Альтаир - Владимир Немцов

С большими предосторожностями — не измазать бы кого проклятой краской — Лева неловко влез в лодку.

Когда он добрался до своей каюты и взглянул в зеркало, то чуть не упал без сознания. На него смотрело странное красноволосое существо с лицом ирокеза.

Афанасий Гаврилович Набатников сидел в ногах на Левкиной постели и ждал, что этот сумасшедший парень скажет в свое оправдание.

В двухместной каюте было тесно. Основную ее кубатуру занимал профессор, напротив сидел длинноногий Женя. Левка разлегся по-барски, поэтому Митяю пришлось буквально прижаться к стене. Ясно, что он не одобрял глупую Левкину выходку, но, если честно признаться, ведь не каждый бросится в воду, не умея плавать. Смутное чувство жалости пряталось где-то в душе. Левка лежит растерянный, притихший, краснолапый, как гусь.

— Ну и пусть глупо, — устало соглашался он, объясняя свой поступок профессору. — Но вы не знаете, что это за краска! Вся Волга от Горького до Куйбышева была бы полна действительно красной рыбой.

Со слов изобретателя Лева рассказал о краске. Ничтожная крупинка ее, растворенная в тоннах воды, окрашивала живую материю в густой, яркий цвет. Стоило во дворе фабрики полить клумбу, куда случайно попала микроскопическая крупинка этого красителя, как через несколько дней все цветы приобретали уже другой, не предусмотренный природой оттенок. Краска вместе с водой всасывалась корнями растений.

— Так, получились голубые розы, зеленые левкои, лиловые настурции. Я их видел, — говорил Усиков, приподнявшись на локте. — Вот это краска! А ее практическое значение!

— Вполне можно представить, — отозвался Афанасий Гаврилович, поудобнее размещая свое большое тело на узком диване. — Вместо многих тони красок, перевозимых в железных бочках, потребуются крупинки в стеклянных баночках. Кстати, вы говорите, что они безвредны?

— Производились опыты.

— Я не биолог, но мне кажется, краска эта поможет проследить ход рыбы, если, например, окрасить некоторые достойные внимания науки экземпляры в разные цвета. Или вот, скажем, производится кольцевание птиц. Для того чтобы прочесть на кольце ее местожительство, птицу нужно поймать. А почему бы не выпускать красных журавлей? — говорил Набатников с легкой усмешкой. — За ними можно наблюдать в полете.

Лева страдал — и не потому, что придется походить краснорожим. Это еще полбеды, а главное другое. Малиновые штаны с зеленым пятном у кармана сохли под потолком каюты, и вряд ли у Левы хватит смелости показаться в них на палубе. Ни Женя, ни Митяй помочь не могли — запасных брюк не было. Значит, надо выделять из скудного денежного фонда «поисковой группы» некоторую сумму на покупку хотя бы самых дешевых парусиновых штанов. Согласится ли Митяй? Скажет: «Ходи в малиновых. Сам виноват».

Вполне понятно, что расчетливого, бережливого Митяя не мог не волновать этот непредвиденный расход, но после сегодняшнего трагического происшествия он уже почти простил Левку, хотя и помнил насчет «амбиции» — об упреке, абсолютно незаслуженном.

Митяй слушал разговор профессора с Левкой, и в нем проснулось ревнивое чувство. Левка без году неделю знает Набатникова и уже горячо обсуждает с ним, как можно устроить фильтры на фабрике, чтобы ни одна пылинка краски не попадала в речку. Об этом Левка не советовался с Митяем ни разу и — нате вам, уже консультируется с посторонним, что показалось Митяю особенно обидным и несправедливым.

Ведь он сам набросал несколько эскизов электрических фильтров для фабрики красок, построенных по принципу дымоуловителей. Здесь было не все просто, вода с химическими примесями проводила ток, но Гораздый обошел это препятствие, как ему казалось, очень остроумно.

Сейчас не терпелось поделиться своим предложением с Левкой, но этот краснокожий индеец совершенно не замечал Митяя, обсуждая фильтры с Набатниковым.

— Можно бы поставить электрический фильтр? — наконец сказал Митяй. Искушение было настолько сильно, что он не выдержал и позволил себе вмешаться в спор.

— Электрический, говорите? — Афанасий Гаврилович повернулся к нему всем туловищем. — Давайте прикинем.

Митяй уже доставал наброски чертежей.

ГЛАВА 10

ВСТРЕЧИ НА ЭКРАНЕ

Спускались сумерки. Окно в каюте, где поселились Митяй и Лева, постепенно синело, будто даже в воздухе растворялась необыкновенная краска, принесшая столько неприятностей Леве.

Он ждал этого вечернего часа, когда, не опасаясь удивленных взглядов, можно было выйти на палубу. Кстати говоря, пудра, купленная Митяем, не скрывала фиолетового оттенка на лице невинно пострадавшего, да и чувствовать себя клоуном на манеже, когда к этому не имеешь никакого призвания, вряд ли кому понравится.

Лежа в каюте, Лева вспомнил один свой страшный грех во время увлечения театральным искусством. Это было сравнительно недавно, когда в самодеятельных спектаклях клуба Химзавода Усикову, тогда еще шестнадцатилетнему пареньку, отводилась весьма скромная роль гримера. Он умел это делать в совершенстве, причем из маловыразительного лица героини Лева создавал, как он сам говорил, «чудо красоты».

Актрису никто не узнавал, она чувствовала себя неотразимой, играла уверенно и потом всячески благодарила «милого Левушку».

Готовился праздничный концерт. Группа девушек из хореографического кружка должна была исполнять танец кукол. Усиков ходил за кулисами, ерошил вихры, «вживался в образ», считая себя почти постановщиком. Угловатые и смешные движения оживших кукол подчеркивались их внешностью: короткие платьица, торчащие косички. Значит, и грим должен быть соответствующий — кукольный. Лева заранее достал яркую краску — фуксин — и нарисовал на щечках первой из живых кукол аккуратные кружки.

Девушки почти все выразили свое недовольство, но опытный гример Лева Усиков доказал им, что таких кукол они могут видеть среди игрушек, выполненных искусными мастерами Хохломы или, скажем, Мстеры, что именно такие красочные образы в духе старинной русской игрушки талантливые танцовщицы и должны создать на сцене… В общем, молодой художник-энтузиаст умел уговаривать, и все двенадцать «актрис» покорно стали в очередь, чтобы тот сделал на их лицах художественную роспись, достойную хохломских мастеров.

Выступление прошло, как говорят, «с большим успехом».. Кукол вызывали несколько раз. Девушки подбегали к Леве, жали руки и говорили, что он почти гений. Лева таял от благодарностей.

Расплата пришла позже. Никакие ланолиновые кремы и вазелин не смогли сиять аккуратно нарисованный румянец фиолетового оттенка. Слишком поздно в этом убедился сам гример, стараясь отмыть красные пальцы мылом и песком.