Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да, наверное…
— Так что останемся пока здесь. Только в следующий раз не улыбайся так мило, сестра, а то местный люд сам нас на вилы насадит за клыки.
— Без этого было не обойтись, — вздохнула Йева.
— Они бы и так все рассказали — черни только языками почесать. А еще нужно отправить письмо отцу. Без его помощи не обойдемся. Главное, чтобы они не слишком быстро нашли рыбака!
Чуть позже Леонард написал письмо, свернул его трубочкой и прикрепил к лапе ворона. Короткими скачками Таки-Таки попрыгал по кровати, а после скакнул на подоконник.
— Доставь донесение отцу как можно скорее, — приказал Лео.
— Таки-таки сделает, — каркнул ворон и вылетел в окно.
Оставшись одни, близнецы расположились по кроватям, чтобы отдохнуть. Вот только Йева с печалью вспоминала свое детство и доброго старика Гиффарда, а Леонард думал совсем о другом. Его что-то тревожило, будто передача дара человеку ставила под угрозу какие-то сокровенные тайны. Он то и дело нервно вставал и подходил к окну, откуда глядел на прибывающие и отбывающие отряды. А позже принялся смотреть на сестру, любуясь, как ее медные локоны разметались по подушке во время сна.
* * *
Спустя пару дней
Уильям продолжал идти в направлении Брасо-Дэнто. Пока было светло, он отдалялся от тропы и пробирался поодаль от нее, лесом, не желая быть замеченным. После постоянных спусков и подъемов по крутым пригоркам его одежда успела износиться, да и сам он стал походить скорее на вылезшего из болота черта.
Но по ночам он все-таки выходил на дорогу, чтобы дать ногам отдохнуть. А если кто встречался ему, то обостренные слух и зрение позволяли вовремя сойти в сторону. Пару раз ему приходилось прятаться за деревьями, пропуская по тропе спешащих гонцов.
Самочувствие Уильяма ухудшалось с каждым пройденным шагом. Та кровь, которую он испил в доме бабушки Удды, придала ему сил и приглушила голод. Но этого было мало, очень мало… Голод возвращался, и сухое горло неприятно жгло. Попытки есть лесные ягоды ни к чему хорошему не привели. Произошло то же самое, что и с булочкой, — Уильяма стошнило недоспевшей земляникой, а после голод подступил еще сильнее. Тогда он попробовал испить ледяной воды из родника, пробивающегося из-под земли. От воды его хоть и не стошнило, но жжение в горле не прекратилось.
А ведь впереди еще много дней пути, и Уильям понимал, что сил ему не хватит.
Светало. Пора было покинуть тропу, чтобы вновь раствориться в сером утреннем тумане и двинуться дальше через чащобы. И тут послышались голоса и перестук копыт. Уильям поспешно спрятался за корневищами поваленной сосны. От Вардов ехали три всадника, облаченных в легкие доспехи, с копьями наперевес, а подле них бежала пара собак на привязи.
— Где же этот гад может быть? Прочесали все вдоль и поперек, — возмутился один из всадников.
— Да может и нет его вовсе. Слышал же, что он демон? Обратился в какое-нибудь чудище крылатое и улетел жрать детей в соседних городах. Там сожрет и прилетит снова в Варды, — последовал ответ второго.
Уильям понял, что речь идет о нем, и напряженно прислушался.
— Да как нет? Бартлет — умный мужик. Не будет он искать того, кого не найти. Говорю, где-то рядом должно бродить это чудовище, — устало возразил третий. Вдруг он встрепенулся. — Мальта, Биг, что с вами?
Собаки вели себя беспокойно, скалились и рычали. Одна натянула веревку и, сделав стойку, принялась яростно лаять в сторону Уильяма. Он понял, что находится с наветренной стороны и его почуяли.
— Может, волк? — неуверенно спросил один.
— Какие волки у нас в Офурте? Спусти-ка псов. Спусти! — приказал один конник. В его голосе сплетались тревога и возбуждение охотника, напавшего на след опасного зверя.
Всадник, державший псов на привязи, спешился и освободил их. И те, сорвавшись, бросились с лаем в сторону леса, туда, где прятался беглец.
«Проклятие!» — промелькнуло в голове Уильяма.
Он выскочил из своего укрытия, из-за корневищ, и прытко побежал в чащобу.
— Смотри, вон там, за деревьями! — закричал первый всадник.
— Вот он! Это он! Ловите его!
Конники пришпорили лошадей и пустились вдогонку, потрясая копьями. Они видели, как темная тень, которую едва выхватывал серый рассвет, пыталась убежать от них. Она ловко перепрыгивала повалы, прорывалась сквозь кусты. За ней бросились отчаянно лающие собаки, настигая. Чуть погодя всадникам пришлось поотстать, потому что кони стали спотыкаться о коряги.
Но от погони Уильяму все равно было не уйти. Как бы резво он ни бежал, собаки его догоняли. Он слышал, как лай их нарастал, становился ожесточеннее, и ему казалось, что за его спиной уже чувствовалось их горячее дыхание. Тогда, продравшись сквозь кусты можжевельника, он схватил сук с земли и резко развернулся. Тотчас два пса с рычанием бросились на него. Они были огромные, темно-серого цвета — и Уильяму невольно вспомнилась та трагичная ночь с вурдалаками.
Он ощерился клыками и успел скользнуть палкой по морде одного пса. Завизжав, собака кувыркнулась, прокатилась кубарем, подставив бок, и он тотчас нанес второй удар сверху. Заскулив, она задергала передними лапами — и затихла. А вот вторая оказалась матерее. Пока Уильям сражался с первой, она выждала момент, скакнула, извиваясь длинным телом, и вцепилась в руку мощными челюстями.
Уильям люто взвыл от боли, схватил свободной рукой ее за горло, под ошейник, и сжал. И показалось ему, будто шея ее тоненькая и хрупкая, как веточка. Хрустнули позвонки. В агонии пес раскрыл пасть, закатил глаза и упал замертво.
К этому моменту всадники уже настигли его. Один направил в его сторону копье и, пришпорив коня, помчался вперед. Но лошадь резко остановилась, взбрыкнула перед самой целью, не желая продираться через высокий куст. И Уильям воспользовался этим: он схватил верхового за ногу и сдернул наземь. Испуганный конь пробил подкованным копытом голову своему ездоку и умчался в лес.
А второй всадник уже несся на Уильяма со спины, но тот успел обернуться и заметил нацеленное в него копье. Он дернулся, отскочил, но острие пронзило правое плечо и обломалось. Его сильно откинуло назад. От боли помутнело в глазах, и он почувствовал, как ярость захлестнула его. Не отдавая себе отчета, Уильям встал, качаясь, вырвал из плеча остаток копья, зарычал и швырнул его во всадника. Всадника сдуло с седла, словно пушинку.
Истекая кровью, он стал искать глазами третьего конника, однако тот уже мчался в сторону тропы с криками о помощи.
