Авиатор - Макс Мах

«Эт-то, да!»

Но расслабляться было никак нельзя. Мгновение завершилось, и начиналось «будущее неопределенное», в котором много чего еще могло случиться, или — нет.

— Заряжай! — с хрипом выдохнула Лиза, протягивая штуцер хозяйке. — И смотри, голову не подымай!

Сама она тоже присела за камни и потянула к себе свое ружье. В нем оставался еще один выстрел.

— Девки, лежать! — крикнула она по-русски, едва сообразив, что Анфиса и Рейчел стоят, не вполне еще осознавая, должно быть, что и как происходило вокруг них, пока они заполошно палили по склону горы.

Женщин она видела плохо, и то, благодаря тому, что небо на западе не успело окончательно потемнеть. Однако они ее не видели вовсе, да и, вообще, плохо видели, наверное, после своих выстрелов. Да, и слышали, должно быть, неважно.

— Что? — крикнула в ответ Рейчел.

— Твою ж, мать! — выругалась Лиза и перешла на франкский. — Не высовывайтесь! — крикнула она. — Здесь стреляют!

Вот теперь обе рухнули, как подкошенные.

Потом минуту или две все сидели, как зайчики, боясь шевельнуться и поднять голову над землей. Но все было тихо, только потревоженный выстрелами ночной зверинец начал потихоньку оживать, подавая первые робкие звуки.

— Делать нечего! — вздохнула Лиза, смиряясь с неизбежным. — Не до утра же здесь сидеть?

— Да, наверное, — согласилась Мари. — Так что, пойдем, посмотрим?

— Я первая, ты за мной. Штуцер зарядила?

— Нет еще.

— Ну, давай, тогда, заряжай и пойдем.

— Вы там как? — Крикнула Анфиса. — Живые?

— Живые! — ответила Лиза. — Ты не видишь, Фиса, кто там на вас прыгал? Он должен быть совсем рядом с вами.

— Судя по запаху, рядом, но я его не вижу. А кто стрелял-то?

— Не знаю! Сейчас пойдем, посмотрим!

В конце концов, она переборола страх и встала. Постояла, ожидая нападения, ни никто на нее нападать, похоже, не собирался. Ни нападать, ни стрелять.

— Ладно, пошли!

Лиза не стала зажигать ручной фонарь. Шла в темноте, по памяти. И почти не ошиблась. Остановилась, почувствовав запах сгоревшего пороха. Постояла и, взяв ружье под руку, включила фонарик. Посветила вокруг. Сделала еще пару шагов и наткнулась на пулемет. Оказалось, «Браунинг» с коробчатым магазином. Повела лучом фонаря дальше и увидела стрелка. Пуля попала ему в левое плечо. Что сказать? Калибр, дульная энергия, масса пули и расстояние — все работало против пулеметчика. Левую руку оторвало напрочь, на этом все и закончилось.

Зрелище было не из приятных, и комок горечи сразу же возник в горле, но Лиза сдержалась. Подошла ближе к стрелку, пнула ногой, переворачивая на спину, посветила в лицо.

— Черт его знает, — сказала вслух. — Может быть и с брига, но с уверенностью не скажу.

Превозмогая брезгливость и тошноту, обыскала труп, но ничего существенного не нашла. Белый мужчина. Курящий. По-видимому, не старый. И, если с корабля, то из нижних чинов.

— Ладно, посмотрели! — решила она после короткого раздумья, не давшего, впрочем, никаких результатов. Мари не возражала, и они пошли дальше. Прошли, подсвечивая фонариками, почти до лежки Фисы и Рейчел, которые, в конце концов, двинулись им на встречу. Встретились как раз около туши зверя, которого Лиза подловила в прыжке. Лиза осветила голову и обомлела.

— Твою ж мать! — от неожиданности она забыла все другие слова на всех других языках. — Эт-то кто же такой?

— Ты застрелила барбарийского льва! — в голосе Мари Нольф звучали ужас и восхищение, и неизвестно, чего было больше.

— Кого? — не поняла Лиза, на которую произвели впечатление одни лишь размеры животины.

— Барбарийский лев, — как ребенку объяснила ей Анфиса, уже разглядевшая тушу, — черногривый… Серьезно не знаешь? Самый большой лев в Африке, не считая капского.

— У меня было два выстрела…

— У тебя было два выстрела, — повторила за Лизой Мари. — И в течение считанных мгновений ты увидела, поняла и выстрелила. Два выстрела, два трупа, — она покачала головой и протянула Лизе свой штуцер. — Возьми! Это меньшее, чем я могу тебе отплатить…

Глава 7

Лиза Браге, авиатор, Май, 1931

— У тебя, Лиза, было два выстрела и практически не оставалось времени…

Она сидела в кресле, а Иан Райт стоял у панорамного окна. Разговор происходил вечером того же дня в каюте шкипера.

