Ангел в моей постели - Мелоди Томас

– Виктория? – Бетани обняла ее за плечи и крепко прижала к себе. – Все будет хорошо.

Это было выше ее сил. У нее перехватило дыхание, из глаз хлынули слезы.

– Прости меня.

Виктория уткнулась лицом в подушку. Она была уверена: впереди ее ждут черные дни.

Стоя в ванне, Дэвид поливал себя ледяной водой из кувшина.

Наконец поставил кувшин на комод и оперся о него ладонями. Покрытые грязью сапоги стояли рядом с ванной. На полу валялись рубашка с пятнами крови на спине, брюки и оторванные пуговицы. Ему не хотелось возвращаться в Роуз-Брайер, и он приехал в городской дом. Он поехал бы сразу в Сейлхерст, но боялся загнать лошадь.

Шорох у двери заставил его повернуть голову. Рядом с шелковой ширмой стояла Памела и смотрела на него. На ней было ярко-красное платье с низким декольте, отделанным кремовым кружевом. На плечи ниспадали белокурые локоны.

Он чувствован на себе ее взгляд, и, если его реакция ничем не отличалась от реакции любого другого мужчины, ее это, видимо, не смущало.

– Дверь в твою гардеробную была открыта, – сказала Памела.

Расплескивая воду, Дэвид вылез из ванны.

– Дверь не была открыта.

– Она не была заперта. – Она снова окинула его взглядом, когда он направился к ней. – У меня был ключ. – Памела показала его.

– Очень кстати. – Дэвид выхватил у нее ключ.

– К твоему сведению, я стучала, – сказала она. Дэвид взял халат, висевший на ширме. – Ты не ответил на стук, и я заволновалась. Особенно после того, что произошло.

Дэвид набросил халат.

– Где ты пропадала со вчерашнего дня?

– Разве я обязана ночевать здесь?

– А ты как думаешь? Йен беспокоился о тебе. Я обещал ему разобраться с тобой.

– Здесь местный судья, – сообщила она, скрестив на груди руки. – Расспрашивает о тебе. Видимо, направляется в Лондон в поисках доказательств того, что ты мошенник. Час назад его не впустили в Роуз-Брайер. Это по твоему приказанию?

Дэвид туже затянул пояс халата.

– Это все?

– А чего еще тебе надо? – Бросив на него взгляд, отчасти кокетливый, отчасти похотливый, она кивнула на чуть заметный след от укуса на его шее: – Кто-то уже залезал тебе под одежду.

Он сурово посмотрел ей в глаза:

– Ты считаешь себя шлюхой, Памела? Или так вошла в эту роль, что уже не замечаешь разницы?

Дэвид прошел в комнату.

– Ты все еще любишь ее, не правда ли? Хотя заверял нас с Йеном в обратном.

Он чуть дрогнувшей рукой достал из буфета графин с виски.

– Любовь тут ни при чем.

– Значит, влечение плоти. Для большинства мужчин это одно и то же. Но не для тебя. – Шурша алым шелком, она подошла к нему. – А ты не думал, что она уже не та женщина, какой была раньше?

– Люди не так уж сильно меняются.

– Ты изменился. Когда-то ты мог убить человека, не испытывая никаких угрызений совести. Насколько я знаю, это ты застрелил вероломного внука прусского эрцгерцога в Мюнхене. Сколько лет прошло? Тринадцать? Четырнадцать? Какой скандал ты вызвал в международном сообществе! Личность убийцы так и осталась тайной.

Дэвид знал, каким образом она получила эти засекреченные сведения.

– Очевидно, нет.

– И для выполнения тайной грязной работы они зовут тебя. Сколько лет тебе было, когда ты совершил это убийство?

Ему было двадцать два года, когда он нажал на спуск и раскрыл заговор, угрожавший жизни королевы. Двадцать четыре, когда приобрел репутацию одного из самых востребованных агентов секретной службы. Двадцать шесть, когда встретил Маргарет Фаради.

Он впервые увидел ее на поле для гольфа у британского консульства в Калькутте. Это было начало конца его прежней жизни.

Его грех и его спасение.

Его проклятие.

– Меня не будет неделю или около этого. – Он плеснул виски в стакан. – Может быть, дольше.

– Ты уезжаешь прямо сейчас?

– У меня есть личные дела. – Не предлагая ей виски, он пристально смотрел на нее поверх стакана. – Ты – наша связь с Кинли. Пока я буду отсутствовать, я хочу, чтобы ты узнала, где жил Фаради последние девять лет, кто оплачивал его расходы и сколько его бывших дружков еще живы.

– Зачем?

– О, я не знаю, Памела, – пошутил он. Ему не терпелось поскорее уехать. – Возможно, существует какая-то связь с тем, кто пытался убить меня и вместо этого выстрелил в дочь Фаради.

– А почему ты думаешь, что тебя пытались убить?

– На ней был мой плащ. Зачем кому-то убивать человека, который, как подозревают, знает, где спрятаны драгоценности и золото? – Он поставил стакан. – Даже если стрельба в человека с расстояния шестьсот ярдов когда-то могла быть делом рук Фаради, то после девяти лет, проведенных в тюрьме, для него было бы большой удачей, если бы он сумел с двадцати футов попасть в стену амбара.

– В Англии есть всего горстка людей, способных на такой выстрел. – Она сдержанно улыбнулась. – В том числе и ты. Но ты в это время находился совсем в другом месте.

Дэвид захлопнул дверцу буфета. Его порой удивляло, зачем Памела провоцирует его, как будто может что-то доказать, особенно в тех случаях, когда у них с ее мужем было одно задание. Он подошел к двери и распахнул ее.

– Я не собираюсь задерживаться. Она встала в дверях.

– Ты так и не объяснил мне, зачем уезжаешь.

– У меня есть сын, Памела. А теперь, ради моей безопасности, уходи. – Он широко улыбнулся.

– Сын? Понимаю, – помолчав, сказала она. – Прости меня, Дэвид.

– За что? Не твоя вина, что об этом никто не знал.

– Что мне сказать Манро о тебе? Он раздосадован тем, что ты сумел вырвать Роуз-Брайер у него из-под носа, а теперь не даешь ему видеться с леди Манро. Я предупреждала тебя, еще когда ты сюда приехал, что следует остерегаться его.

– Выстави Неллиса за дверь. – Он хотел уйти, но замешкался. – После того как закончишь дела с Кинли, побольше разузнай о судье, пока он будет в Лондоне. Мне нужна история Роуз-Брайера, хочу знать, почему он так стремится приобрести это имение.

Глава 13

– Боже мой, дитя! – такими словами встретила Викторию Эсма, войдя в кухню, и приложила руку к ее щеке. – У вас все еще лихорадка. Прошла всего неделя. Что вы здесь делаете? Почему не в постели?

– Решила постоять на своих ногах. – Виктория посадила Зевса на стул, и кот сразу же бросился к стоявшей на полу миске со сливками. – Сэра Генри нет в его комнате.

– Он в травяной кладовке, мэм.

Виктория взяла чашку горячего чаю, удобно, насколько это было возможно, расположилась на табурете и смотрела, как Эсма резала морковь к ужину.

– Сэр Генри говорил с тобой после вчерашней ночи? Эсма покачала головой:

– Он ни с кем не разговаривает с тех пор, как лорд Чедвик уехал за Натаниелом.