Три любви Михаила Булгакова - Борис Соколов

В письме от 28 марта 1930 года Булгаков просил выпустить его за границу вместе с Любовью Евгеньевной Белозерской. Но кроме нее у него к тому времени была уже другая любовь – Елена Сергеевна Шиловская (Нюрнберг), о которой мы поговорим в следующей главе.

Гарантированный кусок хлеба Булгаков вроде бы получил. Но отношения с Любовью Евгеньевной в начале 30-х годов у него, как кажется, уже основательно разладились. И квартира на Б. Пироговской ему перестала нравиться. Вот что писал, например, Булгаков своему другу профессору П.С. Попову 25 января 1932 года: «Бессонница, ныне верная подруга моя, приходит на помощь и водит пером. Подруги, как известно, изменяют. О, как желал бы я, чтоб эта изменила мне! Итак, дорогой друг, чем закусывать, спрашиваете Вы? Ветчиной. Но этого мало. Закусывать надо в сумерки на старом потертом диване среди старых и верных вещей. Собака должна сидеть на полу у стула, а трамваи слышаться не должны. Сейчас шестой час утра, и вот они уже воют, из парка расходятся. Содрогается мое проклятое жилье. Впрочем, не будем гневить судьбу, а то летом, чего доброго, и его лишишься – кончается контракт».

А все дело, повторю, в том, что еще в феврале 1929 года Булгаков познакомился с подругой Любови Евгеньевны Еленой Сергеевной Шиловской, с которой у него завязался роман и которая в октябре 1932 года стала его третьей женой.

Развод Белозерской с Булгаковым произошел 3 октября 1932 года. Некоторое время он еще продолжал встречаться со своей второй женой, периодически оказывая ей материальную помощь. 20 октября 1932 года состоялся разговор Любови Евгеньевны с Булгаковым, зафиксированный ею на обороте булгаковской записки, озаглавленной ей как «последняя записка в общем доме». В ней говорилось:

«Чиша! Не волнуйся ты так: поверь мне, что всем сердцем я с твоими заботами и болью. Ты – не одинокий человек. Больше ничего не умею сказать. И звери тоже. М. Приду, если не будешь спать, поговорить с тобой». Сам же разговор, в изложении Белозерской, произошел следующим образом: «Мы поговорили. Боже мой! Какой же был разговор. Бедный мальчик… Но я все поняла. Слезы лились между его пальцев (лицо загородил руками)».

После развода Булгаков снял Любаше комнату в другом месте и отстроил ей помещение в том же доме (Б. Пироговская, 35-а), где они до этого жили. В новую комнату на Б. Пироговской Белозерская въехала 24 сентября 1933 года.

Белозерская не любила вспоминать о разрыве с Булгаковым. В финале своей книги «О, мед воспоминаний» она предупредила: «Не буду рассказывать о тяжелом для нас обоих времени расставания. В знак этого события ставлю черный крест, как написано в заключительных строках пьесы «Мольер». По словам ее племянника И.В. Белозерского, «Любовь Евгеньевна, как всякая оставленная женщина, была оскорблена, и это чувство она сохранила надолго. К великому сожалению, она уничтожила письма к ней Михаила Афанасьевича». Он также отмечал, что «сам Булгаков оставил свою рукопись «Мольер» с посвящением своей бывшей жене, и этот поступок еще раз подтверждает, что он сохранил и хотел сохранить с ней по возможности и дальнейшие дружественные отношения». Первое время Булгаков помогал ей материально, несколько раз навещал. Точно так же, замечу, он вел себя и после разрыва с Т.Н. Лаппа. Е.С. Булгакова (Нюренберг) также старалась сохранить с Л.Е. Белозерской приятельские отношения, хотя это вряд ли было возможно. 11 сентября 1933 года Елена Сергеевна писала родителям в Ригу: «…С Любашей у меня самые тесные и любовные отношения. Она будет жить с нами до тех пор, пока ее жизнь не устроится самостоятельно». Однако обида у Любови Евгеньевны и на бросившего ее мужа, и на подругу-разлучницу сохранилась на всю жизнь. Постепенно встречи сошли на нет. В дневнике Елены Сергеевны Любовь Евгеньевна в последний раз упоминается в записи от 13 ноября 1933 года: «По словам Любаши, Афиногенов послал в МХАТ просьбу не ставить его «Ложь». Последнее булгаковское письмо (точнее записка) Л.Е. Белозерской датировано 5 февраля 1933 года и процитировано выше в ее мемуарах. А 10 апреля Булгаков сообщал Е.И. и Л.Н. Замятиным в Париж: «Итак, я развелся с Любовью Евгеньевной и женат на Елене Сергеевне Шиловской. Прошу ее любить и жаловать, как люблю и жалую я. На Пироговской живем втроем – она, я и ее шестилетний сын Сергей. Зиму провели у печки в интереснейших рассказах про Северный полюс и про охоты на слонов, стреляли из игрушечного пистолета и непрерывно болели гриппом». В дальнейшем Белозерская упоминается в булгаковском письме Н.Н. Лямину от 23 августа 1933 года и сестре Наде от 1 октября 1933 года в связи с затянувшимся ремонтом в ее новой комнате там же на Б. Пироговской, а также в новой булгаковской квартире в писательском кооперативном доме на улице Фурманова, из-за чего им с Еленой Сергеевной какое-то время всем приходилось жить соседями Любови Евгеньевны. Белозерская окончательно исчезает из писем и жизни Булгакова и его третьей жены поздней осенью 1933 года.

