Омерта - Марио Пьюзо

Через несколько месяцев после смерти дона Асторре решил повидаться с Рози. Как он полагал, только для того, чтобы попросить ее помочь в осуществлении намеченных планов. Он сказал себе, что знает ее секреты и ей не удастся ослепить его. И она была у него в долгу.

Он также знал, что в общепринятом смысле Рози — аморальная женщина. Что она ставит себя и получаемые ею удовольствия выше всего на свете. Она всем сердцем верила, что имеет право на счастье, а потому плевать хотела на все остальное.

Но пусть он в этом не признавался, более всего ему хотелось вновь увидеть ее. Время залечило раны, нанесенные ее предательством, и усилило влечение к ней. Теперь ее грехи тянули разве что на беззаботность молодости и уже никак не могли служить доказательством того, что она его не любила. Он помнил ее груди, помнил как на них появлялись розовые пятна, когда они занимались любовью, помнил, как она склоняла голову, словно смущаясь, помнил ее заразительный смех и неизменно хорошее настроение, помнил ее легкую походку и жар ее рта на своих губах. Тем не менее Асторре убеждал себя, что визит его сугубо деловой. Он хотел предложить ей работу, справиться с которой, возможно, могла только она.

Рози уже собралась войти в подъезд своего дома, когда он возник рядом, улыбнулся и поздоровался. Книги, которые Рози несла под мышкой правой руки, полетели на тротуар. Рози просияла, глаза ее сверкнули. Она обняла Асторре за шею, поцеловала в губы.

— Я знала, что вновь увижу тебя! — воскликнула она. — Я знала, что ты меня простишь. — А потом она потянула его в подъезд, по лестнице они поднялись на второй этаж, в ее квартиру.

Она наполнила стаканы, себе налила вина, Асторре — бренди. Села рядом с ним на диван. Он знал, откуда взялись деньги на роскошную обстановку.

— Почему ты так долго не появлялся? — спросила Рози, снимая кольца с пальцев, вынимая серьги из ушей. С левой руки она сняла три браслета, золотые, украшенные бриллиантами.

— Дела, — ответил Асторре. — И мне потребовалось много времени, чтобы разыскать тебя.

Рози с нежностью посмотрела на него.

— Ты по-прежнему поешь? По-прежнему скачешь верхом в этой нелепой красной куртке? — Она вновь поцеловала его. И Асторре почувствовал, как жар разливается по его телу.

— Нет, Рози, возврата к прошлому нет.

Рози вскочила, подняла его на ноги.

— То было самое счастливое время в моей жизни. — В мгновение ока они оказались в спальне.

Рози взяла с ночного столика флакон духов, побрызгала себя, потом Асторре.

— Мыться некогда, — смеясь, объяснила она.

Они упали в кровать, и Асторре увидел, как на ее груди медленно проступают розовые пятна.

Асторре словно раздвоился. Он наслаждался сексом, но не Рози. Потому что перед его мысленным взором то и дело возникало ее суточное бдение у тела мертвого профессора. Если он не умер мгновенно, можно было бы ему помочь? Каково было Рози в компании смерти и профессора?

Лежа на спине, Рози коснулась его щеки.

— Прежняя магия не срабатывает? — прошептала она.

Приподняла золотой медальон, увидела ужасную лилово-пурпурную впадину, поцеловала ее.

— Все было отлично, — ответил Асторре.

Рози села, ее груди нависли над ним.

— Ты не можешь простить мне профессора, того, что я позволила ему умереть и осталась с ним. Так?

Асторре не ответил. Ему не хотелось говорить, что он знает о ней все. А главное, знает, что она никогда не переменится.

Рози встала, начала одеваться. Он последовал за ней.

— А ты, оказывается, страшный человек. Приемный племянник дона Априле. И твой лондонский приятель, который помог мне. Для английского банкира сработал он очень профессионально. Но этому перестаешь удивляться, узнав, что он эмигрировал из Италии.

Они сидели в гостиной. Рози вновь наполнила стаканы. Заглянула ему в глаза.

— Я знаю, кто ты. Но ничего не имею против, абсолютно ничего. Потому что мы — родственные души. И это прекрасно.

Асторре рассмеялся.

— Вот чего я еще не искал, так это родственную душу. Но я пришел к тебе по делу.

Лицо Рози стало бесстрастным. От обаяния не осталось и следа. Она начала надевать кольца, браслеты, серьги.

— За то, чтобы перепихнуться, я беру пятьсот долларов. Сойдет и чек, — она игриво улыбнулась, показывая, что ее слова — шутка. Он знал, что она брала подарки лишь на праздники и дни рождения, причем куда как более дорогие. Вот и саму квартиру один из поклонников подарил ей на день рождения. Рози задумчиво посмотрела на него.

