Операция «Катамаран» - Габор Йожеф

— Не болтай. Шеф платит тебе большие деньги или не так? Сколько у тебя в банке, скажи. Восемьдесят тысяч? Или сто?

Саас резко обернулся и подошел к кровати.

— А если бы и полмиллиона? Он что, переведет их мне сюда, в Будапешт? Куда? В следственную тюрьму? Или в одиночку в каторжной, по почте в Вацкую крепость? — Распалившись не на шутку, Саас продолжал: — Этот Имре знает только меня! И если он начнет выдавать, арестуют меня, а не тебя.

— В этом вся штука. Гарантия и для шефа, и для меня тоже. Будешь делать только то, что тебе говорим мы, и держаться поосторожнее. Ведь ты же хочешь вернуться домой, а?

Внезапно Саас подскочил и всей тяжестью навалился на Миллса, сковав ему обе руки. Лихорадочно пошарив под одеялом, он выхватил оттуда небольшой магнитофон.

— Ах ты сволочь! Так вот почему ты разговорился! Провоцировал меня, чтобы лишний раз выслужиться перед шефом?! — Он выдрал из магнитофона ленту, бросил ее в пепельницу и поджег.

— Иди к телефону! — приказал он Миллсу, топча магнитофон ногами.

Миллс повиновался и медленно, бочком двинулся к аппарату.

— Чего ты хочешь?

— Сейчас ты позвонишь Имре. И говорить с ним будешь ты, а не я. Имре записывает наши разговоры, пусть в его коллекции будет и твой голосок! Этот «товарищ» директор далеко не дурак, он знает, что легко может провалиться. А тогда эта запись послужит ему оправданием, меня, дескать, принудили к сотрудничеству. Но не я один, Нандор Саас, а и ты тоже! Мы вдвоем! «Катамаран» так катамаран! Набирай номер, ну?

Ладани сидел в кресле и перелистывал альбомы. Вдруг зазвонил телефон. Ладани перевернул последнюю страницу и с уважением подумал об искусствоведах, умеющих отличить барокко от рококо. «Прекрасная профессия, не то что наша». Телефон продолжал трезвонить. Ладани подтянулся и взял следующий альбом.

По ту сторону улицы Миллс взглянул на Сааса.

— Он не берет трубку. Прошло звонков двадцать, не меньше!

— Должно быть, крепко спит после всех волнений. Набери еще раз!

Ладани подождал немного, затем поднял трубку и одновременно пустил магнитофонную запись, приблизив мембрану трубки к динамику магнитофона настолько, чтобы не чувствовался механический характер звука.

— «Имре Бела», — прозвучал голос директора. Ладани нажал кнопку «стоп».

— Я проверяю, дома ли вы, Бела Имре.

Майор опять пустил магнитофон.

— «Я устал. Дайте мне спать. Если что-нибудь серьезное, позвоните мне завтра на работу ровно в девять». — Едва «директор»-магнитофон закончил фразу, Ладани положил трубку.

На другом конце провода Миллс поступил аналогично.

— Вот наглец! — буркнул он и скверно выругался.

— Звони еще! — приказал Саас. — Напомни ему, сукину сыну, что однажды эти игры дорого ему обошлись!

Миллс повиновался.

Ладани спокойно дождался десятого звонка и опять взял трубку, поднес ее к магнитофону.

— «Имре Бела»,

— Вы уже однажды получили урок... — свирепо начал было

Миллс, но голос «директора» прервал его:

— «Я уже сказал: хочу спать! Если еще раз побеспокоите меня, за последствия не ручаюсь. А пока я отключаю телефон, и все!»

Ладани положил трубку на рычаг, выключил магнитофон и передвинул кресло так, чтобы видеть входную дверь. Затем он поудобнее расположился в кресле, предварительно положив рядом с собой пистолет, снова взял в руки альбом и стал ждать.

— Бедняга, ему не позавидуешь, — вздохнул Рона, когда за Имре затворилась дверь.

— Нам тоже, — в тон начальнику заметил Салаи.

— Это почему же? — Подполковник взглянул на него.

— Знаем мы мало, почти ничего, а двадцать седьмое уже на носу!

Кути забрался в глубокое кресло. Он выглядел усталым.

— Время еще есть, волка ноги кормят. Так или иначе нам известно, что товарища Белу Имре хотят использовать в качестве глубоко законспирированного агента, а не просто платного информатора, — это раз. Шефа иностранного центра мы пока не знаем, но завтра с помощью фоторобота с ним познакомимся, хотя бы внешне.

— Ну и что ты станешь делать с этим портретом? — подколол его Салаи. — Вывесишь для всеобщего обозрения на доске «Их разыскивает милиция»? — Старший лейтенант удрученно махнул рукой.

— Нандор Саас и Роберт Хабер их агенты — это ясно. Саас находится здесь, в Будапеште.

— Верно. Только где? — с иронией заметил Рона.

