Почему Европа? Возвышение Запада в мировой истории, 1500-1850 - Джек Голдстоун

Ситуация начала кардинально меняться лишь в XI в. под влиянием папы Григория VII. Григорий вдохновлялся видением мира, в котором католическая церковь (включая не только папу и его земли в Италии, но и все церковные земли и епископов и священников по всей Европе) была бы едина и свободна от вмешательства и контроля со стороны королей и императоров.

Григорий стремился сделать церковь сильной и независимой, организуя ее согласно правилам римского права, которое изучалось и возрождалось в то время. Согласно системе Григория, католическая церковь заявляла о своей корпоративной самостоятельности буквально говоря, об «отдельном теле», независимом и отделенным от власти королей и императоров. Таким образом, указы короля были к ней неприменимы; в церкви действовало ее собственное, каноническое, как его называли, право, которое имело приоритетное значение для ее священников и ее владений.

В течение нескольких последующих веков церковь была столь успешной в создании собственной системы канонического права и использовании этой правовой структуры для управления своей необъятной бюрократией и чиновничеством (кардиналами, епископами и священниками в иерархии епархий, построенной по образцу Римской империи), а также своими владениями, что ее эффективностью начали восхищаться даже короли, императоры и князья. К XIII в. уже было обычным делом, когда европейские короли нанимали священнослужителей для формирования своих собственных правовых систем и даже для управления своим государственным аппаратом. Так, кардинал-министр стал привычной фигурой при дворах Европы, а государственное право вновь стало принимать формы римского права.

Получил широкое распространение принцип, согласно которому законы имели одинаково обязательную силу для государства и для подданных, а вместе с этим идея правовых привилегий для корпоративных организаций, и к XVII в. множество организаций — города, университеты, гильдии и профессиональные общества, претендовали на законодательно закрепленный привилегированный статус корпораций. Такие органы, как парламент Англии, суды во Франции, городские советы в Испании и другие профессиональные группировки, ревностно защищали свои корпоративные привилегии от посягательств со стороны короля, требуя освобождения от уплаты некоторых налогов и обязанностей в качестве своих законных прав и свобод. Однако в ответ короли по всей Европе попытались утвердить свой статус наместников Божьих, и в большинстве стран добивались успеха, становясь полновластными правителями и отменяя привилегии для корпоративных организаций.

Была лишь одна область в Европе, в которой римская правовая система не была основной — Англия. В XIII–XIV вв. Англия, как и остальная Европа, следовала модели назначения кардиналов-министров и других образованных представителей клира на высшие государственные должности и дарования корпоративного статуса различным общественным группам. Но в XVI в., вслед за спором короля с папой по поводу права первого на развод, король Генрих VIII упразднил католическую церковь в Англии и Уэльсе. Он захватил монастыри, церкви и другие объекты, заявляя о том, что он, как король Англии, является единственным и законным главой новой, англиканской, церкви. Эти действия ослабили каноническое и римское право как основу регулирования общественных отношений в Британии и укрепили роль традиционного и прецедентного права, которое состояло из решений, выносившихся учеными судьями в прошлом и собранных вместе как руководство для решений судей в настоящем.

Англосаксонское прецедентное право не было систематизированным кодексом принципов и обязанностей правителя и управляемых; скорее, оно было собранием традиционно передаваемой мудрости, собранной и выстроенной поколениями ученых судей, стремившихся привить принципы справедливости и правосудия сторонам в судопроизводстве. Но оно должно было обладать необычайно мощной силой для создания концепции и защиты личной свободы.

Римское же право долгое время искажалось правителями для получения безраздельной власти над своими подданными. Что бы то ни было, идущее на благо королевства, могло при римском праве быть оправданным и принятым к исполнению. Большинство европейских правителей, в особенности после кризисов XVII в., стали использовать принципы римского права для построения более сильной бюрократии, увеличения контроля над подданными и их ресурсами, а также создания нового бюрократического абсолютизма, который передавал больше власти непосредственно в руки верховного правителя.