— Никак не могу понять, Иан, ты меня хвалишь или ругаешь? — спросила Лиза, и сама еще не разобравшаяся со всеми впечатлениями прошедшей ночи.

— Ругать тебя, кажется, не за что, — пожал плечами Райт. — Разве что за дерзость и бесшабашность. Ну, так я знал, с кем связываюсь. Истребители, они везде такие, Лиза. Рисковые авантюристы, если без обид. У нас в Новоархангельске таких ёрами зовут, сиречь забияками.

— Значит, не выволочка. Выпить предложишь? Или в сухую будем разговаривать?

— Да, хоть упейся! — едва не вышел из себя Райт, но вовремя спохватился, умерил пыл. — Виски ирландский будешь?

— А чем он от американского отличается?

— Да, почти всем. Ирландцы из ячменного солода гонят и прогоняют три раза, а мы из кукурузы и один раз. Есть разница, как думаешь?

— Тогда, наливай! — Лиза закурила, наблюдая за тем, как Райт разливает виски. — Сколько в нем градусов?

— Градусов? — не понял Райт.

— А еще русским называешься! — усмехнулась Лиза. — Я про процент алкоголя спросила.

— Ах, вот ты о чем! Пятьдесят три.

— Не слабо!

— Да уж… — Райт подал Лизе стакан, покосился на папиросу. — Мне, Лиза, один добрый человек показал твою историю болезни. Не безвозмездно, разумеется, и ненадолго. Полчаса времени всего-то и было, но главное я прочесть успел.

— Понравилось? — Лиза сделала глоток. Оказалось, вкусно, хоть и необычно.

— Нет, не понравилось.

— А Тюрдеев, что говорит?

— Тюрдеев говорит, что обсуждать это он со мной не будет, ибо врачебная тайна.

— Значит, не все продается и покупается, — пыхнула папиросой Лиза.

— Значит, не все.

— Ты так и будешь за мной повторять? Второй раз уже!

— Не буду.

— Тогда, переходим ко второй части Мерлезонского балета.

— Как скажешь… — Райт тоже пригубил виски, кивнул одобрительно и посмотрел на Лизу. — Я, собственно, к тому, Лиза, о твоей медицинской карте вспомнил, что надо бы тебе себя поберечь. Богу свечку поставить, что выжила и на своих двоих ходишь. Но с выпивкой и табаком твое выживание, уж прости, плохо сочетается. Ты же не знаешь, как это может сказаться… и когда.

«И в самом деле? Где и когда? Скажется или нет? Это или то? А нервное напряжение лучше? Адреналин в крови полезнее алкоголя?»

— Это что сейчас было? — спросила она тем голосом, от которого у нее самой «волосы дыбом вставали». — С чего это ты, шкипер, взялся проявлять обо мне отеческую заботу?

— Я… — опешил Райт, не в первый раз попав под возвратную волну ее гнева.

— Ты, Иан, мне не муж, — объяснила Лиза, стараясь держать себя в руках, — не любовник, и начальник только в определенных и четко прописанных в контракте ситуациях. Нет?

— Да, — согласился Райт и тяжело вздохнул. — Я помню твой контракт, Лиза, но хотел бы напомнить, что у тебя столько всего было сломано и порвано, что наличие тромба, — не дай Бог, конечно, — никак не исключено.

— Грамотно рассуждаешь, шкипер, — криво усмехнулась Лиза, чувствуя, как сжимает сердце от тоски или страха, или от того и другого вместе. — Грамотно, но, как бы это сказать? Не глубоко?

— Что ты имеешь в виду?

— Иан, — осторожно сказала она, чуть не ляпнув про еще неизвестные здесь и сейчас эндорфины и прочие «гормоны счастья», — ты знаешь, что это такое быть пилотом штурмовика?

— Ну, я представляю себе…

— Не представляешь! — покачала она головой, вспоминая управление бригом в грозу и ночную охоту на леопарда. — Трудно, опасно, и устаешь, как собака. Но… Момент риска, Иан! Вот в чем соль! Сердце стучит, как бешеное, и такой прилив сил, такое наслаждение! Не хуже мужика, ей богу! Может, разве что, с кокаином сравниться, но уж точно, что сильнее алкоголя. Так чем ты меня можешь напугать? Тромб, если и есть, мог сегодня ночью десять раз оторваться. Или в грозу над морем, или в Бремене с бандитами… Ну, ты меня понял, я думаю. И к слову, про два выстрела и недостаток времени. Истребители не только сумасшедшие, Иан. Мы люди резкие. А знаешь почему? Решения приходится принимать сразу и без колебаний. В условиях боя и острой нехватки времени. И реагировать мгновенно! И всегда — пан или пропал! Ну, я ночью так и реагировала.

— Да, уж!

— А что? — подняла бровь Лиза. — Между прочим, мы вчетвером леопарда завалили, трех шакалов, пулеметчика, и двух барбарийских львов! Не хилая, к слову, охота получилась!

— Сделать тебе из пулеметчика коврик? — предложил Райт.