Есть ли жизнь после Путина - Георгий Бовт

«Отстали навсегда» – написано на их руинах именно теми, кто уповал на надежность и высоту стен изоляции.

2014 г.

Мы вернулись в свое естественное состояние

Хорошо, что теперь всем можно меньше притворяться. России – что она как бы часть Европы, а Европе – что она в это верит.

Представьте себе среднестатистического российского политика лет эдак пять-восемь назад. На какой-нибудь встрече со среднестатистическими еврокомиссарами. На лицах – резиновые улыбки. Воздух сотрясают речи про то, что «Европа – наш единый дом», что «холодная война» закончилась (ее заканчивали начиная со встречи Горбачева с Рейганом в белом дощатом домике в Рейкьявике и потом много раз еще), что мы друг другу более не угрожаем и т. д.

Льются речи, а никто в них не верит. И никогда не верил. Произнося на тот момент нужные слова, наш политик всегда в уме держался, как заплутавший путник за столб в пургу, за мысль, что, мол, все это, конечно, замечательно, но не про нас. У нас, мол, свой путь. И нечего нас учить. Запад же продолжал именно что «учить».

Так учит раздраженный учитель нерадивого ученика – педантично, временами снисходительно, временами с раздражением, но неизменно без всякой надежды сделать из «этого олуха» приличного человека.

Как для российского чиновника привычнее расистские анекдоты или шутки про то, как мы можем, если захотим, взять хоть Киев, хоть Вашингтон (а можем и просто кнопку нажать), нежели малопонятные и неискренние рассуждения про общие ценности, так и для еврокомиссара привычнее видеть в русских агрессоров и империалистов, нежели беззаботных туристов, шляющихся по Европе в безвизовом режиме.

Поэтому переговоры про такой режим мы могли вести друг с другом без всякого результата до морковкиного заговенья, зато теперь удариться в новую «холодную войну» можем практически моментально. Притом даже с облегчением каким-то.

Во-первых, все встало на привычные места, когнитивный диссонанс устранен. Во-вторых, обе стороны, оказывается, всегда были чертовски правы в своем недоверии друг к другу.

Мы – когда подозревали, что это их зловредное НАТО не просто так расползается, как черная клякса, по всей Европе, притом все ближе к нашим белым и чистым скатертям-самобранкам. Они – когда с настойчивостью дятлов всякий раз поднимали вопрос о том, не проснутся ли в нас снова имперские амбиции, не могут же они вот так просто уснуть навеки, это ведь против самой природы русского государства. И человека тоже. Тем более что в этой России неважно с правами человека, выборами и вообще демократией, они (то есть мы) другие.

И теперь все могут с удовлетворением воскликнуть друг о друге: мы так и думали!

То, что НАТО в свете украинского кризиса обрело второе дыхание и смысл не только своего дальнейшего существования, но и экспансии, уже стало банальной мыслью. Однако смысл и второе дыхание появились лишь на уровне размышлений европейских и американских военных, политических аналитиков и бюрократии.

Если верна мысль фрау Меркель о том, что Путин живет в ином мире (к чему можно добавить, что не только он, но и подавляющая часть российского политического класса), то и западный политический класс живет в ином мире. Просто эти два мира все меньше пересекаются по своим принципам, ценностям, канонам и правилам поведения. А также насыщающей эти миры мифологии относительно иного мира. И еще не факт, чей мир в какой своей части в большей мере приближен к всамделишной реальности.

К примеру, сама идея расширить НАТО вплоть до включения в нее и Украины тоже (а такие ангажементы давались Порошенко на саммите в Уэльсе) есть доведение логики существования альянса в течение последних двух десятилетий до абсурда. Ведь эта задумка исходит из того, что сам факт членства Украины (а также Молдавии и Грузии) в НАТО станет естественной гарантией их безопасности от «имперской путинской России». Мол, мы в домике, нас не трожь. Так это выглядит в понимании мира Меркель (по отношению к миру Путина).

В реальности же не только ни один европейский обыватель, но и ни один вменяемый европейский или американский политик не имеет в виду всерьез сражаться за Украину с Россией.

Как ни один вменяемый политик не думает всерьез, что завтра российские войска рванут отвоевывать назад Лифляндию и Эстляндию. Получается, что членство как можно большего числа восточноевропейских и даже бывших советских стран в НАТО – это некий порожденный параноидальной бюрократической мыслью фетиш. Столь же сильный в своей параноидальности, как и поселившаяся с некоторых пор в мозгах российских лидеров идея, что Америка и НАТО хотят оккупировать и расчленить Россию-матушку ради завладения ее несметными богатствами.

