Неудачный дубль 1977 (СИ) - Арх Максим

— Очень может быть, — взяв себя в руки более спокойным голосом произнёс проф. — Смотрите, — заметил он, — тут даже шкурки сохранились. А внутри, что? — размышлял учёный крутя «туфлю». — Наверное солома или трава. Неужели, это было сделано для поддержания формы?! Просто удивительно! Невероятно.

«Конечно удивительно, — думал я, — особенно удивительно, что реальность скорее всего всё же моя. А значит и события будут в ней происходить в точности такие же, как и в той моей далекой жизни. И это было хорошо. В смысле быть «вангующим вангом» и знать, где подстелить соломы для себя любимого мне очень нравится».

От размышлений меня оторвал профессор, который взяв меня за руку потащил меня из пещеры с фразой: «Надо с вами срочно побеседовать. Саша, давайте пройдём наружу».

— Александр, Вы же понимаете, что сюда нужно срочно вызывать профессиональных ученых. Я готов за это взяться, но я не могу уехать отсюда теперь после всего что произошло. Что же делать? — паниковал Товмасян.

— Спокойно, товарищ профессор. Сейчас вы напишите письмо тем, кого вы хотите об этом известить. Сегодня Армен Николаевич поедет в Ереван, и его помощник сможет доставить эти письма до адресатов.

— Да, да, тут нужно…

— Хотя… — прервал его раздумья я.

— Что, хотя?

— Хотя в деревне есть телефон и мы можем попробовать позвонить. Конечно связь там не фонтан. Когда я имел честь звонить оттуда в Москву, то всё шипело и гудело. Однако Москва находится за тридевять земель. А тут до Еревана рукой подать — всего 120 км. Так что вполне возможно и дозвонитесь, а если нет, то письма отвезём, как я уже и говорил.

— Давайте мы прямо сейчас сходим в деревню пока никто не спит, — предложил уже давным-давно не хмурый профессор.

— Давайте, — согласился я, — предупрежу Армена Николаевича, что пойду в деревню, — и ушёл. Народ же потихонечку начал собираться, устраиваясь на ночёвку. У пещеры было решено оставить двоих рабочих каждому из которых была предоставлена индивидуальная палатка. Всем членам экспедиции был предоставлен выбор, либо ночевать в клубе, либо в палатках, которых у нас было более десяти штук. Это предложение распространялось на весь коллектив, за исключением учёных, которым был предоставлен ночлег в одном из домов частного сектора, и водителей, у которых всегда была возможность спать в салоне своего транспортного средства.

******

Сева. Поезд.

— Здравствуй, дарагой! Мэня Левон завут, а тэбя?

— Савелий, — представился клавишник, глядя на мужчину средних лет, который заглянул к нему в купе, в котором он ехал один.

— Дарагой, может сыграем?

— Во что? — не понял Сева.

— Как во что? — весело хохотнул кавказец. — В карты канэчно!

— Нет спасибо.

— Пачэму? Скучно жэ ехат — говорил молодой мужчина кавказской внешности Савелию.

— Я не играю, — ответил Сева и добавил — Спасибо.

— Да и я нэ играю. Что тут играть-то? — сказал тот, проходя внутрь купе и усаживаясь напротив Савелия. — Зато дорога за игрой быстро пролетит. Давай по маленкой. По капейке.

— Я на деньги не играю.

— Ну чего ты баишься, проиграть 15 капэек что ли? Ну нэ на щелбаны жэ нам играт. Мы что дэти? Ехат же скучно, а так врэмя убъём. А здэсь по капэйке и всо, — говорил знакомец. — Подумай сам. Даже если ты проыграешь 50 раз, ты проыграешь всего 50 капэек.

<…>

— Ну по копейке конечно можно, но не больше, — через пятнадцать минут уговоров сказал Сева и подумал, что даже если, действительно, он будет играть и постоянно проигрывать, то всё равно до Москвы больше рубля не проиграет. Ведь одна партия равна одной копейке. Так что волноваться в общем-то было не о чем.

«Ну ладно пусть даже и проиграю, зато, действительно, время быстрее пролетит, — думал он, беря в руку карты. — Чуть-чуть поиграю и спать».

