Нить надежды - Яна Завацкая

— А мои вот, наверное, и не воевали… только их нет.

— Ну что же делать, — сказал Ильт тихо, — такая жизнь, Синь. Такая жизнь.

Я проснулась под утро. Рядом тихо перешептывались. Спать мне уже совершенно не хотелось. Как всегда, пробирал холодок, и по этому я поняла, что утро недалеко. Хоть отопление на ночь и добавляли, все равно без одеяла спать холодно. Я уловила в шепоте свое имя и замерла неподвижно, притворившись, что сплю. Впрочем, в темноте все равно ничего не разобрать.

Шептались две женщины, одна точно Дерри, а вторая уж не знаю, кто. Говорили обо мне и об Ильте. Ну разумеется!

— …это и понятно. Он же квиринец, что ты хочешь? А она — тоже шалава еще та, просто так ведь не арестуют, верно? Да на этой базе, если хочешь знать, все…яди. Шутка, три тысячи мужиков и двадцать женщин. Нравы там еще те, я как одним глазком глянула, так и за голову схватилась… Чего ты от нее хочешь?

— Но все равно, так бесстыдно, — отвечал второй голос.

— Ну, мордашка у нее, надо отдать должное, смазливая. Мужиков завлекать она умеет. Конечно, и тут подцепила себе на крючок…

— Но это уж слишком! Ты знаешь, что я видела пару дней назад? Представляешь, ночью просыпаюсь, а она прямо на нем лежит и… — шепот понизился до критического уровня. Но я все равно разобрала возмутительную и гнусную клевету, измышления, порожденные воспаленным воображением старой девы, наблюдавшей, как моя бедная больная голова в бреду металась на коленях Ильта… Сердце мое вспрыгнуло в горло. Не выдержав, я вскочила. Потом уже сообразила, что глупо — в такой ситуации лучше уж сделать вид, что ничего не услышала. Что, будешь доказывать, что не делала того, что тебе приписывают? Ты перестала пить коньяк по утрам? Да или нет?

Но делать уже было нечего, отступать поздно. Дерри и Таргет сидели у стены. Таргет мне было неудобно бить, все же она старшая. Я мигом оказалась рядом с Дерри и залепила ей пощечину.

Пожалуй, слегка перестаралась — Дерри аж затылком в стену впечаталась. Тут же она вскочила и приняла боевую стойку. Тоже мне… Я едва не захохотала. Дерри и не думала что-либо говорить — да и что тут скажешь, все ясно, я все слышала. Полицейская крыса развернулась для удара, я просто взяла ее за руку, вывернула и прижала к себе захватом за шею.

— Ты тварь, — сказала я ей тихонько (сзади уже слышался какой-то шум), — если еще раз услышу какую-нибудь гадость…

Что-то свистнуло в воздухе, я едва успела уклониться. И конечно, выпустила Дерри. Это чей-то кулак — не разобрать в темноте, чей — едва не обрушился на мою голову. Змей, да они же все повскакали… И это все же полицейские. Не справиться мне с ними. Я прыгнула и оказалась у стены. Все-таки видно, хоть и темнота — но не абсолютная, откуда-то сверху, будто из щели свет просачивается, это, видимо, у них следящие камеры… Сейчас мне устроят. Ничего, это мы еще посмотрим. Я лихо отбивалась от нападающих. Нет, не справиться мне…

Вдруг особо назойливый полицейский полетел в сторону совершенно без моего участия. И вообще левый фланг как-то очистился. Я сначала осознала это, а потом посмотрела налево и увидела — рядом со мной стоит Ильт.

Ну здорово! Настоящий друг все-таки. Мы, значит, успели подружиться. Ильт вдруг произнес негромко, но так, что было слышно всем.

— Прекратите! Сейчас ведь газ пустят!

Как ни странно, эти слова подействовали вразумляюще — вкупе с ударами, которые мы раздавали направо и налево. Сокамерники как-то затихли, разошлись… Действительно, один раз у нас уже была большая драка, и пустили очень пакостный газ, потом сутки все тело чесалось, и глаза слезились. Повторения никому не хотелось.

Мы тоже легли на свои места. В камере стоял равномерный гул — все обсуждали происшествие. Я не стала прислушиваться, понимая, что ничего хорошего обо мне не скажут… еще сорвусь снова.

Что это со мной? В последнее время я будто совсем озверела. И выдержки — никакой. Ильт придвинулся ко мне ближе, прошептал.

— Ты чего, Синь? Что случилось-то?

— Да сама не знаю, — мне было стыдно теперь признаваться, что я так повелась на какие-то сплетни, — понимаешь, там бабы начали такое про меня нести… ну и я не выдержала, вмазала. Сама не понимаю, чего я так озверела.

— Просто ломка продолжается, — сказал Ильт, — раздражительность.

— Да, наверное…

Вскоре вся камера заснула.

Утром никто не поминал случившегося, но конечно, народной любви ко мне это происшествие не прибавило. Со мной и раньше-то никто не разговаривал толком, а теперь подчеркнуто поворачивались спиной. Особенно женщины. Никакого внимания на осуждающие взгляды я не обращала. Беседовала с Ильтом. На него тоже пала тень общего презрения, но он этого будто и не замечал.

Остракизм этот продлился недолго. Уже к вечеру, незадолго до ужина, мы почувствовали характерные ощущения мягкой посадки на гравитяге. Обсудили с Ильтом это событие и решили, что корабль уже вполне мог достичь Глостии. Наконец все затихло. Затих и неумолчный, непрекращающийся в полете легкий шум — звенящий шепот двигателей. Через час примерно дверь в камеру отворилась.

— Выходим по одному, — приказал охранник, — руки за спину.

Я пристроилась за Ильтом. Выходит, прилетели? Уже действительно прилетели? Ничего хорошего, вроде бы, не ждет впереди, а на душе радостно. Осточертело это помещеньице, и рожи полицейские осточертели вокруг. Да и почему ничего хорошего? На Нейаме уж мы постараемся удрать.

Хорошо бы с Ильтом попасть в одну… как это у них называется? На одну плантацию или еще куда. Ну и плевать, что он квиринец, главное — замечательный парень. И настоящий друг.

Но надежды мои не сбылись. Мы выходили из звездолета по одному, цепочкой, и внизу, на покрытии космодрома, двое стражников сразу же подхватывали каждого и легким пинком направляли в определенную сторону. Рядом дежурили две машины. Ильта, как и большинство мужчин, толкнули в правую, помассивнее, с крытым кузовом. Меня — в левую. Туда же определили остальных женщин (Лили так и не появилась… ясно, ей уготована более светлая судьба), а также нескольких мужчин, пожилых и более-менее хлипких на вид.

Я сразу села в угол, чтобы не смущать присутствующих своим видом. Верх у нашего грузовика был сделан из плетеной сетки, и я имела удовольствие обозревать окрестности… Впрочем, не только удовольствие. Я постаралась запомнить расположение полей космопорта, ворот, пронаблюдала процесс выпуска нашей машины из порта (охранник потребовал у водителя какой-то пропуск и что-то в нем отметил), ну и дальше я смотрела на дороги, рощи и здания, стараясь запомнить каждую мелочь.