Граничные хроники. В преддверии бури - Ирина Мартыненко

– Вон!

– Думаешь, если вас впустили в Путь, так вы можете диктовать нам свои условия?

– Это лазарет, путник.

– Если наш лекарь попросит нас покинуть его – мы уйдем, – более спокойный и уравновешенный Ветерок пытался объяснить миротворцу их позицию. – Вы, я повторяюсь, вы не являетесь ни нашим подзащитным, ни путником, а здесь, на территории Гильдии Ветра, все еще действует Закон. Ты не наверху, не вне Гильдий. Ты у нас в гостях и прошу – соблюдай наши традиции и прекрати нам указывать, как мы должны себя вести.

– Да вы скоро вымрете, сукины дети, – вместо того, чтоб послушать их, миротворец явно решает еще сильнее распалить свару. – Вы даже по своей Изнанке уже не летаете да и ходите через раз. Пара-тройка лет – и наша техника вытеснит вас. Вы – глухая ветвь, разве нет, и то, что мы здесь – тому подтверждение. К тому же это не я, а вы плохо знаете Закон. Лазарет – общее место. Там не прописано, что, находясь в лазарете любой из Гильдий, мы обязаны подчиняться ее уставу. Лазаретом правят лекари, и сейчас ваш лазарет стал для нас общим местом. Так что пошли прочь отсюда и не трогайте моего больного!

– Да как ты смеешь, миротворец поганый, такую чушь нести в стенах Пути!

– Я знаю Закон, эронийский выродок.

– Он прав, – тихий голос Андрейко. – Закон… Там не прописано уточнения…

– Хоть у тебя еще не выветрились мозги, – ответил ему лекарь, – а то у этих двоих явно их уже не осталось.

– Пойдемте, ребята, – Андрейко старается все уладить. – Мне еще надо попасть к господину серкулусу.

– Ладно, – после небольшого колебания отозвался Ветерок.

– Вы что, серьезно? – Крыса распален услышанным. – Вы все так и оставите?

– Послушай своих друзей, путник, и не вмешивайся в дела лазарета.

– Пошли, Крыса.

– Да, господин Крыса.

– Я этого так не оставлю. – Майа чувствует, что путник с трудом сдерживает рвущийся наружу гнев.

Слышатся шаги. Путники выходят, оставляя миротворца с больной. Как только они удаляются, лекарь вздыхает и явно начинает заниматься своей главной работой.

Майа ошарашена. Такого она не ожидала. Знала, что появление союзников выльется им не самым лучшим боком, но никак не подозревала, что все будет настолько плохо. Это значило, у нее есть над чем поломать голову. Был бы здесь Лиса – он бы нашел уловку в Законе. Увы, ни Ветерок, ни Крыса не сильны в правилах, да и она никогда не думала о них как о чем-то чересчур серьезном. Все путники в большинстве своем думают о нем, так же как и Майа, – как о чем-то невероятно важном, что стоит прочесть, узнать и понять, вот только постоянно откладывают это знакомство на потом.

Может, еще Арвэй понимал Закон, но он без сознания лежал позади Майи, никак не вселяя уверенности в скорейшее выздоровление. Понимать не значит знать – она осознавала различия между этими двумя понятиями. Вот в чем проблема.

Внутренний ветер, колыхающийся в сердцах истинных путников, никогда не добавлял спокойствия в их общую жизнь под сводами Пути. Мятежный, он гнал вперед своих детей, не считаясь ни с чем, а приближающееся эхо шторма, внезапно обдавшего Майю ворохом своих брызг, закружило ее в своих объятьях. От обуявшего ее чувства она внезапно вздрогнула. Надо как можно быстрее уносить ноги, пока сама буря не утянула ее в свою пучину.

Сохиши Шиско была зла. Ее натура изливалась бульканьем ожесточенного бешенства. Котел ярости, начавший греться еще с самого утра, теперь кипел во всю свою мощь. Гнев клокотал внутри нее. Он вот-вот готов был излиться на голову первому, подвернувшемуся под руку. Без разницы – виноват этот кто-то или нет. Природная вспыльчивость не даст покоя никому.

Главный механик Гильдии Ветра гигантскими шагами мерила палату, куда ее поместили после трагедии на плацу. Хотя гигантскими их можно было назвать лишь по отношению к самой эолфке. Был бы здесь любой обычный человек или, на худой конец, тот же джолу, они бы лишь развели руками, глядя на мельтешение шажков Соши. Но Сохиши Шиско было не до того, чтобы измерять свои шаги или удивляться тому, почему ее одну из немногих не стали держать в палате общей терапии, а приквартировали в отдельном помещении с тремя пустыми койками. Единственная особая палата, бывшая раньше операционной, простор которой был даже, по меркам джолу, огромен, стала ее личным изолятором. Лекари избегали прямого контакта с главным механиком. Делали все настолько быстро, что Соша не успевала высказаться им по поводу всего и вся. К тому же, к ней перестали показываться и помощники этих самых лекарей, и даже те несчастные волонтеры, призванные хоть немногим помочь медицинскому персоналу. Большого Тома Сохиши Шиско сама взашей выгнала из своей палаты, помянув во всеуслышание его былые прегрешения.

