Шок и трепет. Война в Ираке - Сергей Лойко

Боялись Сталинграда. Сталинграда не получилось. Простые солдаты и народ не захотели умирать за своего диктатора.

Боялись Хиросимы. Бомба не взорвалась. А была ли бомба? Сейчас я на 99 % уверен, что не было. Как не было и химического и бактериологического оружия. В виде боеспособного оружия. Конечно, какие-нибудь бочки, баллоны и колбы со всякой гадостью спрятаны или закопаны где-нибудь. Но они могли стать оружием, только если есть средства доставки. Не кидать же их руками? А средства доставки не очень-то спрячешь. Так что пока все эти страхи не подтвердились.

А подтвердилась одна простая истина: тоталитарный режим, каким бы кровавым он ни был, на поверку всегда оказывается гнилым и трухлявым, что в СССР, что в Румынии, что здесь. Ну и слава Богу. Значит, будем жить.

Железного Саддама свалили, а о реальном Саддаме ничего нового не известно, как и о всем его окружении. Исчезли как призраки. Растворились и растаяли в черном дыму, который понемногу начинает рассеиваться над городом. Всемогущий диктатор, его многочисленная рать, многочисленные службы безопасности, Республиканская гвардия и еще более элитная Специальная республиканская гвардия, федаины-смертники Саддама, регулярная армия, народная армия Эль-Кутц, армия добровольцев и солдат партии Баас и наконец все эти вожди племен с их ратями ворошиловских стрелков в болотах и песках Ирака… Как все это выглядело незыблемо, вечно, окаменело…

Сколько уже рухнуло по всему миру тиранических режимов за последние полтора десятка лет. И везде одна и та же картина с некоторыми этническими вариациями. Люди не любят тираническую власть. На самом деле люди не любят никакую власть. Демократическую власть они терпят и презирают. Тоталитарную боятся и ненавидят.

Первый день свободы. Свобода легко конвертируется в массовые грабежи по всему городу.

Вчера на улице Эль-Кафар в центре города вооруженные люди в штатском вытащили из машины группу тележурналистов, избили и ограбили их.

Единственная журналистка из Болгарии Елена Йончева, маленькая, худенькая девушка, которая всю войну проработала в Багдаде одна, после того как ее оператор, здоровенный детина, сбежал перед началом бомбардировок, с ужасом вспоминает этот кошмар: «Они угрожали оружием, кричали, вытащили нас из машины и избили. Они отобрали всю нашу аппаратуру, деньги — около 25 000 долларов и все документы. Я не знаю, как я теперь буду выбираться отсюда».

С Еленой в машине была группа испанского телевидения.

Одного журналиста раздели до нитки на обратной дороге в Иорданию.

Американцы защищают сами себя, Министерство нефти и гостиницу «Палестина» и в уличные беспорядки не вмешиваются. Иногда создается впечатление, что они психологически и политически не совсем готовы к тому, как вести себя в Багдаде и Ираке в целом.

Один только пример. На территории мечети Шейха Абдель Кадра Эль-Гейлани в центральном районе Багдада, где находится усыпальница этого главного святого всех суннитов Ирака, также располагается и медресе, школа при мечети. Так вот американские морпехи сломали ворота школы и вкатили прямо во внутрь здания парочку «хаммеров» ротного командного состава, устроив там что-то вроде временного штаба. У мечети они выставили охрану.

Недалеко стоит многочисленная и кипящая от негодования толпа молодых безоружных иракцев. Спрашиваю охранника, мол, что за толпа. «Да вот пришли на нас поглазеть», — отвечает тот. Ничего, мол, страшного, они очень дружелюбно настроены.

«А вы знаете, что, сломав двери медресе и загнав туда боевые машины, вы осквернили одно из самых священных мест в Багдаде?» — ставлю я вопрос прямо.

«Да нет, я ничего об этом не знаю, — говорит молодой капрал, заметно смутившись. — Вон там наш командир. Задайте ему эти вопросы, пожалуйста». Показывает рукой в сторону поваленных ворот медресе и по рации предупреждает командира о присутствии журналиста.

Капитан Кевин Нортон, с прекрасным загаром и белесыми голубыми глазами, похожий на героя голливудской продукции класса Б, нисколько не смутившись, объясняет мне, что им надо было где-то приткнуться на ночь, вот они и сломали пару дверей.

«Потом мы, правда, обнаружили в мечети местного “куратора” (он даже не вспомнил слов “мулла”. — С.Я), — продолжает капитан, не вылезая из машины. — Если бы мы знали, что он здесь, мы бы попросили ключи и не стали бы ломать ворота и двери».

