительным интересом представителей европейской общественности к Кавказу. Данный интерес старались удовлетворить западные ученые, издававшие свои научные труды по древней истории кавказских народов. Среди них заметное место принадлежит английскому археологу, члену-корреспонденту Финно-угорского общества, лорду Джону Эберк-ромби (1841–1924). В июле-августе 1888 г. он совершил путешествие по Восточному Кавказу, а уже в 1889 г. издал солидную научно-популярную книгу, в которой описал свое турне, привел свои кавказские наблюдения, впечатления от увиденного. Это объемистое сочинение (376 стр.), написанное в стиле путевых заметок, содержит десять глав и включает 3 карты, 6 таблиц, 15 иллюстраций451.

Стихийные археологические раскопки

В конце XIX века хищническое разрушение памятников старины приняло катастрофические размеры452. Практически всё население Сержень – Юрта занялось раскопками курганов. Между Джалкой и Урус-Мартаном было найдено множество бронзовых и серебряных изделий. Все эти предметы перешли в руки ремесленников и были переплавлены в слитки, а бронзовые находки выбросили, т. к. их стоимость была очень низкой. Крест с серебром или платиной был найден в кургане недалеко от аула Чечен. В Аргунском ущелье, в древнем могильнике около села Соной нашли бронзовый полушарик с рельефным изображением женского лика, окружённого зубчатым венчиком. В одной из древних башен Аргунского ущелья был обнаружен крест лепной работы453. За рекой Аргун нашли в кургане золотой пояс с драгоценными камнями, в Грозном он был продан за 200 рублей. В Герменчуке откопали шашку, печать и две медали. Муллы предупреждали население о греховности их действий. Они говорили: «…грешно отрывать кости покойников». Местная администрация также поспешила запретить археологические раскопки «любознательных джигитов»454. Общество любителей кавказской археологии приняло на себя как исследование памятников древности и приобретение археологических редкостей, так и охрану от разорения археологических памятников455. Многие чеченцы опасались вести раскопки, т. к. существовали предания и легенды, гласившие о том, что «холмы нельзя разрывать». В случае нарушения данного запрета могли обрушиться разные беды и несчастья не только на непосредственного «разрушителя могил», но и на весь его род456.

Многие археологические открытия чеченцы делали случайно. Осенью 1911 года житель села Шатой, Махмуд Гаирбеков охотился на зверей в районе 4 участка Грозненского округа, где и обнаружил пещеру, а в ней находились «два металлических предмета старой древности, изображающих истуканов, напоминающих какой-то символ». Первый предмет изображал обнажённого мужчину, сделанного из меди или бронзы и напоминавшего куклу. Руки у этого истукана были отбиты, а соски были как у женщины. Второй был тоже мужчиной, но у него было два лица. Правая рука его была сложена на груди. После того, как находки были сделаны, М. Гаирбеков не стал их продавать, как все остальные, на рынке в Грозном, а написал письмо и отправил посылку с предметами древности в Музей Его Императорского Величества Александра III, в С.-

Петербург. Житель села Шатой просил купить музей высланные предметы и ещё предлагал для продажи старинные, разнообразные монеты. Между М. Гаирбековым и музеем завязалась переписка, о результатах которой нам неизвестно457.