— А что будет потом?

— Об этом можешь не волноваться.

— Понятно. А если я откажусь?

Асторре пожал плечами. Об этом и думать не хотелось.

— Ничего.

— Ты не сдашь меня английской полиции?

— Я никогда бы не пошел на такое. — Искренность, прозвучавшая в голосе, не вызвала у Рози никаких сомнений.

Рози вздохнула.

— Хорошо. — Он увидел, как заблестели ее глаза. — Еще одна авантюра.

Поток воспоминаний Асторре прервала нога Монцы, толкнувшая его ногу.

— Осталось полчаса. Вам надо подготовиться к встрече с братьями Стурцо.

Асторре выглянул в окно. По-прежнему шел снег. На его фоне чернели стволы деревьев, их ветви тянулись к нему, словно волшебные палочки. У Асторре заныло сердце. Он знал, что после этой ночи переменится мир, в котором он жил, переменится он сам, и начнется его настоящая жизнь.

К затерянному среди белых полей особняку они подъехали в три часа ночи.

Братья Стурцо в наручниках, ножных кандалах и смирительных рубашках лежали на полу одной из спален особняка под охраной двух вооруженных людей.

Асторре сочувственно посмотрел на них.

— Считайте, что это признание ваших заслуг.

Мы понимаем, сколь вы опасны.

Отношение братьев к случившемуся разительно отличалось. Стейс являл собой полное спокойствие, словно примирился с неизбежным, Фрэнки, наоборот, бросал на них яростные взгляды, лицо его перекосило от злобы.

Асторре сел на кровать.

— Полагаю, парни, что вы уже сообразили, что к чему.

— Рози была приманкой, — ответил Стейс. — Со своей задачей она справилась блестяще, не так ли, Фрэнки?

— Потрясающе. — Ему с трудом удалось не сорваться на фальцет.

— А все потому, что вы действительно ей понравились, — пояснил Асторре. — Она была от вас без ума, особенно от Фрэнки. Ей это далось нелегко. Очень нелегко.

— Тогда почему она на это пошла? — презрительно бросил Фрэнки.

— Потому что я дал ей много денег. Действительно много денег. Ты знаешь, что перед большими деньгами трудно устоять, не так ли, Фрэнки?

— Нет, не знаю, — буркнул тот.

— Полагаю, потребовалась немалая сумма, чтобы два таких умных парня, как вы, решились взять заказ на убийство дона. Миллион? Два миллиона?

— Вы ошибаетесь, — ответил Стейс. — Мы не имеем к этому никакого отношения. Мы же не идиоты.

— Я знаю, что стреляли вы, — гнул свое Асторре. — У вас репутация профессионалов, которые берутся только за серьезные дела. И я все проверил. Теперь я хочу знать имя посредника.

— Вы ошибаетесь, — повторил Стейс. — У вас нет никаких оснований вешать на нас это убийство. И кто вы такой, черт бы вас побрал?

— Я — племянник дона. Исполнитель его воли.

Я проверял вас шесть месяцев. Когда убили дона, вас в Лос-Анджелесе не было. Вы отсутствовали целую неделю. Ты, Фрэнки, пропустил две игры своих подопечных. А ты, Стейс, не заглядывал в магазин, чтобы узнать, хорошо ли идет торговля.

— Я был в Вегасе, — ответил Фрэнки. — И разговор получился бы более приятным, если в нас развязали. Мы тебе не гребаный Гудини «Гудини Гарри — знаменитый иллюзионист.».

Асторре усмехнулся.

— Это точно. А ты, Стейс?

— Я был с подружкой на Тахо. Разве сейчас упомнишь?

Асторре поднялся.

— Пожалуй, мне лучше поговорить с вами по очереди.

Он прошел на кухню, где Монца уже сварил ему кофе. Велел развести братьев по разным спальням и около каждого держать двух охранников.

Всего у Монцы было шесть человек.

— Вы уверены, что это они? — спросил Монца.

— Думаю, да. Если нет, им просто не повезло.

Мне не хотелось просить тебя об этом, Альдо, но, возможно, тебе придется помочь разговорить их.

— Дело в том, что говорят они не всегда. В это трудно поверить, но иной раз люди попадаются очень упорные. Вот и эти двое, похоже, из таких.

— У меня нет желания прибегать к таким методам.

Час спустя он вошел в спальню, где держали Фрэнки. За окном снег все шел и шел. Фрэнки лежал на полу в наручниках, кандалах и смирительной рубашке.

— Дело-то простое, — обратился к нему Асторре. — Назови имя посредника, и, возможно, вы выйдете отсюда живыми.

Фрэнки злобно глянул на него.

— Я тебе ничего не скажу, говнюк. Мы тут ни при чем. Я запомню тебя и запомню Рози.