Чужие миры - Анастасия Пак

– Вы такой же чужак в этом мире, как и мы, Шериан, только нас много, а вы совсем один. Я, кстати, так и не смог найти названия вашего дома, хотя за последнюю неделю перерыл немало толстенных фолиантов, доселе исправно помогавших мне в разгадке любых тайн. Думаю, это что-то очень далекое и малоизвестное, так что порадовать мне вас нечем. Что касается всего остального, то я очень хорошо все понимаю. Вы вынуждены жить здесь, хотя и чувствуете себя ни к месту. Так и мы, но в более обширных масштабах. А ваш император Краен, которому вы так самоотверженно…

Он еще не договорил, как мир вторично всколыхнулся, и сильная рябь пробежала по омуту покоя. Имя хозяина западных земель прорвало завесу и Шериан словно очнулся. На этот раз окончательно.

Больше всего это было похоже на вероломный удар, очень меткий, одним махом сбивший его с ног. Шериан задохнулся и замер на месте. В глазах у него потемнело, когда реальность без всякого предупреждения накрыла его с головой, а сотни вопросов обрушились одним оглушающим, безжалостным ливнем. И главным из них было "сколько". Сколько он находится в Ризморе? Несколько дней, недель, месяцев? Да что с ним происходит?! Будто глотнул свежего воздуха, а теперь вновь погружается в сон. И чей-то тихий убедительный голос повторяет одни и те же слова, успокаивающие, знакомые… И неосознанная тяга к чему-то наконец четко формируется в желание остаться здесь навсегда.

Все таки было в этом осколке некогда великого мира нечто, что внушало ему ощущение защищенности, доверия. Может, он и здесь был чужим, но в гораздо меньшей степени, нежели там… Только вот его ли это желания, его ли мысли?

Шериан вдруг ясно осознал, что если задержится здесь хотя бы еще на день, то уехать уже не сможет, просто не захочет. Вместо этого возьмет и наплюет на верность капитана стражи, клятву, принесенную Краену, на весь внешний мир, и станет одним из тех, кого так ненавидит император. И словно чувствуя его смятение, давление все нарастало, подавляя все желания и мысли, кроме одной: "остаться, остаться…", – нашептывал тихий голосок и от него невозможно было избавиться. И чтобы заглушить его, нужно было уцепиться за что-то действительно важное, связывающее его с западными землями, с императором. И он с трудом, но нашел нужное звено.

Неловко повернулся Шериан к Роуэну и тот, почувствовав его взгляд на себе, резко вздернул голову. Пальцы, легко сжимающие сломленную по дороге веточку, судорожно вцепились в нее, стоило только магу прочитать по лицу иноземца шедшую внутри него борьбу не столько с оказываемым на него воздействием, сколько с самим собой. Изумление отразилось в глазах темного, а затем ясный взгляд замутило смятение.

Роуэн осекся на полуслове и закусил губу, не зная, должен ли он что-либо предпринять в нынешней ситуации, и если да, то что именно. Это никогда не было его прямой обязанностью – опутывать наиболее устойчивых новоприбывших тонкой сетью заклинаний, притупляющих воспоминания о Фаревее. Этим занимались другие, а он был всего лишь чересчур честным и недопустимо прямолинейным для темного мага проводником, помощником, другом для ошарашенных чужаков. Но не более того. Вмешательство никогда не входило в его планы, какие бы симпатии он не испытывал к гостям. А потому и в этот раз предпочел выждать, дать иноземцу возможность самому выпутаться из оков Ризмора или остаться в них навсегда.

Слишком медленно все возвращалось на свои места. Нелегко далась Шериану схватка с темной магией, которая настолько сильно переплелась с его собственными тайными страхами, что едва не сделала их явью. А помогла ему спокойная тяжесть императорской печатки на пальце да всплывшая из глубин памяти просьба Краена узнать, что стало с его посланниками, без вести пропавшими в темном городе. Это стало связующей нитью, указавшей ему дорогу обратно. И хор убаюкивающих голосов в голове понемногу затихал, освобождая его из своих опасных объятий.

Роуэн искоса поглядывал на иноземца, предугадывая скорое поражение своих собратьев. На его памяти это случалось впервые. Ризмор вообще покидали очень немногие, да и то лишь те, кого здесь особо и не держали, как одного мага из стихийных. В кои веки Мириэл предоставил тому право самому решать, остаться здесь или уйти, и маг как последний дурак выбрал второе, вряд ли заметив мрачную усмешку их повелителя. Уже тогда он знал, что ждет стихийного за их стенами, и исправные отчеты его соглядатаев в Миньере только лишний раз подтвердили дурные предчувствия. Но это было только к лучшему. Даже задержись маг здесь, все равно он бы неизбежно стал изгоем, потому как бывших врагов не бывает. По крайней мере у темных. Но это стихийный, а вот как Мириэл поступит с иноземцем, Роуэн пока даже предположить не мог. Да и не хотел, если уж на то пошло.

Взгляд пришедшего в себя Шериана задумчиво скользнул по золотой печатке и равнодушный голос, мало похожий на его собственный, вдруг спросил, перебрасывая зыбкий мостик между чарами и реальностью:

– А как бы мне увидеть посланников императора Краена? Ваш верховный против не будет, я узнавал.

Колдовские оковы Ризмора при этих словах окончательно рассыпались, и Роуэн понурился. У него редко бывали прозрения, но, кажется, сейчас наступил именно такой момент. Словно острая игла вонзилась в сердце и смутные картины одна за другой заскользили перед глазами, неся в себе неразгаданный пока, но явно угрожающий смысл.

Маг озабоченно нахмурился, боясь проникать глубже в запретную тайну. Что-то подсказывало ему, что на этот раз лучше оставить все как есть, иначе потом будет только больнее. И он, принудив себя улыбнуться также приветливо, как и раньше, посмотрел на иноземца, терпеливо ожидающего его ответа. Но забыть, чем может отозваться их миру его приезд, Роуэн не мог ни на миг.

– Да, правитель меня предупредил, – медленно произнес он, но умолчал о том, как в точности прозвучали наказы Мириэла.

В самых недвусмысленных выражениях ему дали понять, насколько подобная встреча нежелательна. Однако в нынешней ситуации помешать этому было трудно. Маг видел по глазам Шериана, что даже если он ему не поможет, тот все равно найдет их сам. Так лучше уж не представляться ему врагом, тем более теперь.

И Роуэн тихо сказал, зная, чем это может ему грозить:

– Я провожу вас, идемте.

Улица вдруг резко устремилась навстречу Шериану и ледяной ветер ударил в лицо. Ворота, повинуясь властному взмаху руки темного, открывались одни за другими, выпуская их из магических кругов. Словно повторялся день его приезда сюда, только с точностью до наоборот.

В третьем круге было гораздо оживленней и спокойней. Здесь не было места той напряженности, что царила в непосредственных владениях Мириэла, и Шериан подумал, что цель близка. Но на этот раз чутье обмануло его. Проводник и не подумал замедлить круговерть магии и она продолжала тащить их за собой. Так Роуэн довел его до самого круга низших и там еще долгих полчаса терпеливо распутывал хитросплетение улочек, указывающих дорогу к невысокому серому зданию, одному из многих в этом круге. И только тогда остановился, замерев у двери.