— Моя вина. Я прошляпил, — с горечью признал Кути.

В углу комнаты забеспокоился, подавая сигналы, телетайп.

— Кларика! Телекс! — выглянув в приемную, сказал Салаи.

Клара поспешила к аппарату.

— Однако продолжим, — не унимался Кути. — Нам известен Томас Форстер. Мы знаем его и знаем, где он живет. Доказательства его участия в событиях, начиная со смерти Додека и кончая шантажом Белы Имре, в наших руках.

— Все так, — подвел черту Рона. — Все так, но не более того. Продолжай, если сможешь! Кути беспомощно развел руками. Наступила пауза.

— Да, вот еще что, мы совсем забыли, — вновь подал голос Салаи. — У Хабера и Сааса могут быть какие-нибудь родственники. Надо их разыскать, не прояснят ли они что-нибудь?

— Попытаться можно, но времени у нас в обрез, — высказался Рона. — Дай запрос на всякий случай, не повредит.

От телетайпного аппарата поднялась Клара с лентой в руках.

— Получены данные на человека, который был рядом с Саасом на кинопленке. Его имя Стенли Миллс, год рождения — 1938-й, место рождения — Вадуц. По паспорту житель Западного Берлина. Въездную анкету заполнил и въехал на автомобиле...

— ...Шестнадцатого июня, через КПП в Хедьешхаломе, на австрийско-венгерской границе, — докончил за секретаршу Рона.

— Да, точно так.

— Накануне убийства Иштвана Додека. Эти двое связаны друг с другом, ясно. Саас и как его?

— Стенли Миллс.

— В лесу у сторожки были зафиксированы следы трех человек, — напомнил Салаи. — Вот вам и третий — Стенли Миллс. Все трое побывали на месте убийства в день его совершения. Теперь это установлено,

— Что будем делать, начальник? — после короткой паузы спросил Кути.

— Ждать! — ответил Рона. — Ждать до двадцать седьмого июня!

На верхней дороге Волчьей долины в горах западнее Буды пассажиров бордовых «Жигулей» пьянил свежий утренний воздух. Еще не высохла роса, хотя солнце припекало уже изрядно, обещая жаркий день.

За рулем сидел Миллс.

— Какая это глупость, что мы не можем сделать ни шагу друг без друга, — сердился Саас, помещавшийся рядом. — К семи утра нам нужно, видите ли, мчаться сюда, в горы, за очередной инструкцией из запасного тайника, а в это время Имре может позвонить кому угодно или заглянуть на часок к своему дружку — контрразведчику, и мы ничего не будем об этом знать. Такое чувство, будто у тебя за спиной подвешен нитроглицерин, который вот-вот должен взорваться!

Угрюмый Миллс не отвечал. Проехав еще немного, он свернул в небольшой поперечный овражек, по дну которого вилась полуразрушенная, давно не езженная дорога. Осторожно ведя машину по ухабам, он доехал до крутого склона, дорога кончилась. Миллс вынул из кармана какую-то схему и осмотрелся.

— Приехали, — буркнул Миллс и выключил мотор. — Вылезай, дальше пешком. Надо найти дерево с дуплом.

Они углубились в лес метров на пятьдесят, когда Миллс вдруг остановился. На одном из вековых деревьев, на высоте добрых двух метров от земли, виднелось дупло.

— Вот оно, — указал пальцем Миллс. — Подойди, помоги мне забраться. — Он обернулся и увидел в руке Сааса пистолет.

Саас стоял в трех-четырех шагах, готовый выстрелить в любой момент.

Тогда Миллс подошел к дереву и попытался вскарабкаться к дуплу сам, без посторонней помощи. Не получилось, он сорвался.

— Иди же, подтолкни меня!

Толстяк переложил оружие в левую руку, а правой стал подталкивать вновь полезшего на дерево сообщника. Когда ноги Миллса оказались на высоте головы его «близнеца», он внезапно со всей силой пнул Сааса каблуком в лицо, спрыгнул на землю и несколькими профессиональными ударами окончательно уложил «близнеца», и без того почти потерявшего сознание от боли после удара каблуком в переносицу. Миллс вывернул ему кисть руки и завладел пистолетом. Расставив ноги, он стоял и ждал, пока поверженный сообщник придет в себя.

Минуты через две Саас очнулся, машинально отер кровь, сочившуюся из носа и углов рта, и открыл глаза. Первое, что он увидел, был пистолет в руке Миллса. Саас перевел взгляд на лицо соперника. Оно было холодным и замкнутым, как всегда. Поднявшись, Саас в ужасе отпрянул назад, но наткнулся спиной на дерево.

— Чего ты хочешь? — выдавил он из себя.

— За вчерашний вечер я отомстил! А теперь я тебя убью.

— Ты помешался?

Миллс положил палец на спусковой крючок.

— Не посмеешь, — прохрипел Саас. — Тебе придется отчитаться за меня там, дома.