Изгнание беса (сборник) - Андрей Столяров

Я запнулся и со всего размаха шлепнулся на асфальт. Острый электрический ток промчался от копчика по позвоночнику. Ребра, казалось, сложились «елочкой» и снова раздвинулись. Я был полностью оглушен. А сам Эрринор зазвенел по камням, куда-то откатываясь.

Погребальными колоколами повис этот звон в воздухе. Звонили колокола обо мне. Я – погиб, здесь, на набережной, под скорченными тополями. Мне потом иногда даже снилась эта картина: мрачная, будто отливка памятника, фигура Тенто, выглядящая исполинской, потому что я смотрел на нее снизу вверх, звездчатый кружевной воротник, горгоньи кудри вокруг лица с полуприкрытыми веками, – на секунду мне показалось, что кудри эти медленно извиваются, – и холодный клинок, плывущий, будто посередине звездного неба. Сейчас он сверкнет в точном падении, и для меня все кончится.

Не знаю, почему я тогда не зажмурился, как ребенок. Если уж умирать, то лучше не видеть, как смерть протягивает к тебе мерзкие лапы. Наверное, я в тот момент просто остолбенел: глаза вытаращены, неповрежденная рука ощупывает пылающий копчик. Помню, мелькнула мысль, что я теперь на всю жизнь останусь калекой. И все-таки я тогда не зажмурился, и потому внезапно увидел, что опасный лунный клинок вовсе не плывет среди звезд, как мне в первое мгновение показалось, – плывут тоненькие ободочки невидимых облаков возле него – а сам меч не плывет, а лишь немного покачивается, и покачивается, как в невесомости, темная отливка фигуры, беловатый дымок курится из-под звездчатого воротника, и – усиливается, и брызжет струйками, точно от паровоза.

И вдруг костюм лорда Тенто сминается, будто внутри него – пустота, и широкими мягкими складками ложится на мостовую. И тут же глухо, как деревяшка, стукается о крышку люка. И – подскакивает пару раз и после этого замирает.

Вот, как все это произошло. Я даже забыл про невыносимую боль в копчике. Кое-как выпрямился в полный рост и опять почувствовал у себя в ладони рукоять Эрринора.

Кажется, мне его подала Алиса.

Была набережная под фонарями, и была желтая перешептывающаяся листва на деревьях, и был месяц над черной прозрачной водой канала.

Алиса подняла к лицу обе ладони, и густой дым вспыхнул между разведенными пальцами.

– Пусть слышат все, – звонким голосом сказала она. – Свершилось то, чему суждено было свершиться. Лорд Тенто – умер. Я свидетельствую об этом перед всеми Домами. И свидетельствую, что он умер, сражаясь, как подобает воину.

Губы ее задрожали, и я увидел светлую влагу, склеивающую ресницы.

– Свидетельствую, – негромко, точно через силу, повторил вслед за ней Гийом.

Взгляд его обжег меня странным огнем.

И опять – точно медленное дуновение прошло вдоль набережной. Заколебались звезды и проскрипел-простонал суставами подагрический тополь.

А Алиса взяла мою руку, сжимающую Эрринор, подняла и тихонько поцеловала ободранные костяшки пальцев. Когда это я успел их так ободрать?

Она сказала:

– Ты победил Черного лорда, Рыжик. Ты сражался и победил, ты – великий воин…

Я отступил:

– Никогда так больше не делай!..

И Алиса покорно склонила голову.

– Слушаю, милорд муж, мой повелитель…

И повернулось бледное, точно вымоченное, в воде лицо Гийома.

– Поздравляю, милорд…

Только тогда я – понял.

И, стоя посреди осеннего города, под шорох листьев и ломкий плеск сентябрьской холодной воды, я поднял меч – к звездам, к черному сквозняку, ко всему, что еще могло нам грозить.

Качнулись тени. Быстрый лунный свет заструился по лезвию.

Порыв ветра утих.

Так я стал лордом.

15

С точки зрения обороны, место было выбрано идеально. Крепость находилась на островке, со всех сторон окруженном каналом. Канал, правда, был не слишком широк: полоса тусклой воды – если плыть, гребков на десять-пятнадцать, но преодолеть его без средств переправы было нельзя. Алиса сказала, что глубина в отдельных промоинах достигает двух и даже трех метров. К тому же дно канала чрезвычайно замусорено: и бутылки битые, и консервные банки, и нагромождение досок. А как раз напротив ступенек к воде – перекрученные ребра листового железа. Вон, видишь, там – немного левее. Напорешься на такой угол – и все…

– Ты что, в самом деле его видишь? – спросил я, глядя на непрозрачную, как в торфяном омуте, гладь с пятнами полузатонувших листьев. – Как тебе удается?

