О кораблях и людях, о далеких странах - Гец Рихтер

Особенно мучит Руди одно: что будет, когда они найдут Георга? Его воображению рисуются самые ужасные картины. Вчера Георг жаловался на сильную жару. Это и понятно. Весь день печет солнце. С тех пор как корабль покинул Санта-Крус, все, кто выходит на палубу, обязаны надевать тропические шлемы. На баке, да и на мостике - всюду натянуты тенты, а Георг сидит в лодке, словно в законопаченной бочке. Да, не очень там, должно быть, приятно! Но тут уж Руди ничего не может поделать,

4

Корабль держит курс на острова Зеленого мыса. На небе ни облачка. Впереди у бортов прыгают дельфины. Вода поблескивает. "Сенегал" идет полным ходом. Во время обеденного перерыва Руди подходит к лагу, Тут же стоит боцман Иогансен. Он говорит:

- Ход десять миль!

- За последние сутки прошли 238 морских миль, - добавляет Руди, - я все время переставляю флажки на карте в салоне. Скоро тропик пересечем.

Боцман, улыбаясь, смотрит на юнгу. Ленивой походкой к ним приближается первый штурман.

- Пассат нас здорово подталкивает, - говорит он Иогансену. - В Санта-Мария вовремя поспеем. - Обратившись к Руди, он поясняет: - Вот дыра-то! А нам там целую неделю придется простоять. Соль грузить.

- Правда, целую неделю? - спрашивает Руди, и глаза его сияют радостью.

- Тебе тоже успеет все осточертеть!

- Нет, никогда!

- Боцман Иогансен, - вдруг приказывает штурман, - подготовьте десантные шлюпки. Прошу вас проверить, все ли в порядке. В Санта-Мария они нам понадобятся.

У Руди даже дух захватило.

- Плотник никак не соберется третью шлюпку поправить, отвечает боцман. - Я вам доложу.

Больше всего хочется Руди, чтобы сейчас же наступила ночь. Боцман в это время зовет плотника:

- Эй, Тетье! Пойдем вместе на корму!

Медленно шаркая ногами, к корме подходит белоголовый корабельный плотник. Он поправлял клинья на четвертом люке и вместе с боцманом поднимается по трапу к шлюпкам. Немного поодаль за ними плетется Руди,

Как они обнаружат Георга, он себе представлял уже тысячу раз. Без конца он думал об этом. И все же теперь растерялся от неожиданности.

- Э-э! Погляди-ка, что это там! - восклицает вдруг плотник, показывая на шлюпку рядом с ящиком для спасательных поясов.

Руди застыл от ужаса. Под шлюпкой образовалась маленькая лужица, и в нее весело капает капля за каплей.

Плотник встает на ящик, приговаривая: "Вот тебе раз!" Потом отвязывает парусину. Руди медленно пятится к трапу. Вдруг плотник кричит:

- Боцман! Эт-то что за с-с-свин-н-н-ство! Ах ты, с-свиинья... - СхвативТеорга за волосы, плотник выволакивает его на палубу, боцман Иогансен помогает ему, а Тетье уже тянется к веслу.

- Не бейте! Не бейте! - кричит Руди, бросаясь к Иогансену. Но один раз Георгу все же достается по тому месту, которое у него плохо прикрыто рваными штанами.

Лишь после этого все взоры обращаются к Руди. Подходит и первый штурман. Несколько мгновений он даже слова вымолвить не может. Потом начинает кричать:

- К капитану! Немедленно к капитану! Он вам покажет! И, наступая на Георга, добавляет: - Но прежде всего приведи себя в порядок...

- Насчет продуктов, господин Pay... - И Руди загораживает штурману дорогу. - Он бы иначе с голоду помер. Правда, помер бы... - Тут у Руди что-то застревает в горле.

Первый штурман сопит от злобы.

- Погодите у меня!.. Шушера проклятая! Погодите! Я вам покажу!.. - Он спускается по трапу, но еще раз грозко поднимает руку и кричит: - А лодку дочиста вылизать! До блеска! И вымыться как следует! Живо!

Ребята мигом спускаются по трапу.

V

Разве можно врать? - Это не какая-нибудь земля, это - Африка! - Страх. - Ради доброго дела. - Сам Нептун прибыл на

"Сенегал".

1

А хорошо плавать на корабле! Корабль в море - это целый мир. И мир этот снабжен мощными машинами и могучим винтом. На корабле можно пересечь огромные моря, плыть в неведомые страны! А когда матросы и кочегары, боцманы и юнги возвращаются на борт, побывав в незнакомых городах, они чувствуют себя на корабле, как дома. Хороша жизнь моряка! Ведь чем ты больше видишь, тем зорче делаются твои глаза.

Но Георг - рослый парень с блестящими черными волосами - чувствует себя на корабле чужим. На нем чистая рубаха и штаны, он умыт, у него есть работа, но все пережитое им слишком тяжело, слишком страшно, чтобы он мог сразу забыть о нем. Ему хочется стряхнуть с себя все, но для этого надо, чтобы прошло некоторое время. По глазам видно, что парень не находит себе покоя. Руди пытается его подбодрить. Но Георг отвечает:

- Никто меня не поймет, да и ты тоже.