Через полчаса Сева был в плюсе почти на два рубля. Затем его собеседник, лётчик «Аэрофлота», ехавший получать новый самолёт в Москву, позвал своего знакомого по купе, который также маялся от безделья. Парень был славянской внешности и звали его Сергей. Он оказался каким-то инспектором, которого срочно вызвали в столицу для проведения какой-то внеплановой инспекции на шарикоподшипниковом заводе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как только появился третий игрок Савелию стало везти намного больше. Уже через час он выиграл более пятнадцати рублей. В принципе можно было и остановиться ведь выигрыш неплох, однако азарт, захвативший парня, в купе с выпитой третьей бутылкой вина, просто не позволял ему выйти из игры, ведь ему пёр фарт.

Посовещавшись решили поднять ставку до 50 копеек. За это проголосовали все включая Левона, который с неохотой согласился, ибо сегодня был не его день и «масть» ему не шла.

* * *

И вот Москва — столица нашей родины.

«Хрен с ним — с деньгами. Двести рублей не такие уж и большие деньги, — думал пьяный Сева, когда шёл в толпе пассажиров по платформе в сторону метро. — Вот кофту которую связала бабушка и которую он поставил на кон за 7 рублей, когда деньги кончились, было действительно жалко. Хорошо хоть пятачок на метро всё-таки сумел не проиграть и то хорошо».

— В принципе ничего страшного не произошло. Зато время в дороге быстрее пролетело. Отдохнул, — шепча себе под нос успокаивал себя Савелий, а потом подняв голову в небо неожиданно для окружающих его людей буквально завыл: — Ах, какой же я дурак! Какой дурак! Так что же я себя утешаю?! Ведь развели меня!.. Развели как последнего чушка! Они заодно были твари! Теперь все деньги просрал! И нет теперь денег даже, чтобы поехать сразу в деревню и отвезти пленки, которые мне дал Саша! — плакал он. — Ведь пленки нужно было немедленно спрятать на даче, чтобы никто их не нашёл!

Пока ехал в вагоне метро вспоминал о том, как в тот момент, когда раздавались карты, посмотрев на свои чёртов Левон сразу же начинал чесать себя. То за ухом почешет, то нос, то глаз, то хрен свой немытый. Сергей же не чесался. Он то кашлял, то сморкался, то причмокивал, а иногда его потуги выглядели так: два коротких кашля, один глубокий вдох, шесть маленьких выдохов с покашливанием, а затем длинный кашель.

— Да этаже «азбука Морзе» мать его! Вот твари! — шепча негодовал Сева. — Еще и губу разбили, когда я начал возмущаться и не хотел им отдавать сумку с плёнками, которую я поставил на кон за двадцать рублей. А потом собрали все вещи и вышли на какой-то станции, и я их больше не видел. Вот же твари!

Савелий точно знал, что следующей картой должна быть пикушка, но вылез «грёбаный» крестовый валет и тут же подошёл жирный полярный северный лис. Как он мог проиграть пленки с фильмом и музыкой для него до сих пор было загадкой. Просто на него нашло какое-то наваждение — морок, ибо по другому такой тупейший поступок объяснить было просто нечем. Саша столько труда в это вложил, а он подвел его. Какой же он дятел!

«Как же такое произошло? — крутилась в его голове. — Позор! Несмываемый позор! А позор, можно смыть только кровью, — пришла в голову мысль, и она была настолько неожиданной, что ноги у Савелия подкосились и он упал на пол вагона метро. — Неужели это всё? — думал он. — Неужели конец?! Я же еще так молод».

— О Боже! Что же я наделал?! — громко закричал он и под удивленными взглядами, столпившихся вокруг него пассажиров, зарыдал.

*****

Воронеж. Пункт междугородней связи.

— Алло. Я слушаю. <…> Сделали? <…> Всё забрали? <…> И плёнки? <…> Хорошо! Парня не тронули? <…> Зачем губу разбили? Кто разрешил?! <…> Хорошо. Жду вас. С пленок глаз не спускать!! Как приедете, сразу с вокзала немедленно ко мне, даже не заезжая домой! Ясно?! <…> Конец связи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 14

24 сентября.

Нос был заложен, а правое ухо болело.

«Наверное, в машине продуло», — подумал я и встав с дивана стал одеваться.

Выйдя из гостиницы, зашёл в аптеку и купил капли, а затем на улице, пипеткой, закапал одни капли в нос, а другие в оба уха. Заткнув уши ваткой, пошёл в столовую.