По следу единорога(полная версия) - Майк Резник

— А он тут при чем?

— Пока толком не знаю, — признался Мэллори. — Он якобы опекал единорога, когда тот был похищен лепрехуном по имени Липучка Гиллеспи, работающим на Гранди.

— Значит, возможно, Гранди еще не заполучил его? — осведомился Мефисто.

— Не исключено.

Мефисто встал.

— Ну? — спросила Виннифред.

— Я не могу принимать столь поспешных решений. Я должен подойти к стойке, чтобы собраться с мыслями.

Он проскользнул между парочками, уставшими от чарльстона и перестраивавшимися для банни-хоупа[13].

— Он к нам подключится, — уверенно предсказала Виннифред.

— Надеюсь, вы правы, — откликнулся Эогиппус.

— Я знаю, что права. Тут замешана гордость.

— Он считает, что может побить Гранди? — поинтересовался Мэллори.

— Вообще-то нет, — хмыкнула она. — Но сгорит со стыда, если мы победим без его помощи.

— Кроме того, — серьезно добавил Эогиппус, — он бы наверняка и сам не отказался от рубина-другого.

— Давайте тревожиться об одной проблеме за раз, — сказал Мэллори.

— Согласна, — поддержала Виннифред. — Нам надо заняться более серьезными вещами.

— Например, моими сливками, — надула губы Фелина.

— Я уверена, что их очень скоро принесут, — утешила ее Виннифред. — Сегодня у официантов самая суетливая ночь в году.

Фыркнув носом, Фелина отвернулась.

— Вы собирались упомянуть какие-то серьезные обстоятельства, — напомнил Мэллори. Виннифред кивнула.

— Нам надо решить, как удачнее всего распределить свои силы.

— Я открыт для предложений, — ответил детектив.

— Думаю, вам следует вернуться в Патологиум.

— Зачем?

— Затем, что если Мюргенштюрм объявится, нужен человек, способный узнать его.

— Не обязательно, — покачал головой Мэллори.

— А? Почему?

— Потому что, если он участник кражи, он не покажется. А если покажется, то назовется. По-моему, лучше просто позвонить в Патологиум через часок и выяснить, не появлялся ли он.

— Логично, Мэллори, — согласилась Виннифред. — Ладно, это освобождает вас, и вы можете помочь нам в поисках Липучки Гиллеспи.

— И Гранди, — подкинул детектив.

— Не стоит идти на противостояние с Гранди, если не возникнет крайняя необходимость, — непреклонно заявила она. — Позволим Мефисто выяснить, заполучил он Лютика или нет. У Мефисто имеются более окольные и осторожные способы проделать это, чем у вас или у меня.

— Что-то я не углядел в нем эдакой деликатности, — заметил Мэллори.

— Может, он не слишком уживчив и социально адаптирован, но он замечательный маг, даю вам слово.

— Значит, вы считаете, что нам следует приступить к розыскам Гиллеспи?

— Он последний, кто владел Лютиком, и куда менее опасен, чем Гранди. — Виннифред задумчиво помолчала. — Если, k разделимся, то сможем охватить вдвое большую территорию.

— Я не имею даже самого смутного представления, где искать.

— Он преступник. Надо перетряхнуть дно общества. Вот что лично я намерена предпринять.

— Я даже не знаю, где искать это самое дно, — кисло ответил Мэллори.

— Высматривайте каких-нибудь подозрительных типов. Пустите в ход деньги. Спросите у полицейского. — Виннифред устремила на детектива суровый взгляд. — Вы же сыщик, Мэллори. Вам ли не найти способ?

— Надо назначить место встречи, — молвил Мэллори.

— Дайте пораскинуть умом, — принялась вслух размышлять она. — Патологиум слишком далеко в стороне, Таймс-сквер в новогоднюю ночь слишком забит народом. Равно как гостиницы и театральный район. — Вдруг она просияла и улыбнулась. — Есть! Встретимся на Нью-йоркской фондовой бирже!

— А где это? — спросил Мэллори.

— На Уолл-стрит.

— Я лишь хотел убедиться, что она по тому же адресу, что и в моем мире, — пояснил детектив и ненадолго умолк. — Хочу узнать просто из любопытства: что уж такого замечательного в бирже?

— Она расположена в центре и будет совершенно пустынна. В Новый год там не ведут никаких торгов.

— Ладно, — пожал плечами Мэллори. — Во сколько вы хотите назначить встречу?

Виннифред посмотрела на часы.

— Сейчас примерно без четверти час. Как насчет четверти третьего?

— Это же всего полтора часа, — указал детектив.

— Я оптимистка, — откликнулась она. — А спрятать единорога в Манхэттене куда труднее, чем вам кажется. Кроме того, — добавила она, — к тому времени вы, наверное, захотите обменяться информацией.

Она подняла глаза на официанта, наконец-то прибывшего с напитками.

— Спасибо, — сказал Мэллори. — Сколько я вам должен?

— Шестьдесят центов, — сообщил тот. Мэллори вручил ему шестьдесят центов, и официант удалился.

— Да уж, исключительное заведение, — отметил детектив. — Видимо, им еще ни разу не доводилось слыхать еще и об инфляции.

— По-моему, это твое. — Виннифред пододвинула сливки к Фелине. Девушка-кошка угрюмо уставилась на нее, потом схватила бокал, опорожнила его одним глотком и отвернулась лицом к стене.

— Недурно, — прокомментировал Мэллори, сняв пробу со своего горячего тодди. — Кстати, я все ломаю голову: как вас угораздило стать охотницей на крупную дичь?

— Может, мой Манхэттен кажется вам новым и интересным, — пояснила Виннифред, — но я тут выросла. Мне всегда хотелось поглядеть, что там, за тем холмом, навестить девственные леса, пока они еще не укрощены и не одомашнены, c"($%bl чистый горизонт, не загороженный зданиями.

— И потому избрали охоту? Она кивнула.

— Я отправилась в путь, чтобы схлестнуться с животными, которых еще никто не видел, покорить горы, на которых никто не бывал, пересечь реки, через которые никто не переправлялся, исследовать земли, где еще не ступала нога цивилизованного человека. — Она ненадолго задумалась. — И я это осуществила. Я провела в буше двадцать семь лет, а зоопарки и музеи забиты моими трофеями.

— Тогда-то вы и вступили в армию?

— Я вообще не вступала в армию. Дисциплина и строгий распорядок мне не по вкусу.

— Но вы ведь полковник, — указал Мэллори.

— Ах, это, — передернула она плечами. — Мне присвоили чин полковника, когда я помогла подавить восстание, вспыхнувшее в буше среди троллей.

Мэллори допил свой горячий тодди и от нечего делать заметил:

— Должно быть, вы пережили массу увлекательных приключений. Какое произвело на вас наиболее неизгладимое впечатление?

— Мое любимое приключение? — переспросила полковник, прикрыв глаза и предавшись воспоминаниям с ностальгическим выражением на лице. — Мне вспоминаются серебряные блики луны на глади тропической лагуны, ощущение крепкой ладони, пожимающей мою руку, да произнесенные шепотом слова, чуточку заглушающие шелест прибоя. Но более всего мне памятен сладострастный аромат жасмина и свежее дыхание ночного бриза.