Возвращение блудного папы (СИ) - Филимонова Лина

Нет, я злился не на Соню. Может, немного на Мышку. И очень сильно — на белобрысого свина.

Нарисовался тут как ни в чем не бывало! Я только навел мосты…. Я не дам ему все разрушить.

Хотя, может, он и не собирается. Надо узнать, что у него за планы.

— Нам нужно в туалет, — произнес я.

И взял белобрысого под руку.

— Вы будете вместе писать? — поинтересовалась Соня.

— Я не буду. А вот он может.

— Алекс! — повысила голос Мышка.

Белобрысый Женя хлопал глазами и пытался вырвать руку.

— Надо поговорить, — произнес я веско ему в ухо.

— Ладно! — он выдернул руку и пошел сам.

Мы шли в сторону туалета, он попытался остановиться рядом с дверью, но я затолкал его вовнутрь.

— Я понимаю, вы родственник и, наверное, обо мне слышали…

— О, да, я наслышан. Как Германия?

— Нормально.

— Удалось устроиться? Работу нашел?

— Да! — белобрысый оживился. — Конечно, должность не самая высокая, но зато зарплата не в пример той, что была здесь.

— Прекрасно, — я одобрительно кивал головой и даже пытался выдавить улыбку.

Чтобы он расслабился.

— А сюда зачем? Не навсегда же?

— Ни в коем случае! Продам квартиру. А еще…

Так. Вот он, момент истины. Главное сейчас — сохранять дружелюбное выражение лица. Чтобы он выложил мне все свои планы.

— Понимаете, европейские женщины, в частности, немки… Честно говоря, это тихий ужас.

— Понимаю. Страшные?

— Не то слово! Да еще феминистки. Такая не будет тебе ужин готовить или носки стирать.

— Да, незадача, — кивал я.

Он, значит, хочет, чтобы Мышка ему стирала носки! Да я сейчас его эти носки жевать заставлю!

Я перестал изображать лицом дружелюбие и шагнул к нему. Он, посмотрев мне в глаза, попятился. Уперся спиной в раковину. Пытался что-то мямлить.

Увидев свое лицо в зеркале, я понял, чего он испугался.

Я бы сам испугался такого мордоворота! Зубы сжаты, глаза красные, рожа бледная — от сдерживаемого гнева.

— Снимай ботинки, — сквозь зубы произнес я

— Ч-что?

— Ты слышал.

— Но… зачем?

— Снимай ботинки.

Я навис над ним, засунув руки в карманы. Ничего не делал, просто смотрел. Вытащил одну руку, почесал нос. Он дернулся, как будто я его ударил.

И начал разуваться.

— И носки, — произнес я.

— Что?

— Снимай носки, поворачивайся к раковине и начинай их стирать.

— Вы с ума сошли?

— Я — нет. А вот ты точно башкой тронулся, если думаешь, что Света будет стирать тебе носки.

Этот дятел стоял с носками в руках, трясся и моргал глазами.

Кто-то вошел в дверь.

— Подождите, пожалуйста, — рявкнул я. — У нас тут спецоперация.

Дверь за моей спиной закрылась.

— Стирай, — произнес я спокойно и даже ласково.

Он повернулся к раковине и подставил носки под струю воды.

— Все понял? — спросил я.

— Да, — буркнул он.

Я пошел к двери. И услышал за спиной:

— А вы вообще кто?

— Конь в пальто!

Я вышел.

Дошел до Мышки с Соней. Моя дочка снова пыталась вытащить игрушку из автомата. А Мышка смотрела на меня со страхом.

— Где Женя?

— Хочешь его видеть?

— Нет.

— Ну вот и прекрасно.

— Где он?

— В туалете.

— Что он там делает?

— Сидит на толчке? — хихикнула Соня, вылезшая из-под локтя Мышки.

— Типа того. Носки стирает.

— Что? — Мышка смотрела на меня обалдевшими глазами.

— Ты же не хочешь ему носки стирать?

— Я? Конечно, не хочу!

— Поэтому он сам.

— Я бы сама с ним прекрасно разобралась, — пролепетала она.

— Мышка, тебе больше не нужно все делать самой. У тебя есть я.

34

Света

Алекс все же улетел. Чуть не опоздал на самолет, успел в последний момент.

Вернувшись после разговора с моим бывшим, он вызвался проводить нас до машины. Видимо, хотел убедиться, что мы не будем ждать Женю.