В отличие от этого, англосаксонское право не удавалось так легко подчинить желаниям правителя. В его рамках все стороны судебных разбирательств — даже когда одна сторона была государством или самим правителем — должны были следовать одному закону и одним критериям доказанности и принципам правосудия. В XVII столетии английские короли из династии Стюартов, не желая терпеть ограничений со стороны общего права, использовали особый королевский суд, известный как Звездная палата, чтобы судить оппонентов правительства. Дела в Звездной палате решались тайно и по воле короля. Одним из пунктов, за которые сражались и который удалось отстоять в ходе британских гражданских войн XVII в., было упразднение Звездной палаты и восстановление верховенства общего права.

Таким образом, специфические особенности английских судов (и американских судов, следовавших английскому образцу) сохранились и остались уникальными — в особенности принцип рассмотрения дела с участием присяжных.

В суде присяжных председательствовал судья, который, подобно арбитру в спортивных матчах, следил за усилиями противостоящих друг другу юристов, стремившихся убедить состоявшее из самых обычных людей жюри в отношении тех или иных обстоятельств дела и в виновности или невиновности обвиняемого. Членами жюри были простолюдины, а не специалисты или государственные чиновники.

Все это резко контрастировало с судами других стран Европы, в которых адвокаты выступали перед судьей или коллегией судей, устанавливавшими обстоятельства дела и выносивших решение по делу. Таким образом, в большей части Европы обстоятельства дела и исход судебного разбирательства определялись только специалистами, занимавшими официальную должность и обладавшими соответствующими полномочиями. В Англии (и Соединенных Штатах и других странах с англосаксонской системой права) это были не назначаемые государством должностные лица, а обычные люди, которые, находясь в жюри, выносили решения относительно обстоятельств дела и исхода судебного разбирательства. Это сильно затрудняло государству задачу быстрого обвинения и заключения в тюрьму тех или иных неугодных людей: в то время как в европейских государствах последнее входило в полномочия назначавшегося государством судьи, в Англии для этого требовалось согласие всего жюри.

Еще одним важным результатом британских гражданских войн было сохранение избираемой ассамблеи — парламента — в качестве противовеса королевской власти. В англосаксонском праве исторически это восходило к средневековой борьбе между английской знатью и королем и было закреплено в таких документах, как Великая хартия вольностей, которая ограничивала полномочия короля во взимании налогов или захвата имущества и задержании людей, если эти действия не соответствовали законам, принятым парламентом. Хотя короли династии Стюартов пытались отделаться от парламента или сделать его послушным орудием в своих руках, эти попытки провалились, а парламент — в отличие от большинства выборных ассамблей средневековой Европы и Европы начала Нового времени, которые постепенно исчезли, — остался неизменным и неустранимым препятствием для любых попыток британских монархов достичь абсолютной власти.

Легко поверить, учитывая уникальную природу жюри и парламентов, ограничивавших власть правителей, в то, что англичане платили меньше всего налогов и меньше всего притеснялись государственной властью и что именно этим объясняются ранние экономические успехи Англии. В конце концов, даже такой авторитет, как Адам Смит, утверждал, что невысокие налоги, низкие пошлины либо их отсутствие (торговые налоги) и свобода ведения торговли и коммерции — обеспечили благосостояние обществам, которые не вмешивались в работу рынка. Многие экономисты даже предположили, что именно этим объяснялся успех Англии. И можно было бы ожидать, что китайские императоры или турецкие султаны, чья власть не была ограничена законами, дарующими права гражданам, будут угнетать и обирать своих подданных, облагая их тяжелыми налогами и сдерживая развитие производства и торговли. Поэтому тот факт, что жители Англии XVIII в. платили самые высокие налоги в Европе, а возможно, и в мире, и имели самые высокие таможенные пошлины, может вызвать настоящий шок!