Операция «Танненберг» - Руслан Мельников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Да ложитесь же, мать вашу!
Бурцев махнул рукой. Сверху вниз. Давая понять, что требуется.
Руку едва не пронзил третий болт. Немцы тоже умели стрелять. Особенно с такого расстояния. Близко ведь! Почти в упор ведь уже бьют! Через головы детей и женщин.
– Вперед! – надрывались из второй шеренги. – Быстро!
В отчаянии Бурцев дал очередь – тоже поверх голов. Над самыми головами живого щита.
Свист пуль. Треск пробитых стволов. Срезанные пулями ветки и листва…
Сработало! Женщин и детей, покорно шедших на стрелы, остановил грохот «колдовской бомбарды». Пулеметов в действии они прежде не видели. Не слышали. И ужас перед неизвестным оружием оказался сильнее страха перед кнехтами.
Глава 37
Люди падали ниц. И упрямо лежали. Прикрыв головы руками, шепча молитвы, быстро-быстро крестясь. Прежде чем кнехты успели что-либо предпринять, Бурцев вдарил по второй шеренге. На поражение. Тоже – почти в упор.
И по третьей – уже выходившей из зарослей. Под пулями «MG-42» ложилась еще одна цепь вооруженных кнехтов…
Валил он тевтонскую пехоту от души. Перезаряжал, менял магазины. И валил снова. Выкашивал вместе с кустарником и молоденькими деревцами.
Никто из живого щита не смел поднять головы. Никто не мешал.
А темные фигуры кнехтов падали. Под пулями, под стрелами. Падали и пятились. И бежали.
– Здесь! Здесь они! – орал благим матом кто-то из отступавших.
И призывал кого-то.
Хотя мог бы не орать, не звать мог бы. И так ведь ясно, где «они».
Бурцев пустил короткую очередь вслед убегающему противнику.
Крикун подавился собственным криком. Споткнулся, свалился. И не шевелился больше.
Нет больше немцев. Отступили. Попрятались.
Ненадолго стало тихо. Спокойно. Зашевелились девки, бабы, старухи, ребятня. Которые еще живы.
– Пошли вон! – рыкнул Бурцев. – Прочь! Прочь отсюда!
Перепуганный народ уползал в кусты, забивался в щели, прятался за деревья. Спасутся ли, далеко ли уйдут – это теперь их забота. Живой щит исчез, испарился. В посеченных пулеметом зарослях, среди утыканных стрелами деревьев теперь лежали только трупы и несколько раненых.
Что ж, можно считать, первый натиск отбит. Но кнехты, бабы с ребятишками и два эсэсовца с овчарками – это лишь авангард. Даже нет – разведка. Бурцев нутром чуял – сейчас пойдет новая волна. Значит, надо успеть…
– Сменить позицию, – приказал Бурцев.
С пулеметом в обнимку откатился на запасной рубеж – назад, за невысокий кустистый холмик. Бурангул и дядька Адам снова расположились рядом – под пенек, под поваленное бревно. И Вальтер Телль – здесь же.
Справа-слева – шевелилась листва, мелькали тени: арбалетчики перезаряжали самострелы, самые осторожные переползали с места на место.
И вот тут-то их шарахнуло. Накрыло.
Сначала был свист. Пугающий, нарастающий. Приближающийся. Свист, который ни с чем не спутаешь. Свист, в котором даже штатский мигом признает…
– Что это? – инстинктивно вжал голову в плечи Вальтер Телль.
…миномет. Признает – и не ошибется.
– Миномет! – одними губами прошептал Бурцев.
И – во всю глотку. Чтоб слышали все:
– Мордой – в землю! Головы не поднимать!
Это – единственное, что они могли сейчас сделать. Ну, и еще…
– Молиться и не шевелиться!
Дрогнула земля. Рвануло буквально в нескольких шагах. Влажные комья, ветки, щепки, листья посыпались сверху. Если б не деревья вокруг, если б не спасительный холмик, осколками достало бы и Бурцева, и Бурангула, и дядьку Адама, и Телля.
А так… Присыпало только так.
Снова свист. Снова взрыв. Крики. Страшные. Жуткие. Так кричит человек с вывороченными внутренностями, но уцелевшими легкими и глоткой. Не повезло кому-то из вольных лесных стрелков. Тем, кто умирал сейчас молча, везло больше. Молча – значит, сразу, без боли.
И – опять нарастающий свист, от которого, кажется, падает само небо.
Небо упало. Небо взорвалось. В очередной раз. И вместе с землей и щепой вверх полетели чья-то оторванная рука, разбитый арбалет и брызжущие кровью клочья. Кишки. Потроха. Человеческие…
Кишки повисли на ветвях, окрасив зеленую листву красными пятнами.
Похоже, немцы вовсе не боялись убить под горячую руку анкер-менша. Человек-якорь Агделайда Краковская для их целей годилась и мертвой. И ежели что – перелопатят останки. Найдут среди окровавленных трупов нужный, опознают – визуально ли или при помощи магии. Эзотериков, читающих астрал и ментал, как книжку, в цайткоманде, небось, полно. Таким это – раз плюнуть.