Да у меня и в мыслях этого не было!

Пока они неведомо чем занимались в туалете, я напомнила дочке, что Женя — не настоящий папа. И что нам его подарки не нужны.

— Разве тебе Алекс мало подарков подарил? — спросила я Соню.

— Много, — она посмотрела на игрушечного слона, недавно вытащенного из автомата. — И я ему подарок подарила!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты умница.

— Женя нехороший? — спросила она.

Мне было приятно слышать, что она не стала добавлять “папа”.

— Я с ним больше не дружу. Мы серьезно поссорились, и наша дружба закончилась.

— А с Алексом ты не будешь ссориться?

Это был сложный момент. Что я могу ответить на этот вопрос? “ Не буду” — как я могу обещать? “Буду” — и у Сони снова пошатнется почва под ногами.

Ребенку нужна стабильность. Один папа, второй… Так не должно быть! У моей дочки должна быть уверенность, что папа будет рядом. Пусть он пока для нее просто друг. Вернее, “родственник”.

В общем, я дала Алексу карт-бланш, о котором он не узнал.

— Я не буду с ним ссорится, — сказала я дочке.

По крайней мере, у нее на глазах…

На прощание Алекс поцеловал Соню. Она обняла его, прижалась щекой к его щеке… Я отвела глаза. Потому что к ним внезапно подступили слезы.

Что за глупости! Я не буду реветь из-за того, что Алекс уезжает! Все слезы о нем я выплакала давным-давно.

Когда они наобнимались, он обнял меня. И я его не оттолкнула. Я же обещала Соне, что мы не будем ссориться! А она как раз на нас смотрела. И улыбалась с очень довольным видом.

— Ты, что, правда, заставил Женю стирать носки? — спросила я тихонько.

— Чистая правда. Он хотел, чтобы ты их стирала.

— Так и сказал?

— Примерно. Немки, говорит, феминистки. Носков не стирают. Поэтому он вернулся за тобой.

— Прямо так и сказал?! — обалдела я.

— Не совсем. Но я его понял. Надеюсь, он меня тоже понял. И будет держаться от тебя подальше.

— Спасибо.

— Обращайся. Я серьезно.

Я все же выбралась из его объятий. Хорошо, хоть с поцелуями не полез! В этом случае мне бы пришлось нарушить обещание, данное Соне.

— Я вернусь так быстро, как смогу, — продолжил Алекс. — Если что нужно — сразу звони.

Я промолчала.

— Пообещай, — настаивал Алекс.

— Что пообещать?

— Что позвонишь, если возникнут проблемы.

— Какие проблемы?

— Любые.

— Если Соня капризничает и не хочет ложиться спать? Если у нее болит ухо? Если она опять нахулиганила в школе? У нас каждый день проблемы. И не надо мне рассказывать, что ты сможешь с этим помочь.

— Смогу. Ты, главное, звони. Обещаешь?

— Посмотрим, — буркнула я. — Иди уже. А то самолет улетит без тебя.

И он ушел.

Я смотрела ему вслед закусив губу. Не буду я реветь! Еще чего не хватало.

Сегодня Соню забрала мама, и вечером мы пили у нее чай. Говорили о Жене, пока Соня смотрела мультики. Дочка рассказала ей, как мы встретили его в аэропорту.

Мама удивлялась его наглости — после всего, что было, он ведет себя, как ни в чем не бывало!

— Мама, почему я притягиваю только мудаков? Что со мной не так? — в сердцах воскликнула я.

— Ты Алекса тоже называешь этим словом?

Я помолчала, а потом решилась, и выпалила:

— За пять минут до того, как Алекс узнал, что Соня — его дочь, он сказал мне, что не готов ни к чему серьезному.

— Но сейчас он, кажется, настроен серьезно…

— По отношению к Соне — да. И я этому рада. Но меня он не любит и никогда не любил. Что со мной не так?

— Дочка, ты у меня красавица и умница, — начала мама.

— Но притягиваю только всяких Жень!

— Вы с Кириллом росли без отца. И я всю жизнь боялась, что не смогу вам дать всего, что нужно.

— Ты была лучшей мамой на свете! — перебила я ее. — И плевать, что мы жили небогато…

— Я сейчас даже не о богатстве говорю. А о том, что у тебя не было отца. И это наложило свой отпечаток…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— То есть я дефектная и не могу по-настоящему нравиться мужчине?