На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке - Нил Никандров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По этому поводу Тарасов высказался критически: «Всё-таки надо добывать более «зрячие» бумаги. Из-за отсутствия легенды о родственниках, прежнем местожительстве и прочих жизненных обстоятельствах, «Ада» лишена возможности легализоваться как подданная США, поскольку, чтобы получить легальным путём документы для проживания, необходимо ходатайство американского консула. Но она не знает своего «прошлого» и обращаться к консулу не рискует».
Проблема с документированием Китти сохранялась. Тарасов сообщил: «Оперативным путём мы ей достали документ студентки на 5 лет с ежегодной перерегистрацией. По её возрасту, это, конечно, не то, что требуется. Надо помнить: документ и легенда к нему должны быть «проходными» в американском консульстве».
В марте 1944 года Центр информировал Тарасова о том, что американская разведка приказала своим резидентурам ужесточить наблюдение за деятельностью советских представительств в Мексике и других странах Латинской Америки. При этом в телеграмме подчёркивалось: «Имейте в виду, что «Шкипер», возглавляющий Конфедерацию трудящихся Мексики (CTM), рассматривается американцами как главный контакт советского посольства в Мексике. Соблюдайте максимальную осторожность в работе».
Китти ответственно относилась к встречам со «Шкипером». Они проходили в доме политика в Сан-Анхеле, куда Китти добиралась в утренние часы после соответствующей проверки. Слежки за собой она не замечала, но уверенности в том, что за домом «Шкипера» не следят, не было никакой. Однако других вариантов для общения не было: Толедано не стал бы заниматься откровенно шпионскими играми. Китти проводила свидания со «Шкипером» динамично, нацеливалась на получение от него интересующей Центр информации. Иногда вопросы имелись у Толедано, и Китти отвечала на них в рамках своей информированности и полномочий.
Как и предвидел резидент, из-за Толедано возник конфликт «межведомственных» интересов – дипломатов и разведки. Сказывался «фактор Уманского». Из бесед с хорошо информированным послом Толедано мог почерпнуть немало полезного, и, разумеется, Китти в этом негласном соревновании проигрывала. Всё настойчивее она просила резидента о передаче ей «полезной политической информации» о мероприятиях советского правительства. Свои просьбы мотивировала тем, что, будучи связанной с такой «крупной фирмой», как советская разведка, она должна делиться со «Шкипером» чем-то более значимым, чем то, что можно вычитать из газет. Слова резидента, что он не располагает такой информацией, Китти воспринимала с обидой: «Вы мне не доверяете».
Уманский познакомился с Толедано через несколько дней после вручения верительных грамот, и произошло это по инициативе посла. Тарасов в письме к Фитину отметил, что причина сближения понятна: это тяготение посла к «умным и содержательным собеседникам». Связь Толедано с Уманским не осталась незамеченной. В прессе появились статьи об этих контактах, о том, что Толедано получает «от русских» деньги и директивы. Эта тема возникала в газетах постоянно.
Резидент подсказывал Уманскому, что в организации связи с Толедано необходимо больше конспиративности, с чем он соглашался. В итоге, посол лично определил порядок конспиративного вызова Толедано на встречи. Он поручил «тассовцу» Дашкевичу согласовывать свидания с Толедано через Алехандро Каррильо, редактора газеты «Эль Популар». В принципе, это был простой и естественный вариант: Толедано дружил с Каррильо. И всё же, по мнению резидента, худшего способа для связи придумать было невозможно. Первый минус: достоверной информации о личности Каррильо в посольстве не имелось. Второй минус: Дашкевич являлся кадровым сотрудником «соседей» [ГРУ] и мог воспользоваться поручением в интересах своей «конторы». Однако вмешаться Тарасов уже не мог, поскольку Уманскому не понравилось бы возвращение к этой теме.
Само собой, Тарасов навёл справки о Каррильо. Что выяснилось? Образование получил в Сан-Антонио (США). Старается быть полезным Толедано, закрепиться в его команде. Агентура давала ему в основном уничижительную оценку: «Этот претендент на роль рабочего лидера – завсегдатай кабаре, балов, шикарных ресторанов, носит смокинг и, – в стороне от пролетарских глаз, – с упоением соблюдает тонкости буржуазного этикета. Корыстен и двуличен».
Тарасов выяснил и другое, весьма тревожное: Каррильо встречается с сотрудниками американского посольства! Недавно он побывал в США как делегат от Мексики на празднике независимости, где был встречен с особым почётом. За какие это заслуги? В беседах с Уманским Каррильо пытался доказать, что России «в Мексике не следует бороться против США». Уезжая из Мексики по делам, Толедано всегда указывал на Каррильо как на связника. Эти рекомендации Китти не выполняла, считая, что Каррильо могут использовать американцы.
Тарасов признавал роль Уманского в активизации мексиканца на «советском направлении»: «Некоторыми своими выступлениями, которые инспирировал посол, Толедано, без сомнения, принёс нам большую пользу. Мексиканец высоко ценит Уманского, к суждениям и оценкам которого прислушивается. Посол сумел расположить Толедано к себе в личном плане. Это умение является неоспоримым качеством Уманского».
В отношении Толедано, у резидента, тем не менее, были сомнения: «Очевидно, что «Шкипер» жаждет власти, и он ведёт работу по выдвижению своей кандидатуры на следующие президентские выборы. Учитывая, что «Шкипер» для нас не совсем ясная фигура (тов. Павел высказал о нём веские подозрения), я считаю опасным откровенные разговоры Уманского с политиком, в которых посол занимает предельно антиамериканские позиции. Необходимо отметить, что «Шкипер» считает его (как почти все здесь) каким-то особым представителем нашего руководства и особо доверенным лицом тов. Сталина. Следовательно, все высказывания посла «Шкипер» воспринимает как мнение и линию нашего правительства».
Ситуацию, сложившуюся с Толедано, начальник разведки Фитин обсудил с Грауром. Решили чётко «ориентировать» Толедано на работу с разведкой в информационном плане и, соответственно, побудить его к сокращению контактов с Уманским. Тарасов встретился с Китти, чтобы сообщить ей указание Центра. Разговор получился тяжёлым.
Из сообщения Тарасова:
«В настоящее время «Шкипер» находится в США. Поэтому мы не можем приступить к его незамедлительному переводу на работу по информации для нашей конторы, как вы требуете. Этот вопрос более сложен, как кажется. Перевод «Шкипера» на наши рельсы – дело деликатное, требующее осторожности и ловкости. Для него престижнее работать именно с «Редактором», которого он считает особым представителем нашего правительства. «Ада» такого же мнения о «Редакторе» и поэтому вначале отказалась выполнить указание о необходимости «переориентации» «Шкипера». «Ада» мало подходит для такой беседы в силу чрезмерного «обожания» «Шкипера», которого она чтит как исключительную личность. В нём она также видит мужчину, в которого влюблена со страстью своего опасного возраста.
Пришлось убеждать «Аду», что легенда об особой роли «Редактора» создана нашими врагами. Они пытаются «доказать», что мы заинтересованы в «перехвате» у американцев Латинской Америки. Конечно, «Редактор» – хороший и умный работник, опытней и грамотней некоторых наших послов в других странах, но он отнюдь не является особоуполномоченным нашего руководства в этом регионе, и не более близок к руководству, чем другие наши послы. [В этом месте примечание Граура: Юрию не стоит так откровенничать]».
Тарасов предложил