- Георг!

- Да чего там! Я правду говорю! Даже ты и то не веришь мне. И зачем я только пошел на этот корабль!

- Вот увидишь, Георг! Знаешь, какой у нас замечательный боцман Иогансен. Да и матросы...

- Я вот думаю, что капитан все равно не поверил тому, что я ему рассказал. Он смотрит на меня, будто сверлом сверлит.

Руди кивает:

- Но все равно ты здорово ему наврал!

Прошла уже почти целая неделя с тех пор, как Георга нашли в лодке. Вместе с Руди и первым штурманом они были у капитана. Капитан действительно сделал очень строгое лицо, но он не кричал, а только говорил:

- Ты нищий, бродяга! Бродяга затесался на мой корабль!

А Георг отвечал:

- Я думал, с немецкого-то корабля меня не прогонят. На другой я ни за что больше не пойду. Матросы на английском корабле меня чуть до смерти не избили.

Это капитану явно понравилось.

- Да, уж эти англичане! - И он стал несколько мягче разговаривать с Георгом.

- Что ж, мы не англичане, мы немцы! И немцу мы не дадим погибнуть! - Капитан подошел к Георгу, пожал ему руку, затем обраттился к штурману: - Оформим его задним числом в Гамбурге. Зачислите в команду!

Потом первый штурман подарил Георгу две рубашки и пару ботинок. От буфетчика он получил брюки, а Руди отдал ему свою тенниску. Боцманы и механики довольны новым юнгой. Только официант Ниманд все ворчит: он злится, что его клиенты хвалят новичка. Его самого никто никогда не похвалил. И этого он Георгу простить не может.

Он бранит своего юнгу, где только представится случай, и всегда громко, чтобы все, кто находится в кают-компании, слышали это.

- Отвяжись, обезьяна! - как-то огрызнулся на него громко Георг.

Вся кают-компания захохотала. И тут впервые улыбнулся и сам Георг.

Как только кончается его дежурство, Георг спешит в каюту. Ни с кем он не любит разговаривать, кроме Руди.

Наступает вечер. Руди говорит:

- Пойдем хоть раз к боцману. Сходим вместе! Или в матросский кубрик зайдем! Разве так можно - ты никого не видишь, так ты никого и не узнаешь.

- Эх! - Георг достает из своего шкафчика ворох записок. - Вот. Никак не могу написать историю, какую я капитану рассказал. Он требует ее от меня в письменном виде. И зачем это он? Я же все ему рассказал.

- Рассказал. А почему тебе не записать ее?

- Да я уж не помню. А если я собьюсь, капитан меня снова вызовет и заподозрит. Тогда что?

- Чего ты так боишься? Дай сюда, покажи, чего ты нацарапал. Я ведь тоже был там, когда ты ему свою историю рассказывал.

Руди читает:

- "Георг Мертенс... Родился в 1920 году в Вуппертале. Отец - аптекарь... Мать умерла при родах. Отец - два года назад. Опекун не помогает..."

- Да замолчи ты! - кричит на него Георг, вырывает листки, комкает их, выбегает на палубу и бросает за борт.

Медленно возвращается он в каюту и садится на койку Руди.

- Они же нужны тебе. Нельзя так - взял да выбросил, журит его Руди.

- Всякий поймет, что это вранье. Вот проклятье! А что, если я расскажу, как оно на самом деле все было, а? Ну, говори, что тогда будет?

- Нельзя.

- Нельзя... Но неужели ты не понимаешь, каково бывает, когда заставляют врать? Заставляют! Да еще в письменном виде! Даже имени своего и то нельзя сказать.

- Тише, Георг!

- Э-эх!

- Но ведь нужно! Ты здорово рассказал. Как ты в порту забрался на английский корабль - это же верно. А теперь возьми да напиши. И нечего тебе бояться. Садись и пиши!

Но Георг не двигается с места и при этом так быстро дышит, как будто он только что долго бежал. Потом поднимает голову и улыбается.

- Ну, что ж! Врать так врать! - говорит он, закуривает и уходит на палубу.

Руди смотрит ему вслед, достает свою тетрадку в черном переплете, но сегодня он не может писать. Глубоко задумавшись, он лежит на своей койке и спрашивает себя: "Разве можно врать?"

Георг приходит поздно. Он смеется. Руди щурится от яркого света и протирает глаза:

- Что случилось, Георг? Да что с тобой?

Георг присаживается на койку Руди.

- Я у Иогансена был, - рассказывает он. - В каюте. Он вдруг тихо подошел ко мне сзади и позвал меня. Ты прав: Иогансен - мировой дядька! И с ним мне не было страшно. Я ему ни слова не наврал.

- Что-о-о?

- Всю правду выложил. Знаешь, Иогансену тоже немало досталось. Но ему еще повезло!

- Где это повезло? - спрашивает Руди.

Георг прикусывает язык.

- Чего ты замолчал-то? Я же тебе сразу говорил, чтобы ты к Иогансену пошел. А теперь ты мне про него не рассказываешь?