Развернуться на скорости - Елена Николаева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Отчаянье поглотило меня с головой. Расплакавшись в очередной раз, уснула, пока навязчивое жужжание телефона не выдернуло меня из сна.
Не глядя на экран, принимаю вызов, произнося сиплое «алло».
— Что с твоим голосом? — раздаётся в трубке знакомое напряжённое рычание.
Боже мой, ну что за день такой? Один диктатор уехал, второй решил достать по телефону.
Устало потираю ладонью лицо, негромко отвечая:
— Тим спит рядом, не могу говорить громко. Я не объявляла Вам… то есть тебе свой номер телефона.
— Мне было несложно его достать, — спокойно заверяет, не давая повода усомниться в сказанном.
— Даже не знаю, почему я не удивлена. Ты соврал мне.
— Даже не пытался.
— Лучше бы ты был механиком.
— Я умею чинить тачки — моё второе хобби.
— А первое?
Ещё утром решила держаться от него подальше, а сейчас вдруг интересуюсь его привычками, чувствуя в этом какую-то необъяснимую потребность. Женя не соткан из золота, но с ним общаться намного приятнее, чем с Русланом.
— Действительно хочешь узнать?
— Гонки? — забегаю наперёд, разочарованно вздыхая.
— Это профессия, Яна, — он будто чувствует моё недовольство и спешит успокоить. — Я завязал со спортом.
— Отлично, — мои губы трогает несмелая улыбка. Страсть, которая может лишить жизни — не стоит ломаного гроша.
— Из-за чего такая реакция, Яна? — приглушает свой голос до соблазнительной хрипотцы, а у меня мурашки рассыпаются по коже, в том числе и по губам, где он касался их своими.
— Какая? — растерянно шепчу. Кончики моих пальцев самопроизвольно ложатся на губы и начинают поглаживать их. Пугаюсь своей реакции на Женю и сразу же одёргиваю руку. Сейчас не до этого. Неправильно думать о бывшем мужчине своей сестры. Вики больше нет, я не имею права мечтать о том, кто мне не может принадлежать. Он чужой. Случайный гость в моей жизни. Нужно трезво смотреть на реальность. Жить мечтами больше не получиться из-за Тима. Всхлипываю, вспоминая вердикт Руслана, и тут же прикусываю до боли губу. Только бы не услышал…
— Я сейчас приеду! — звучит в трубке как гром среди ясного неба. Не успеваю открыть рот и возразить, как короткие гудки начинают оглушительно врезаться в сознание, причиняя головную боль…
— Тебя не пропустят в дом… — едва слышно шепчу, разворачиваясь к Тиму. Обнимаю мальчишку со спины, ложась головой на брюхо плюшевого зайца. Зачем-то прижимаю к груди телефон. Пусть хоть поубивают друг друга — мне всё равно. Больше не хочу никого ни видеть, ни слышать. Евгений для меня — табу. С Русланом нужно попробовать договориться. Вдруг у него пройдёт затмение и он опомнится после похорон. Всё-таки родная тётка Тиму я, имею на него больше прав, чем Исаев со своей свитой и кучей денег…
Ворочаясь на игрушке, ощущаю виском твёрдый предмет. В зайце, помимо наполнителя, находится что-то ещё, и эта вещь не даёт мне удобно пристроить голову. Сначала меня посещает смешная мысль о тайнике. Игрушка-то Тимохи! Ну как маленький ребёнок засунет в брюхо зайца какой-то инородный предмет, чтобы никто не догадался о нём? Но тут меня осеняет, и я резко сажусь на кровати, прижимая ладонь к быстро бьющемуся сердцу в груди…
Вика могла! Ещё как могла!
Охваченная любопытством, аккуратно вытаскиваю из-под Тима лапы ушастого, затем внимательно осматриваю игрушку со всех сторон. Ничего особенного, если бы под пальцами не ощущался «секрет».
Заяц пушистый. За шёрсткой сбоку не сразу замечаю замочек. Он скрыт под вязанной жилеткой, которую приходится снять. Проходит несколько долгих секунд до того, как я извлекаю из плюшевого зайца небольшую записную книжку размером с мою ладонь. Вот это да…
Провожу пальцами по твёрдому кожаному переплёту, а в груди спирает дыхание. Мне страшно её открывать, страшно листать страницы, исписанные тайнами моей Ви. Страшно копаться в её жизни, не потому ли, что в нём хранится правда об отце Тимофея? Все эти годы Виктория жила воспоминаниями, которые тщательно хранила в душе. Выплескивала свою боль на бумагу, играя роль счастливой супруги. Окрылённая мужчиной женщина не станет вести дневник. Она вела…
С замиранием сердца открываю книжку наугад, словно вытягиваю жребий, читаю страницу, которая попадается мне на глаза:
«…Сегодня Тиму исполнилось три месяца, и я снова взяла в руки дневник и перо…
Мне проще изливать душу бумаге. Строчки болью лягут на чистый лист и станет намного легче. Я опять смогу ровно дышать и меньше тебя ненавидеть…
Если бы ты только видел, Женя, как он похож на тебя, ты бы полюбил сына с первого взгляда. Он ещё совсем крошечный, но в нём столько твоего: мягкие кудряшки, красновато-медный оттенок глаз, которые я никогда не забуду, соблазнительная улыбка. Говорят, глаза у детей меняются со временем, но я верю, что с Тимом этого не случиться и когда-нибудь ты в нём узнаёшь себя.
У нашего мальчика твой нос. Прямой, с „изысканным“ ровным и острым кончиком. Когда расстроен, он хмурится также красиво, как и ты. Любуюсь им, когда спит, и сердце кровью обливается. Все могло быть иначе. Если бы ты не исчез, мы были бы счастливы втроём, но ты и так счастлив… без нас, с ней… со своей невестой. Сегодня увидела ваше свадебное фото и едва не умерла от отчаяния. Оно разодрало всю душу изнутри, вынуло её наружу, оставив меня истерзанной и опустошённой. Когда-нибудь я сожгу дневник и вырвусь из плена неразделенной любви, но ты так и не узнаешь о сыне. Ты — моя сокровенная тайна. Так глубоко ты проник в моё сердце и так скоро стал чужим…»
Переворачиваю листок и срываюсь в непроглядную пропасть. Сомнений больше не остаётся, как и вопросов. Вика сохранила свадебное фото гонщика с нынешней женой. Сразу её узнаю.