Капитан Нортон пропускает мимо ушей информацию о священности этого места. «А что, старик сам попросил нас остаться здесь, — уходит от ответа капитан. — Мне пришлось забрать у него автомат, чтобы наши парни не пристрелили из-за того, что при нем оружие. Так он и говорит: “Раз вы забрали у меня автомат, то оставайтесь здесь, а то придут грабители и угонят мою машину”».

Грабители пошли в другое место. Грабить больницу «Эль-Кинди», например.

Сержант Мэтт Уэст, командир минометного отделения 3-го батальона 4-й дивизии морской пехоты, дежурит со своим отделением на площади напротив Национального театра. Говорит, что им некогда разбираться с мародерами: они заняты тем, что охраняют друг друга.

«Здесь трехмерное боевое пространство, — говорит Мэтт. — Здесь опасность на каждом шагу. Вы знаете, они даже использовали машину «скорой помощи», превратив ее во взрывчатку на колесах для водителя-самоубийцы. Это против Женевской конвенции, понимаете».

Да, сержант еще ничего не понял про эту страну, если говорит здесь о Женевской конвенции.

В центре города, на западном берегу Тигра, мародеры грабят сокровищницу мировой цивилизации — Национальный исторический музей Ирака. Даже страшно подумать, какие бесценные сокровища Междуречья хранились в нем.

Метрах в пятистах от музея блокпост американцев. Мимо проезжают машины с награбленными историческими ценностями, восполнить утрату которых невозможно. Американцы — ноль эмоций.

«Как просто быть ни в чем не виноватым. Совсем простым солдатом, солдатом…»

Город охвачен огнем пожаров. Толпы вандалов поджигают то, что нельзя унести.

В Саддам-Сити радикальное шиитское духовенство пытается установить прядок. Они рассчитывают, что американцы помогут им в этом.

Шейх Тарек Муарыч, в черной робе и белом тюрбане: «Американцы должны прийти сюда и помочь нам прекратить грабежи. Здесь в районе все еще прячется большое количество вооруженных федаинов. Люди не хотят погромов. Люди не хотят, чтобы американцы бомбили их из-за федаинов».

В различных районах города время от времени слышатся взрывы и стрельба. Это американцы уничтожают последние очаги сопротивления.

На улице Эль-Рашид горит отделение Центрального банка. Толпы людей, мужчины, женщины, дети, старики, носятся по всему городу в поисках добычи. По городу везут, несут, волокут, тащат несметное количество ворованных вещей. От пылесосов до оконных рам.

Все-таки в России все как-то цивилизованнее вышло после падения ГКЧП. Хотя украли тоже все. Только не все люди, а избранные.

В гостиницу «Палестина» уже нельзя пройти просто так. Приходится протискиваться через толпы прибывающих и прибывающих журналистов и толпы местных водителей и переводчиков, предлагающих свои услуги. Сегодня я видел тяжело груженный конвой из 50 машин журналистов. Они только что прибыли из Иордании. Граница открыта. Люди приезжают даже без виз.

Заехали с Юрой в наш любимый сирийский ресторан на улице Арасат. Нет ни одного свободного места.

«У победы много отцов. И все они хотят есть, Поехали работать, пока хороший свет», — изрекает Юра. Это самая многословная тирада, которую я услышал от него с начала войны.

Глава 13

Дворец Саддама

Полубог, отец народа и друг всех детей улыбается в усы, не очень естественно отклоняется, чтобы не забрызгать кровью свой парадный мундир, и легко, словно всю жизнь только этим и занимался, перерезает горло ягненку, которого на всякий случай придерживает краснолицый, глыбообразный офицер охраны в чине бригадира. Генералы и министры подобострастно аплодируют и счастливо смеются.

Саддам подставляет волосатую ладонь с толстыми, короткими пальцами под бьющую темным фонтанчиком кровь, распрямляет свой могучий стан, под звуки национального гимна подходит к парадной двери нового президентского дворца «Эль-Салам» (что по-арабски значит «мир») и, приложив липкую от свежей крови ладонь к блестящей медной обивке, одним толчком распахивает дверь в новый дворец, в новый мир, оставляя в истории Ирака еще один кровавый след…

Багдад — стильный город. Стиль убогой безнадеги, который диктовали старая авторухлядь, помойки и вечно юные и беззубые чистильщики разваливающейся на ходу обуви, сменился новым стилем — USMC Style — стилем американской морской пехоты. Город ожил, наполнив свои легкие почти невидимым, почти без вкуса и запаха выхлопным газом танков «Эйбрамс». Новый, окрашенный в тона пустынного камуфляжа, безукоризненный стиль идеального воплощения современного warfare (ведения войны) присущ как всем морским пехотинцам вместе, так и каждому из них в отдельности.