– Конечно, – сказала Алиса. – А ты разве не видишь? Жаль…

С материком, если так можно выразиться, нас соединял единственный деревянный мост, упертый съездом своим в противоположную набережную. Причем, ширина его была такова, что перекрыть проезжую часть было делом минуты. Для этой цели в конце его имелись две чугунные тумбы – круглые массивные чушки, перетащенные сюда от ближайшего дома. Опрокинуть их – ни одна машина не въедет.

По-моему, вполне надежно.

Крепость же представляла собой бывшие военные склады, сплошной громадной стеной опоясывающие весь остров. Багровая кирпичная кладка позапрошлого века вздымалась выше третьего этажа. И хотя в ней имелись довольно обширные окна и пара ворот, но до окон без крючьев или приставной лестницы было бы не добраться, а ворота, обшитые нарезками рельс по створкам, были заперты на такие замки, которые не то, что не выломать, но даже не поднять обыкновенному человеку. Причем, кирпич стен за два столетия спекся, окаменел, и пробить в нем проход можно было только с помощью артиллерии. Я надеялся, что артиллерию против нас все-таки применять не будут. В общем, местечко удобное, чтобы отсидеться и привести себя в норму. Не знаю уж, как Гийом его обнаружил.

Лишь один недостаток причинял мне некоторую тревогу и беспокойство. Чтобы грамотно защищать крепость, требовалось по крайней мере полторы сотни солдат. Тогда можно было бы организовать оборону в два яруса. Мы же располагали не сотнями, а всего четырнадцатью бойцами, и хотя солдаты были явно знающие свое дело – молчаливые, плотненькие, дотошные до казарменного устава, в кожаных куртках и кожаных же штанах, защищающих от случайных порезов, с тусклыми бронзовыми наплечниками, нагрудниками и наколенниками, все, как один, мордастые, напоминающие крестьян, оторванных от привычного плуга (да, действительно, простых солдат набирают именно из крестьян, подтвердила Алиса), и хотя командовал ими опытный, побывавший, наверное, в десятке сражений сержант по имени Беппо – с просветленными выпученными глазами, как у старого рака, без сомнений (убьют так убьют, такая у солдата судьба), со щеточками звериных усов под носом, которые он ежевечерне лелеял, и с таким голосом, что когда он гаркал: Эй, ты, хрен ползучий, шевелись, ты не у тещи на именинах!.. – то над стенами крепости вскидывались стаи перепуганных воробьев, а очередной хрен ползучий, действительно начинал шевелиться, – для защиты этого все равно было мало. Тем более, что четверо хренов ползучих были постоянно заняты во внутреннем дворике сборкой какого-то совершенно непонятного громоздкого сооружения, состоящего их гнутых латунных трубочек, и больше всего напоминающего клетку для птицы.

Алиса, лично наблюдавшая за ходом работ, объясняла, что – это действительно клетка, она так и называется «клетка», но не для птиц, а для объединения и концентрации по нужной оси загадочной энергии «жэнь».

– Слуги и солдаты не могут самостоятельно перемещаться в пространстве, – говорила она. – Собственной их «жэнь» для этого недостаточно. К тому же они не умеют по-настоящему ей управлять. Ты, кстати, тоже не можешь, ты пока – не разбуженный. Однако, если ваши усилия соединить определенным образом… Конечно, без Геррика это будет очень непросто. На мне теперь висит семь человек, на Гийоме – восемь… – Она озабоченно хмурилась, и я чувствовал свою вину, которая неизвестно в чем состояла. – К счастью, нам не на край Галактики. Мы уйдем на Пеллору. Там – учитель Моррэ, и туда, по слухам, отступил с Алломара отряд Троттигара. Нам следует объединить силы…

– А Пеллора?.. – осторожно интересовался я.

– Дождевой лес, карстовые пещеры, реки – на ложе из чистого кварца. Представляешь – дно видно до последней песчинки. Там есть, где укрыться. Дому Тенто эта база пока неизвестна. Главное, конечно, объединиться с людьми Троттигара…

– А что там буду делать я?

– Ну – прежде всего следует выяснить, чем мы располагаем. У Троттигара – очень серьезный отряд, затем есть еще где-то в Малых Мирах вполне приличное подразделение Шинны. Это амазонки, давшие обет безбрачия. И еще какие-то люди остались на самом Алломаре. Должны быть, я не верю, что разгром Герша – полный… Тихая, в общем, планета, тебе там понравится. Ну – не сердись, ну – ладно, ну – мне сейчас некогда…

И она убегала к клетке, лоснящейся сквозь дождевой день жирной латунью.