Никто, кроме нас - Владимир Васильев

С момента атаки прошло почти три часа, а про их души так никто и не явился. Ни свои, ни чужие.

И неизвестно, что было обиднее.

Малый атмосферный крейсер «Огастес Флинн», флагман флота сеятелей

1

Адмирал Фисуненко не спал третьи сутки кряду. Глаза и щеки командующего миниатюрным союзным флотом ввалились, и сейчас он все больше напоминал умудренного годами старца, хотя был одним из самых молодых адмиралов доминанты.

Флот его по-прежнему выглядел игрушечным: после не слишком приглядного по меркам межзвездного права вторжения на Тахир и захвата тысяч генераторных пар количество подчиненных кораблей даже уменьшилось: один из четырех клиперов пришлось оставить вблизи разграбленной планеты. Фисуненко краем уха слышал, что надолго клипер «Черная хризантема» вблизи Тахира не задержался: опальных пиратов-десантников сначала вроде бы оставили в качестве экспедиционного корпуса (хотя больше все смахивало на попытку держать этот разномастный, но весьма боевитый сброд подальше от доминанты Земли). Однако едва флот Фисуненко отбыл по новому назначению, сменив заодно и название с флота вторжения на флот сеятелей, «Черная хризантема» спешно погрузила упомянутый сброд в плохо приспособленные для этого трюмы и канула за барьер. Вроде бы сначала она направилась на базу «Флажолет», а потом еще дальше, в рейд по тылам перевертышей. Впрочем, Фисуненко полагал это скорее слухами: рейд на единственном клипере по тылам противника — фантастика та еще.

Вскоре после старта к флоту сеятелей присоединилась целая туча гражданских кораблей — большей частью человеческих, хотя довольно много было также кораблей свайгов и цоофт. Почему-то ни единого корабля не прибыло от а'йешей. Каждый из гражданских кораблей погрузил на борт несколько распарованных генераторов и отправился по индивидуальному маршруту. Никто из сеятелей не знал, на каком именно корабле едут комплиментарные погруженным генераторы и куда будет вести нуль-коридор, один конец которого им предстоит установить. Союз делал все, чтобы неизбежные утечки дали противнику как можно меньше информации. По всей видимости, даже захват непарного генератора шат-тсурами или перевертышами рокового значения уже не имел: счет пошел на дни. Если в течение ближайших земных недель сеть рабочих тоннелей будет успешно развернута, имперцам конец.

Но имперцы это понимают ничуть не хуже адмирала Фисуненко, поэтому предстоящие недели будут трудными.

Надо побеждать; к концу операции галактика-1 будет напоминать гигантский кусок сыра, испещренный дырами-коридорами, но союз пяти высших рас заведет совершенно новые отношения с пространством, временем и расстояниями. Отныне за несколько нуль-переходов можно будет пересечь галактику из конца в конец. Раньше на это уходило несколько недель. Теперь достаточно будет нескольких суток, причем основную часть времени сожрут переходы от финиша одного коридора к стартовому створу другого.

Дмитрий Фисуненко представлял и действия коллег-военных: в метрополию шат-тсуров и оаонс забрасывается одинокий кораблик с генератором на борту, подбирается максимально близко к планете противника, активирует коридор, и в самом сердце империи начинает финишировать объединенный флот. Картина боевых действий настолько ярко разворачивалась перед мысленным взором адмирала, что впору было писать эпическое полотно «Закат империи». Лишь об одном сожалел Фисуненко: ему вряд ли доведется участвовать в разгроме скелетиков и перевертышей лично. Флот сеятелей, конечно же, останется в стороне, в тени, до полной победы. Разумеется, это оправданно. Разумеется, это неизбежно.

Но так хочется отдать команду: «К бою!» и прильнуть к тактическому пульту!

Адмирал вздохнул, потер раскрасневшиеся глаза и развернул в видеокубе очередной график. Работа сеятеля рутинна и с виду совсем не героична. Однако именно от сеятелей сейчас зависит судьба галактик — теперь уже двух. Империя или союз. Диктатура или свобода. Люди, свайги, цоофт, а'йеши и почти истребленные азанни — или поющие скелетики шат-тсуры и оаонс-перевертыши.

Кто кого?

Научная станция «Боро-Боро», 329-й проект

1

О приближении неприятеля инженер Нери Йонас узнал из утренней летучки. Всему исследовательскому комплексу предстояло эвакуироваться, поэтому никакой работы — только предотлетная суета, судорожные сборы и неприятная пустота в груди.