Спорить, применяя логические рассудочные аргументы, что с логикой одного мира, что другого – только приумножать истерию у фанатично держащихся за свои мифологемы (все тот же столб для заплутавшего в пурге) обитателей параллельных миров.

В душе большинство российского политического класса всегда исходило из мысли, что мир с Западом невозможен, тем более интеграция. В этом смысле мир с Западом – это всегда лишь перемирие.

Собственно, эта фундаментальная несхожесть мировосприятия предопределяет дальнейшее ухудшение отношений между Россией и Западом, их, так сказать, новую институционализацию, вне зависимости от течения украинского кризиса. Который надолго.

Еще не вполне понятно, как именно будет оформлена институционально новая «холодная война» (как обнаружилось, привычное состояние наших отношений). Пока идет злорадное уничтожение даже тех институтов, связей и наработок, которые работали в прежние годы, не говоря уже о всяких бессмысленных симулякрах типа совета Россия – НАТО, который и раньше-то не знали, зачем он нужен и как наполнить его хоть каким-то ненатужным смыслом, а теперь он уже точно не жилец. Или просто останется на бумаге, как, скажем, СНГ.

Недоверие и цивилизационное взаимное отторжение, которые теперь вовсе нет никакого смысла скрывать и припомаживать, предопределяют, в частности, непрочность достигнутого на Украине перемирия. Поскольку сама она остается полем битвы между Западом и Москвой. Там скорее следует ждать не сотрудничества по мирному урегулированию, а взаимной расстановки ловушек.

В Минском меморандуме о перемирии заложено несколько мин.

Отсутствие четкой линии разграничения чревато постоянными стычками за контроль над теми или иными пунктами. В отсутствие линии фронта режим прекращения огня чисто технически контролировать трудно. Демилитаризованной зоны, стандартной для подобных ситуаций, не предусмотрено. ДНР и ЛНР не контролируют всей территории Донецкой и Луганской областей. Стало быть, будут пытаться расширить зону влияния. Судя по поведению сторон, накануне Минской встречи могли быть достигнуты некие закулисные договоренности относительно того, кто что контролирует. Но теперь надо, чтобы эти договоренности соблюдали.

В любом случае они не могли предусмотреть все детали разграничения сторон. Неясна судьба Мариуполя, который сепаратисты «почти взяли», но который находится уже вблизи Днепропетровской области. Для сепаратистов, настроенных, судя по всему, на жизнь вне Украины, важен выход к Азовскому морю и контроль над такими предприятиями, как «Азовсталь», чья продукция идет в основном в Россию. Не вполне понятно также, сможет ли Порошенко контролировать все военные формирования в зоне конфликта, там (да и в Киеве) могут найтись те, кто захочет воевать до победного конца.

Сможет ли нынешний украинский президент пережить этот Хасавюрт политически, да и физически, большой вопрос.

В меморандуме предусмотрено принятие некоего закона об особом статусе отдельных районов двух мятежных областей. То есть не их целиком. Но этот закон должна принять ныне распущенная Рада. Учитывая накал милитаристских настроений, вряд ли ее вариант устроит донецких и луганских. К тому же меморандум от Украины подписал всего лишь пенсионер Кучма. Что будет значить его слово?

Многие из вопросов, типичных для таких ситуаций, могли быть решены, если бы к контролю над соблюдением режима прекращения огня и выполнением других пунктов соглашения подключилась третья, относительно независимая сила. Однако ОБСЕ, похоже, изящно уклонилась от выполнения мониторинга на местах (а именно на местах важно решать множество мелких проблем, от которых и зависит общее соблюдение режима перемирия). Она ограничится лишь «общим наблюдением».

В конкретных условиях войны в Донбассе это ничто. И в нежелании влезать в эту кашу просматривается помимо прочего еще и подспудное желание превратить конфликт на юго-востоке в ловушку для Путина: сам влез, мол, сам пусть и выпутывается.

При этом любое нарушение перемирия может быть использовано против Москвы. Уже первые дни показали, что перемирие это сплошь и рядом нарушается. Новый пакет санкций, который должны были привести в действие еще в пятницу, отложен до понедельника-вторника. В случае если нарушения перемирия будут сочтены существенными, санкции точно будут приведены в действие. Возможно даже, что их как бы по инерции приведут в действие, даже если перемирие сохранится.