Между тем давние друзья Булгакова супруги Замятины (Евгений Иванович был одним из немногих литераторов, не испытывавших зависти к булгаковскому таланту, который он безоговорочно признавал) были взволнованы разводом Михаила Афанасьевича с Любовью Евгеньевной. Любовь Николаевна Замятина писала Булгакову 3 ноября 1933 года: «Я не представляю Вас в новой обстановке, в новом окружении. Мне жаль Любовь Евгеньевну… Устроена ли ее личная жизнь? Ах, Мася, Мася… Вы должны, конечно, измениться теперь, и изменитесь, наверное… Пусть Елена Сергеевна сдержит слово и провезет Вас по Европе. Тогда я познакомлюсь с ней, а пока передайте мой привет».

Однако за границу Михаила Афанасьевича так и не выпустили, и вновь повидаться с Замятиными и познакомить их с Еленой Сергеевной ему было не суждено. В ответном же письме Булгакова Л.Н. Замятиной от 31 декабря 1933 года о Л.Е. Белозерской уже нет ни слова.

Пока Любовь Евгеньевна была женой Булгакова, она могла все-таки не задумываться о хлебе насущном. Белозерская занималась конным спортом, осваивала вождение автомобиля. Правда, отдельные приработки у нее были. Так, в 1928–1930 годах она держала корректуру собрания сочинений В.В. Вересаева, с которым Булгаков находился в дружеских отношениях, и позднее они вместе написали пьесу о Пушкине. Когда в начале 1930 года дела Булгакова стали совсем плохи, Любовь Евгеньевна попыталась устроиться редактором в редакцию «Технической энциклопедии», однако после месячного испытательного срока не была пропущена отделом кадров как бывшая дворянка. После же развода с Булгаковым получение постоянного места работы стало для Любови Евгеньевны жизненной необходимостью. С 1933 года она работала редактором в редакции «ЖЗЛ», потом в редакции «Исторические романы» «Жургаза» (в 1938 году эту редакцию перевели в Гослитиздат). После 1945 года Белозерская была научным редактором по транскрипции в издательстве Большой Советской Энциклопедии, а с конца 40-х годов – редактором в «Литературной газете». Она также сотрудничала с журналом «Огонек». Что еще важнее, с 1936 года Любовь Евгеньевна сделалась литературным секретарем известного историка академика Е. В. Тарле, которому благоволил Сталин. Замуж Белозерская так и не вышла, детей у нее не было. Скончалась Любовь Евгеньевна Белозерская 27 января 1987 года в Москве, так и не оправившись от последствий перелома шейки бедра, и похоронена на Ваганьковском кладбище. В последние годы жизни она сильно нуждалась. Посильную помощь ей оказывал кружок любителей Булгакова, который неформально возглавлял Александр Курушин.