Письмо Потомкам - Алессандра Матрисс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
***
На кухне было тихо, прибрано и пусто. Наверняка, дети уже поужинали и теперь готовятся ко сну. Шифф, насколько мне было известно, разделен был теперь на две части. Мысленно я назвала их «для припадочных» и «для малявок». Девочек изолировали от остальных, завтра-послезавтра к ним присоединится и Андрей, только найду в себе силы совершить ритуал.
Гремя тарелками в холодильной камере, я нашла свой ужин. Овощи и нежное мясо в соусе. Гарнир был сварен отдельно и, наверняка, Стефана тошнило при мысли, что я это ем.
Так и есть, рис стоял отдельно, с приклеенной запиской «Готовь эту дрянь себе сама! Я больше так не могу»
Я рассмеялась, взглянула наконец на часы. Половина десятого, а я ем впервые за день, не считая фруктов за работой. Зевнула, не спеша накрыла на стол. Было немного непривычно быть одной, особенно после шумных выходных. Ну и ладно.
Отломив немного хлеба, я с наслаждением принялась есть.
Ульяна!
Яркой вспышкой пронеслось по моему сознанию. Я зажмурилась от боли, спешно выплюнув всё, что было во рту. Измазавшись, я свернулась калачиком, стекла на пол.
Плиты, холодные плиты. Как хорошо…
А головная боль всё не проходила. Мой мозг бушевал в агонии, сжигая всё, что можно и нельзя.
Приступ, о котором я и забыла совсем. Два года прошло с последнего…
Зажав по привычке деревянную ручку вилки между зубами, я тихо замерла в ужасе.
Удар повторился.
Второй.
Мир сошёл с ума. Мне было отвратительно, изо рта потоком полилась серая пена, горькая и липкая, пачкая мои руки, одежду и плиты. В голове же плясали сто слонов, накурившихся неизвестно чего.
Бум-бум!
БУМ!
Бум, сучка! Бум!
Два года хватило забыть этот ад, и теперь меня словно разрывало изнутри, жгло виски. Я царапала плиты, я готова была разбить свою голову о них, пытаясь избавиться от боли.
В кухне зажгли свет и я испуганно закричала, ослепнув на минуту. Чьи-то руки коснулись меня, приподняли. Я ещё раз загнулась в спазме, на белые одежды выплеснув серую пену и желчь. В глазах стояла мутная, тонкая плёнка слёз и боли. На губах выступила кровь – я прокусила губу, когда билась в приступе.
– Ульанна, – испуганно прошипел Стефан, прижимая меня к себе, пачкаясь в рвоте. Он стянул салфетки со стола, вытирая меня от пены.
– Всё в порядке, – еле выдавила я и снова забилась в судорогах. Боже мой, боже мой… Дай мне умереть!
Затем резко села, вырвавшись из рук Стефана, еле дыша. Грязная, ужасно пахнущая чучелка. Со стороны я смотрелась жалко. Хорошо, хоть волосы короткие, а то бы и их запачкала, как раньше это делала и не раз.
– Что с вами? – ещё раз испуганно спросил Стефан.
Я молча встала, стиснув зубы. Криво ему улыбнулась, подошла шатаясь к мойке. Холодная вода смыла с меня отчасти запах и грязь, привела в чувство.
– У тебя здесь есть рубашки какие-нибудь или ткань? – спросила грубо я, в ответ получив кусок белой хлопковой ткани. Без стеснения сняла испачканную, оголив спину.
Собралась уже было соорудить что-то для себя, как почувствовала Его пальцы.
Холодные на моей воспаленной коже.
Я в блаженстве закрыла глаза и усмехнулась собственным чувствам.
– Откуда эти шрамы?
А, это он про сеточку шрамов на спине? Так, оставила себе на память…
– За двадцать два года в Империи я прожила слишком долгую жизнь, Стефан.
Наспех обернула себя полотнищем, и повернулась к нему лицом.
– Меня терзают приступы иногда, как и вас…
– Что? Ты…
– Нет, я не гемма. Просто у меня чересчур активная мозговая деятельность. Ходил даже анекдот… Обычный человек использует семь процентов своего мозга, гениальный – девять. Скольким можно пересадить мозг евгениума, если известно, что он работает на тридцать шесть? Мой создатель был слишком щедр, дав мне такие способности. И забывчив, раз не предугадал мои приступы. Хотя, если бы моя мать осталась у него, я бы прожила очень-очень-очень короткую жизнь…
– И потому тебе так тяжело? А лекарства?
Я покачала головой. Нет, ничего не действует. Только усиленная медитация и полное спокойствие. А тут эта просьба Рионн…
– Знаешь, а я… Пришёл все-таки тебе разогреть твою странную еду, думал, ты позже придёшь. А ты сама.
– Да уж, поужинала…
Слово за слово, и я стою так близко, что начинаю волноваться. Всё-таки следует признать, что я влюбилась… Так смешно и здорово одновременно. Я смотрю на него, красивого мужественного гемму, который не способен откликнуться на них в той мере, которую жаждет получить мое эго. Смотрю и думаю, как рассказать ему об этом, как смутить его нечеловеческое сознание?
Как объяснить этому мужчине, что нуждаюсь в его присутствии? Если мужчина даже не знает, что такое человеческая любовь?
Заворожив его своим взглядом, я слегка коснулась небритого лица.
Да что же я делаю?
– Отойдите от неё! Немедленно! – шипя и сжимая кулаки, на кухню влетел Кайн. Стефан, немного смущённо, не понимая выпад наследника, прижал меня сильнее к себе, стиснув руки до боли. Как будто сейчас меня у него заберут…
Я рассмеялась и еле вытащила руку у Стефана. Кожа покраснела, глядишь – и синяк заработаю.
– Ты чего это, ваше величество? Ну-ка, марш спать! – прошипела уже на непутёвого подростка.
Кайн подошёл ближе и без слов сделав какой-то смутно знакомый жест, похожий на жест Рионн накануне, и забрал меня без труда. Мой обожаемый мужчина сам меня отдал.
Я словно услышала звон собственной разбитой мечты.
Что?
Только не это, не сходите с ума, товарищи геммы!
Бежать, бежать куда глаза глядят!
Аааааааааааааааааааааааааааааааааа!
Но было поздно. Кайн уже надкусил остренькими зубками внутреннюю часть ладони и вымазал меня своей кровью. Нарисовал на лице ритуальный узор.
Сволочь.
Именно за это просила прощения Рионн.
Она всё знала.
Я лишь опустила голову, сгорбилась и заплакала обиженно, ненавидя себя за собственное бессилие. На серые плиты капали слёзы, одна за другой.
И ничего исправить было нельзя.
– Но я же тебя не люблю! Ты мне не нравишься, мальчишка! – зло прошипела я, ненавидя весь свет и проклятые законы гемм.
– Мне безразлично. Я выпросил разрешения у Старейшин. После встречи с Империей нас объединят. И ты будешь моей ан’нари.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