Минометы долбили без перерыва. Мины ляпались часто и строго по квадрату. По обширному вытянутому прямоугольнику. По тому самому, где Бурцев расстреливал тевтонских кнехтов, где остались еще почти все теллевские арбалетчики. И откуда так не успели убраться крестьянские бабы и ребятня.
Дубок-укрытие, из-за которого Бурцев полосовал врага очередями, разнесло в труху. Землю вокруг основательно перепахало. А воздух все свистел. И вздрагивали от взрывов вековые деревья. «Серьезные, видать, силы брошены были на эту операцию», – подумалось Бурцеву.
Потом – как глушащий удар ладонями по ушам – тишина.
Секунда, вторая, третья. И – новая волна. Новая облавная цепь.
Уже слышны крики и тарахтенье мотоциклетных моторов…
Через посеченные кусты, по изрытой земле к Теллю сползались уцелевшие лесные стрелки. Собирались в единый кулак, занимали позиции. М-да… немногие выжили после минометного чеса. Те, кто, как Бурцев, успел сразу отползти подальше – выжил. Те, кто остался – погиб. Даже раненых не слышно на обстрелянном участке. А и не будет раненых там, где мины ложились одна подле другой.
Бурцев стряхнул землю, выглянул из срытого срезанного наполовину холмика. Поставил пулемет на сошки.
Как раз вовремя. В редколесье впереди вновь замелькали фигуры наступающих. Шли не очень ровно. По-особому шли. Впереди – щитоносцы. С громадными – почти в рост человека переносными щитами-павезами. Обтянутыми кожей. Размалеванными крестами и гербами. Изукрашенными яркими броскими надписями. Щиты сбрасывались из-за спины, выставлялись вперед.
На одном Бурцев разобрал немецкую надпись: «Спаси, Святая Мария». Надпись была выведена красным. По-готически вычурно, жестко, остро.
За павезами укрывались арбалетчики и жиденькая цепь автоматчиков.
Тряслись по кочкам три «Цундаппа». У каждого – в коляске по пулеметному рылу. Мотоциклы окружали небольшие отряды всадников. Закованные в латы тевтонские рыцари – орденские братья в белых плащах и полубратья – в серых. Легковооруженные слуги и оруженосцы, готовые по первому же приказу ринуться в бой. А где-то сзади, за деревьями, ждали невидимые минометчики. Чтоб добавить, если понадобится.
Да, с этой цепью так просто не совладать. Это не кнехты первой волны. Это будет уже не разведка боем.
Будет просто жестокий бой, драка не на жизнь, а на смерть.
Первыми не выдержали стрелки Телля с правого фланга. Короткие болты мелькнули в воздухе, сбивая листья, срезая ветви. Ударили по павезам, отметившись на раскрашенной поверхности оперенными хвостами.
Около полудюжины стрел легли удачнее. Упал щитоносец, неосмотрительно поднявший голову над краем щита, упал арбалетчик позади него. И еще один тевтонский стрелок упал. И два конных латника, чьи доспехи не смогли устоять перед болтами швейцарских самострелов. Упал автоматчик.
Ответный залп был плотным и яростным. Стрелы, пули…
Когда стрельба прекратилась, правый фланг больше не подавал признаков жизни. В живых теперь оставалось с полтора десятка швейцарских арбалетчиков.
Вальтер скорбно покачал головой:
– Боюсь, Вацлав из рода Бурцев, нас теперь легко обойти справа.
– Что ж, пускай обходят. Нам главное брешь пробить и запутать немцев. – Бурцев повернулся к лежавшим рядом: – Бурангул, дядька Адам, стреляйте туда, куда укажу я. Выбивайте в первую очередь тех, кого валю я. И ты, Вальтер, тоже. И людям своим скажи. Не спорь – так будет правильно. Пустите стрелу – ив укрытие. Перезаряжать самострелы. И менять позицию. Обязательно. Не сидеть на месте. Иначе – опять накроют.
Глава 38
Первую цель уничтожили лихо. Мотоцикл с коляской, что ехал прямо на них в сопровождении двух десятков всадников. Рыцари и оруженосцы держались плотной кучкой, прикрывая мотоциклистов по бокам и сзади, но не загораживая дорогу впереди, не мешая обзору, не выезжали под пулеметный ствол. Вот в эту-то группку и ударил Бурцев из своего «MG-42». А мгновение спустя туда же полетели стрелы.
Потерявший управление «Цундапп» налетел на пень. Подскочил, перекувыркнулся, вывалив экипаж на землю. Рядом падали сбитые стрелами и пулями всадники, кони. Бурцев полоснул второй очередью, добивая.
И…
Ответный огонь. Шквал огня. И арбалетные болты. И – головы не поднять! Увы, и спрятать головы успели не все. Еще два арбалетчика Телля пали под немецкими пулями и стрелами. Из полутора десятков храбрецов оставалась дюжина. Чертова.
