Мент. Одесса-мама. Книга 2 - Дмитрий Николаевич Дашко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кабинет зашёл парень примерно моего возраста и комплекции. На нём был серый коверкотовый костюм из тех, что носили нэпманы средней руки, обут в тупоносые «бульдоги», начищенный до зеркального блеска. На голове клетчатая кепка.
Улыбка парня была такой же широкой, как радиатор автомобиля. А ещё он был очень обаятельным и знал это.
— Всем салют!
По реакции Лоренцо я догадался, что режиссёр ждал этого визитёра.
— Георгий Олегович, разрешите, я познакомлю вас с Валерием Фогелем. Вы лишили нас одной «звёзд», — намекнул он на арест Краснопролетарского. — Но, незаменимых людей нет. Худсовет постановил, что главную роль будет играть Валерий.
— Смотрели «Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков»? — спросил Фогель.
Я покачал головой.
— Нет, а что?
— Валера исполнил там одну из главных ролей, — пояснил Лоренцо. — Буквально блистал.
— Круто, — сказал я. — Рад знакомству с известным актёром!
— А я рад знакомству с не менее знаменитым сыщиком! — протянул руку Фогель. — Мне сказали, что я буду играть вас.
— В смысле? — я перевёл взгляд на Лоренцо.
— Мы решили, что главный герой фильмы — сотрудник угрозыска Павел Знаменский должен походить на вас. Даже типаж аналогичный подобрали.
Я оглядел Фогеля.
— Ну… Я б не сказал, что смотрюсь на своё отражение в зеркале…
— Потом, всё потом! Немного грима, и вас потом даже родная матушка не отличит, — засмеялся Лоренцо.
— Понимаю! Искусство кино и всё такое!
— Да-да! Кино — действительно великое искусство. А ещё мы решили применить в нашей фильме максимально реалистический подход.
— Чтобы в кино всё было как в жизни, — поддакнул Фогель.
— Похвально, — заметил я.
— Зритель не должен почувствовать фальши. Мы хотим, чтобы он верил всему, что происходит на экране, а для этого надо не просто хорошо играть. Необходимо полное погружение в героя, — продолжил Лоренцо.
— К чему вы клоните? — осторожно спросил я.
— Мы хотим, чтобы на время подготовки к сьёмкам товарищ Фогель стал вашей тенью. Чтобы он видел, как вы работаете, вместе с вами ездил на аресты бандитов, сидел в засадах и проводил допросы.
— Зачем?
— Я же сказал: мне нужно стать вами. Научиться вести себя как вы, думать и действовать как вы. Я не хочу играть пародию на персонажа, я должен стать им… Ну то есть в данном случае вами, — горячо воскликнул Фогель.
— Только через мой труп! — ответил я. — Всего хорошего, товарищи. Мне пора.
— Что ж, Георгий Олегович, а нам казалось, что вы — самое заинтересованное лицо.
— А ещё я сотрудник уголовного розыска. И я не хочу, чтобы у меня путались под ногами…
— Я не буду путаться у вас под ногами. Я буду вам помогать! — взвился Фогель.
— У меня достаточно других квалифицированных помощников. Если нужна какая-то консультация — всегда пожалуйста. Расскажу всё, что поможет картине. Но подвергать жизнь Валерия серьёзному риску… Увольте!
— Мы вас услышали. Нет так нет, — вздохнул Лоренцо.
— Спасибо за понимание! — улыбнулся я.
— Но вы же не думаете, что мы так легко отступимся? — тут же продолжил он с лёгкой ухмылкой.
Глава 22
Ухмылка режиссёра мне сразу не понравилась. Нутро сыщика не подсказывало, оно кричало на всю Ивановскую с хвостиком — добром это не закончится, жди проблем, товарищ Быстров!
И эти проблемы дали о себе знать с самого начала следующего дня.
Какое-то время всё было как обычно. Я прикинул сколько мне ещё осталось из отпущенного срока. По всему выходило, что чуть-чуть, но на горизонте не маячило ничего, никаких перспектив.
Наступил тот самый классический тупик, когда ты упираешься в глухую стенку и, устав колотить по ней кулаками, опускаешь руки.
Сдаваться я не хотел. Даже если всё шло наперекосяк.
Я только-только успел провести летучку и распустить парней, как в кабинет ко мне пожаловал Барышев.
Мне сразу не понравилось выражение его лица. Оно было кислым как долька лимона и не предвещало ничего хорошего.
Осталось только выяснить — для кого конкретно.
Хотя, если он заглянул не к кому-то другому, а ко мне, ответ напрашивался сам собой.
— Дмитрий Михайлович? Что-то стряслось? — сразу напрягся я, прикидывая все мыслимые и немыслимые грехи за вчера и сегодня.
Мои чем-то накосячили и «забыли» предупредить? Или я где-то конкретно налажал?
Ладно, чего тут гадать.
— Стряслось, — без обиняков заявил начальник уголовного розыска. — Лучше скажи, что у тебя за дела такие с киношниками. И почему я о них ничего не знаю?
Я нервно сглотнул. Глупо было ждать, что эта история не всплывёт. Тем более до товарища Дзержинского дошло.
По идее никакого криминала, но всё же…
— Да вроде ничего такого серьёзного… — стал оправдываться я. — Помните, когда выходили на Краснопролетарского?
— Ну, — буркнул Барышев.
— Мне понадобился уважительный повод, чтобы почаще бывать на кинофабрике. Вот я и высунулся с идей снять фильму о работниках уголовного розыска. А оно потом как-то само закрутилось-завертелось…
— Закрутилось, говоришь. Завертелось… — фыркнул Барышев. — Тогда плоды пожимай. Сам напросился на свою голову. Мне только что позвонил товарищ Иванов. Знаешь такого?
— Председатель губисполкома? — догадался я.
— В точку, Быстров! Так вот, Андрей Васильевич настоятельно потребовал, чтобы мы оказывали всяческую помощь и поддержку киношникам. Дескать, дело государственной важности.
— Раз надо — окажем, — кивнул я.
— А куда денемся, — усмехнулся Барышев. — Ситуация следующая: слышал про такого актёра Фогеля?
— И слышал и видел, — сказал я, не став уточнять, что видел его вживую, а не на экране.
— Так вот: с сего дня товарищ Фогель временно находится у нас в угро в творческой командировке и закреплён непосредственно за тобой. Отвечаешь за него головой!
— Дмитрий Михайлович… — взмолился я.
— Нечего смотреть на меня большими глазами! Сам виноват. Проявил инициативу, теперь расхлёбывай последствия. И не пытайся его сбагрить кому-нибудь другому! — предупредил Барышев.
— А нельзя что-нибудь придумать?
— Нельзя, — вздохнул Барышев. — Андрей Васильевич у нас, увы, сильно пьющий. Я сразу по его голосу понял: вчера он крепко так посидел с кем-то из