До сих пор война ученых и инженеров касалась мало — разве что тем, кто не занимался вооружениями напрямую, сильно урезали ассигнования и дотации, в остальном же приходилось как обычно пахать на науку. Йонас и пахал. На университетскую степень он в свое время не сподобился, зато стал очень неплохим инженером, за что его с охотой и взяли в проект, форпост человечества в открытом космосе, в место, где солнечное притяжение уравнивается и с давлением солнечного ветра, и с притяжением соседних звезд. Проект располагал несколькими научными станциями, на которых имелось достаточно капризной аппаратуры, чтобы Йонасу некогда было скучать. Станции растянулись цепочкой от зоны гелиопаузы до границы ударной волны.

Накануне Йонас прилетел на своем драндулете на самую дальнюю станцию, лабораторию холодного литья и синтеза «Боро-Боро», где весь день промаялся с забарахлившими конвекторами в базис-системе. Дальше «Боро-Боро» болтались только семь заброшенных, кое-как тлеющих микросолнц работы а'йешей, кое-какой земной мусор да древние орбитальные лазеры, вывезенные от греха подальше из Солнечной. Девать их было некуда, демонтировать накладно, вот и бросили там же, где в свое время бросили микросолнца и управляющий модуль к ним. На самой заре проекта кто-то додумался одно микросолнце активировать и разогреть процентов до тридцати пяти мощности — его светом и теплом и пользовались ученые проекта триста двадцать девять.

В принципе микросолнца а'йешей были неплохой задумкой — для своего времени, разумеется. Сами а'йеши прекратили их производить и пользовать тысячи три лет назад; со входом доминанты Земли в высший галактический свет люди получили много знаний, которые для галактов были днем вчерашним, а для людей — в лучшем случае послезавтрашним. Однако технологии будущего люди освоили на удивление быстро и натыкали в своих планетных системах этих микросолнц видимо-невидимо — практически каждое искусственное поселение зажигало миниатюрную звезду рядом с собой. Позже вопрос освещения и обогрева решился много удачнее и экономнее; многие микросолнца были погашены и демонтированы, однако многие просто брошены на произвол судьбы. Предоставленные самим себе, микросолнца постепенно угасали. Примерно на пятнадцати — двадцати процентах мощности они впадали в самоподдерживающуюся полосу стабильности и в таком состоянии просуществовали лет по пятьсот — восемьсот. Очень часто около брошенных микросолнц образовывались свалки; искусственные светила, случалось, поглощали мусор и бесплатно для человечества утилизировали. Эти комки управляемого мезовещества имели размеры примерно с километр в поперечнике и умели излучать в достаточно широком спектре.

Здесь, на границе родины человечества, рядом с семеркой микросолнц бросили много чего — и комплект орбитальных лазеров вместе с централизованным управленческим модулем, похожим на здоровенный бублик, и десятка два древних прямоточных кораблей в совершенно убитом состоянии (прижимистый завхоз 329-го проекта долго донимал инженеров просьбой покопаться в этом хайтековском ломе и свинтить из многих хотя бы один действующий катерок, однако ничего путного из этой затеи так и не вышло). Остальной мусор носил невыраженный характер и легко описывался словосочетанием «разнообразная хрень» — от гроздьев отработавших свое батарей до использованных модулей жизнеобеспечения.

Так случилось, что армада имперцев перла прямо на эту свалку и, соответственно, на все станции проекта. На эвакуацию военные дали шесть часов; уже через полчаса после ее объявления в окрестностях «Боро-Боро» вынырнул малый конусный заградитель и принялся утюжить пространство вблизи — Йонас не уловил цели этого барражирования.

Мысли Йонаса были заняты совершенно иным. Во-первых, ему не хотелось уезжать, потому что работу свою Йонас любил, да и платили весьма прилично, а мечта купить домик где-нибудь в курортной зоне Венеры его не покидала последние года три. Чертова война расстроила все планы — платить стали ощутимо меньше, а теперь и вовсе, считай, лишали возможности заработать.

Раздражение Йонаса было столь велико, что, объяви военные набор добровольцев, он взял бы в руки оружие и пошел бы кромсать скелетиков с превеликим удовольствием. Вражеская армада, по слухам, была довольно велика. Поэтому мысли о способах насолить агрессору одолевали Йонаса с самого утра.