А еще ей безумно хотелось высказаться. Поорать вволю и от души, поминая недобрым словом всех своих знакомых. Ведь у нее больше не было межпространственного крылатика. Ее великая разработка погибла до того, как осуществила свой пробный полет. Свершилось недопустимое зло. Увы, но Соша не считала простые, лабораторные испытания в аэродинамичной трубе за нормальный хорошо сбалансированный вылет.

Но это еще не все неприятности. Ведь вместе с ее «Эллисом» погибла и Эос. Наверняка. Ей не дали убедиться в этом самой. Бор влез не в свое дело. Оттащил ее подальше от обломков. Хотя командор и превосходный пилот, отличный человек и все такое прочее, но его дружелюбие и участие действовали на нервы Соши еще больше, чем извечная лень и молчаливость Ласточки.

Единственный плюс, который она видела в произошедшем, – крылатик не достался этому гаду подколодному Хмырю, и она надеялась, что эти умертвия проклятущие – миротворческие пилоты, на веки вечные упокоились внутри фюзеляжа ее корабля. Скатертью дорожка этим троглодитам, пусть знают силу проведения.

Неожиданно поток ее мыслей прервался стуком в дверь.

Путница сначала не обращает на него внимания. Когда же это зудение начинает действовать на нее очередным раздражителем, она решается объявить тому, кто там сейчас пребывает, о всем том прекрасном, что скопилось у нее на душе. Все-таки пора бы уже.

Эолфка стремительно подходит, рывком открывает дверь и видит на пороге бледное лицо Тортрона. Гном явно поражен.

– Ах, ты… – начинает она свою пламенную речь, но не успевает оформить все до конца, ее взгляд упирается в протянутые руки подчиненного. На них покоятся обломки Эос.

– Какого демона! – единственное, что способна произнести Соша, видя некогда прекрасное сердце перед собой.

Сохиши Шиско хватает разломанное сердце крылатика и с силой захлопывает дверь. Ее не волнует, может ли ее вспыльчивое движение причинить кому-то вред.

Эолфка быстро вертит в руках то, что осталось от Эос. Туда-сюда. Разглядывает опаленный металл, патину от огня, выщербинки. Сует палец в одну из дыр. Проверяет. Неожиданно понимание заставляет главного механика округлить и без того большие глаза.

– Что за хрень, – вырывается из нее. – Тортрон, стервец, а ну дуй сюда!

Мгновение, и дверь опять открывается. Гном все так же стоит по ту сторону. Он еще не успел прийти в себя, но его удивление не волнует главного механика.

– Ты че мне тут принес, поганец? – выдыхает эолфка.

По виду Соши можно сказать лишь о том, что кому-то пора готовить погребальную речь.

– Э-э, – от страха начинает заикаться гном, – сердце…

– Ты че, сдурел? Ты что это сделал, а?

Тортрон непонимающе смотрит на своего начальника.

– Это моя Эос! Ты что с ней сделал, стервец? Ты хоть понимаешь, что ты наделал, а?

Нет, Сохиши Шиско не кричит, ведь если она даст волю всему своему гневу, в ее мастерской станет на одного механика меньше. Хотя, еще чуть-чуть, и она будет уже не в силах сдерживать свой порыв. Гномом меньше, гномом больше – не беда. Гномы по нынешним временам ресурс восстановимый.

– Это было в крылатике, – едва не теряя сознание от скрутившего его ужаса, отвечает Тортрон. – Вот это сердце было в «Эллисе»…

– Было в «Эллисе»? – громовой тучей надвигается на гнома эолфка. – Ты в своем уме?! Это же Эос-XIII! Моя Эос, на которой я лично обогнула весь обозримый мир. Она забита была на меня! Какого демона ты достал ее из моей консервации! Это же реликт, стервец! Троглодит проклятущий! Ты понимаешь слово РЕЛИКТ? И… Ты что с ней сделал, поганец? Ты как это мог даже подумать о таком?

Наступает звенящая тишина. У Соши начинается нервно подергиваться левый глаз.

– Оно было в «Эллисе», – попытается донести до эолфки важную мысль Тортрон. – В «Эллисе»! Это же Эос-XIII. Вы же сами просили ее поставить…

– Эос-XIII, – задыхаясь от гнева, шепчет Соша. Она вертит милое ей сердце, готовая вот-вот оторваться на бородатом вандале.

Внезапно луч понимания опускается на чело путницы. Нет, она не станет менять своего решения о наказании гнома, но… Она, кажется, поняла, в чем соль, а уж узнать, какой идиот поменял их местами, не составит труда. Дэз резко пытался возразить ей. Тем лучше.