«Если», 2008 № 11 - Дмитрий Володихин

О, черт, как же я ненавидел его. Он говорил о Кеве, которому пришлось уехать домой после тяжелейшего астматического приступа. Кев был хорошим наводчиком. Одним из лучших.

Я ответил злобным взглядом и, как оказалось, зря, потому что он улыбнулся, наступил мне на ногу и встал.

— Что-то не слышу ответа, Фифи, — процедил он, а я скорчился от непередаваемой душевной боли, потому что даже при низком тяготении он все-таки смог бы применить силу. Нас уверяют: не стоит опасаться за ломкость костей, ведь каждый прошел специальный курс на приспособляемость к низкому тяготению, но откуда нам знать, правда это или ложь? Я почти слышал, как косточки плюсны хрустят, подобно пересохшему хворосту.

— Да, милорд Мертвая Хватка, — послушно пробормотал я.

— Что? — прошипел он, подавшись вперед.

— Милорд… да, милорд Мертвая Хватка.

— Вот так-то лучше.

Он снова сел.

Ладно-ладно, вы, наверное, считаете меня трусом. Это не так. Да и Лорд Мертвая Хватка вовсе не такой уж здоровяк. Скорее уж, тощий коротышка с большими, желтыми, торчащими вперед зубами, придающими ему вид демонического кролика. А у Доктора Разгрома — женские груди, и несет от него так, что плохо приходится тому, кто оказывается с ним в одном воздушном шлюзе. Но они СНАЙПЕРЫ, ясно? А одеваются как космические воины и тому подобное. Такие же куртки, сапоги и самые устрашающие прически. Фашисты проклятые!

Поэтому я поставил на столик его диет-пепси, отступил, и в этот момент из динамиков раздалось:

— Юджин Клиффорд, пожалуйста, явитесь в офис мистера Курца.

Это называется: спасение пришло в последний момент.

Услышав повторенное сообщение, Лорд Мертвая Хватка ехидно хмыкнул:

— Похоже, старшина Курц стосковался по одному из своих мальчиков для утех. Разрешаю удалиться, Фифи.

— Милорд, спасибо, Лорд Мертвая Хватка, — пролепетал я и, сорвав фартук, помчался прочь.

Мистер Курц вовсе никакой не старшина: не знаю, почему снайперы так его прозвали. Он директор станции. Управляет этим местом от компании «Ареко». Следит, хорошо ли мы работаем, подписывает премиальные чеки. Казалось бы, снайперы должны относиться к нему с большим уважением, но чего нет, того нет. Они снайперы, и этим все сказано. Мистер Курц по большей части сидит в своем офисе с самым разочарованным видом. Лично я его не осуждаю.

Стоило мне просунуть голову в дверь, как мистер Курц поднял взгляд от романа.

— Мистер Курц, вы хотели меня видеть?

Он кивнул.

— На шаттле прибыл новичок. Вместо Кевина Нидерландера. Не приведете его?

— Да, сэр, — отчеканил я и поспешил в зал ожидания. Там уже сидел новичок — квадратный коротышка, с прической, от которой его голова казалась конусообразной. Наверное, это генетическое: наводчикам никогда не удается сделать приличную прическу. Рядом на стуле лежал его рюкзак.

— Добро пожаловать на оружейную платформу, новенький. Я твой старший по введению в курс дела.

В каком-то роде так оно и есть.

— О, хорошо, — рассеянно ответил он, поднимаясь, но по-прежнему не сводя глаз с телеэкрана. Я ожидал, что он, как все новички, станет допытываться, действительно ли там, внизу, Марс, или начнет распространяться, что не верит, будто оказался на другой планете, вернее, на той орбите, которая находится прямо над таковой.

Но он молча повесил на плечо рюкзак и наконец оторвал взгляд от экрана.

— Чарлз Тид. Рад оказаться здесь.

«Ха! Недолго тебе радоваться», — подумал я.

— Тебе, новенький, придется заменить человека, достойного во всех отношениях, — сообщил я вслух. — Как по-твоему, ты к этому готов?

Он коротко ответил, что вполне готов. И только. Не то чтобы хвастался или тому подобное… но я подумал, что уж этого здесь быстро обломают.

Поэтому я отвел его на полубак, где показал бывшую койку Кева, выглядевшую пусто и уныло, с просверленными над ней дырами, где раньше крепились голопостеры бывшего хозяина. Чарлз положил рюкзак в прежний шкафчик Кева и поинтересовался, есть ли здесь прачки. Я слегка кашлянул и объяснил, что всю стирку отправляют вниз, на планету, в химчистку. Правда, умолчал, что нам вменяется в обязанности собирать грязное белье и носки снайперов.

После этого я отвел его на мостик, где дежурила смена В, и познакомил с парнями. Роско и Норман были в своих фирменных комбинезонах. Жаль, конечно, потому что в них у нас на удивление безнадежный вид. Виндер только что не бился в истерике, поскольку Брэдли сбил за пульт одну из сражающихся фигурок. Очевидно, фигурка была дорогой, а Майрон — единственный достаточно тощий, чтобы ее выудить — работал в смене С и не заступит на работу до семнадцати часов.

Полагаю, именно поэтому смена В с самого начала произвела на новичка дурное впечатление.

Но я пытался внушить ему ощущение значимости, показав участок карты звездного неба с поясом астероидов, в золотых с синим тонах, как витражи в старинной церкви. Только при этом все находилось в движении.

— Это твой персональный кусочек неба, — сказал я, показывая на Q34-54. — Большой Кев знал каждую из этих малышек. Три года подряд отслеживал любое колебание, любое отклонение. Размечал траектории тридцати семи успешных выстрелов, словно обладал шестым чувством. Он даже определил трех захватчиков, прежде чем они появились на дистанции. Он до тонкости овладел искусством получения бонусов, старина Кев. Тебе придется здорово потрудиться, чтобы стать хотя бы вполовину таким же классным наводчиком.

— Но это, должно быть, совсем нетрудно, — пожал плечами Чарлз. — Разве программы-картографы не выполняют большую часть работы?

— Ну, вроде бы… то есть, конечно, но, знаешь, ты должен все координировать. Приводить в соответствие, используя собственные мозги. Машины не могут делать все, — возразил я.

Но Виндер выбрал именно этот момент, чтобы завопить:

— Не снимайте плащ с Летающего Динамо, вы его сломаете!

И это мигом развеяло то настроение, которое я пытался создать. Поэтому я просто проигнорировал Виндера и продолжал:

— Нас вызвали с Земли на работу, которую можем выполнять только мы. Это возвышенная и одинокая доля, здесь, наверху, среди холодных звезд. Заурядным людям она не по плечу. Поэтому «Ареко» ищет парней вроде нас. Мы свободны от привязанностей, верно? Мы перенеслись из родительских подвалов и гаражей в то место, где нуждались в наших способностях. Программы могут составлять карты расположения тех камешков и даже отслеживать их передвижения. Но только человек способен… способен… унюхать их появление, прежде чем они окажутся здесь, ясно?