Няня для телохранителя - Риша Вольная
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И всё. Мысли в разбег, сердце вскачь, а душа в клочья, причем с ней так постоянно — сплошная термоядерная реакция. Нутром чувствую, как ей сейчас надо, и быстро довожу до громкого экстаза и свежих царапин на моих плечах. Мне и самому до конца осталось совсем чуть-чуть, так что за два мощных толчка кончаю и хриплю, уткнувшись лицом в её шею под ухом, как она упоминала в температурной лихорадке.
— Блин, Захар, вот ты нарочно, — измученно стонет Ванилька, когда её мышцы влагалища снова сокращаются.
Ведь не врала, зараза, оказывается. Реально её от этого штормит.
— Случайно, — нагло вру и прикусываю в этом же месте влажную кожу.
Ники выгибается, бессильно хлопает меня ладошкой по плечу и просит пощады.
Скатываюсь с неё, по пути подтаскивая к своему боку затраханное мной тельце. А ведь я предупреждал, чтобы не перегибала…
— Зар, что за радостный оскал? Чеширский кот и тот скромнее был.
— Мне нравится с тобой ссориться, — скромно подвожу итог нашей затянувшейся беседы.
— Ох, Яровой, ну ты реально попал. Ведь мы ещё мириться не пробовали.
Это она сейчас о чём?!
Вероника
Ох, карусель моя планета, остановите кто-нибудь, и я сойду на следующей.
Моя новая жизнь сродни экстремизму древнего папуаса, пытающегося своей задницей прикрыть жерло извергающегося вулкана. И тут вечный вопрос- то ли жерло велико, то ли задница мала, а ещё горячо и больно.
— Земляничка, ты хреновая подруга. Четыре дня никаких вестей, и сейчас, когда я сама тебя вызваниваю, в ответ на моё «Как дела?» твоё короткое «Хорошо»! Не буди во мне, пожалуйста, мамонта.
— Ой, ты ещё сама приди и пыточные иглы под ногти прихвати, — упираюсь всё тем единственным рогом, который мне Владимир благополучно наставил.
— Я на тебя Райданова лучше натравлю!
Легок на помине!
— Если хочешь стать той, по чьей вине его мозги оросят девственные леса на территории Ярового, то вперёд.
Машка, коза, довольно урчит в трубку.
— Ауч! Какой у тебя злой защитник!
— Он не мой, а нашего ребенка, и в тему — я вас с Сонькой ещё не простила за полную сдачу под трибунал моей тушки.
— Ники, ну ты даёшь! Ты сам-то пробовала спорить с твоим богом? У него же на лбу высечено «Придушу», а внизу подчёркнуто.
— Ой, Маш, не выдумывай. Я вот спорю постоянно и до сих пор жива.
— Ну, дорогая, ты другая тема. Как мне показалось, ради тебя он, скорее, самого себя придушит.
— Если только в одной связке вместе со мной. Не фантазируй!
И последнее было больше обращено к самой себе, так как моей влюблённой душонке до жалостливых слёзок хотелось верить в слова Сорокиной про особые отношения с Панталоновичем.
Но в реальности мы как будто застыли в одной из стадий превращения гусеницы, а наш секрет мирного сосуществования был именно в том, что мы всегда воевали. За исключением секса. Там моё персональное божество скидывало маски и в прямом смысле слова вытрахивало все наши мысли до самого утра.
Может, это и есть одна из моделей семейной жизни, я не знаю. Опыта в этой области нет от фразы «Семья?! А это что?!».
— Ау, няня для телохранителя, очнись! — и Сорокина громко смеётся прямо в моё ухо.
— Ой, задумалась над сроком моей немилости по вашим вертлявым задницам.
— Ты там не затягивай. Лады?! Скучаю я, — последнее уже совсем тихо.
— И я скучаю. Скоро увидимся, — оставляю звонкий чмок прямо в динамик. — А что там с гематологом? Ты сходила к нему на личную консультацию, как он просил?
— Нет ещё. Уже не надо, — через секундную задержку отвечает подруга.
— Это ещё почему не надо?
— Ой, мне главное, что он передал заключение, а насчёт лечения и потом можно. Я себя чувствую отлично, босс радостно утёрся бумажкой и привалил мне новый заказ — проект домика мечты для семьи с длинной очередью нулей на счёте в банке. И ещё отличная новость — премия уже на моей карточке, так что к выходным Мармеладик подгонит нам варианты. Ты сможешь отпроситься у своего цербера?
Вот что-то тут нечисто! Слишком много информации без права вставить хоть словечко.
— Машуля, а ты меня сейчас не обманываешь?
— Да ты чего?! Земляничка, тебя Тор там совсем заездил, бедняжку. Ноги-то хоть сдвигаются или заранее готовишься к естественным родам? Чем шире, тем легче акушеру.
Птичка заливисто смеётся, и меня отпускает. Наверное, действительно показалось. Как говорится, если у самого рыльце в пушку, то и на других хоботок накидываешь. Тоже смеюсь, сбрасывая напряжение из тела.
— Ладно, Машуль, мне пора двигать. Сейчас у Лики закончится занятие, так что моя прогулка по парку подходит к концу.
— Давай. Не лопай много мороженого!
— Да ни разу, — клянусь подруге, выкидывая в урну возле моей лавочки две деревянных палочки от эскимо и обёртки.
А что? Я уже поела, теперь можно и пообещать.
— Ага-ага, врунька!
— Пока-пока, архитектор коттеджного посёлка «Ёлочки».
Сбрасываем с Сорокиной вызов одновременно.
После беседы улыбка непроизвольно приклеилась к моему лицу, наверное, пугая редких прохожих. Быстро несусь на выход из парка, что как раз возле бассейна, где занимается моя Ванилопа.
Время обед, и тут вне царства зелени и покоя правит суматоха и постоянное движение толпы по заранее неизвестным траекториям. Радостно понимаю, что до конечной цели в виде машины с кондиционером осталось только перейти главную улицу по наземному переходу.
На светофоре загорается «красный человечек», так что сбрасываю скорость своего лайнера. Придётся попотеть под лучами солнца ещё немного.
А потом неизвестная сила выталкивает меня ударом в спину на чёрно-белые полоски «зебры».
Кажется, пришла та самая моя «остановка».
Визг тормозов, вопли где-то далеко, а я стою на четвереньках, чувствую только боль в разбитых коленях и ладошках, что счесала об асфальт.
В голове постоянный раздражающий звон, никак не получается вдохнуть кислород, а единственная мысль бьётся об стенки черепной коробки — мы с малышом могли только что полететь в другие вселенные. Мать вашу…
Меня подхватывают под руки с двух сторон. Напрягаюсь, желая дать отпор, но это наши охранники. Просто свисаю сломанной куклой, что пытается переставлять ноги в такт движения.
Один из охранников что-то говорит по телефону, другой мне, но я не слышу мужские голоса и даже не могу вспомнить их имён.
Я же уже попрощалась с жизнью, и теперь никак не могла войти в неё обратно.
— Вероника, что с тобой? — взрывает мозг голос Лики справа
