Скандальное предложение - Тина Габриэлл

Судя по его голосу и поведению, Виктория была готова поклясться, что Блейк нервничал.

Блейк Мэллори, пятый граф Равенспер, нервничает? Виктория повернулась и посмотрела ему прямо в лицо.

— Ты просишь меня пойти в публичное место без компаньонки? — выпалила она.

Неужели, наконец, пришло время раскрыть, их отношения? Тогда зачем он спрашивает ее разрешения?

— Ты не поняла, — ответил Блейк. — Я просто хочу приятно провести вечер в твоей компании и посмотреть хорошую пьесу. У меня личная ложа в театре, и мы можем приехать, когда погаснут люстры и начнется представление. Сидящим внизу трудно будет рассмотреть нас. — Заметив сомнение на лице Виктории, Блейк торопливо добавил: — Если тебе будет спокойнее, я приглашу леди Девон и Джастина присоединиться к нам. Саманта станет твоей компаньонкой.

Сама идея посетить театр была замечательной и очень нравилась Виктории. Но она продолжала сомневаться.

Но потом она вспомнила свою беседу с Самантой. Возможно, не все еще потеряно? Возможно, Блейк стал мягче относиться к ней?

— Я с удовольствием пойду, если мистер Вудуард и леди Саманта согласятся поехать с нами.

По лицу Блейка промелькнула тень разочарования, но он быстро спрятал ее за довольной улыбкой.

— Замечательно. Тогда будь готова к семи.

— Разве тебе не нужно сначала поговорить с мистером Вудуардом?

— Конечно, нужно. Но я уверен, что Джастин и леди Девон с удовольствием к нам присоединятся. Я зайду за тобой в семь.

Блейк подарил ей обворожительную улыбку, повернулся и зашагал по коридору. По всему было видно, что к нему вернулась прежняя уверенность.

Недоверчиво покачав головой, Виктория вошла в спальню, повернула ключ в замке и упала в кресло у окна. Прошло несколько минут, прежде чем она успокоилась и достала из сумки записку отца.

Ее все еще не оставляла тревога, она ощущала внутреннее напряжение. Внимание Виктории привлек огромный камин в углу комнаты. Она вскочила, бросила в него ужасную бумажку и поднесла к ней зажженную спичку, наблюдая, как заворачиваются уголки записки, и темнеет горящая бумага.

«Какой же выбор мне сделать?» — думала Виктория.

Если послушаться отца, тогда нельзя терять ни минуты, потому что на просмотр многочисленных бумаг Блейка уйдут часы, даже дни. Она мысленно представила массивный стол в библиотеке с многочисленными стопками бумаг. Ей придется напрячь мозг, чтобы вспомнить обрывки и кусочки разговоров, которые она слышала, когда Блейк с Джастином разговаривали в библиотеке, за ужином, играя в карты, и вообще все, что они говорили в ее присутствии.

Записка полностью сгорела, от нее осталась лишь крошечная кучка пепла. Но напряженность не покинула Викторию. Если бы она так же легко, как с этой запиской, могла обойтись с планами отца!

Виктория нисколько не сомневалась, что Чарлз Эштон доберется до нее через своего помощника. Всю грязную работу сделают либо Спенсер, либо Джейкоб Хоббс. Он сам никогда не станет рисковать своим местом в министерстве финансов.

Но сейчас совершенно не важно, кого пришлет отец, важно то, что он требует результатов.

Виктория прошла через спальню в гостиную и стала бесцельно кружить по ней, обрывочные мысли лихорадочно бились в ее голове. Отец ведать не ведает о ее деловых способностях и не подозревает, что ей кое-что известно в этой области. Только Спенсер знает о ее возможностях, но он никогда не раскроет ее тайну.

Конечно, можно соврать Джейкобу и отцу, сказать, что она просмотрела бумаги Блейка, но не нашла в них ничего существенного. Если она убедительно сыграет роль трепетной, беспомощной женщины, они ей поверят. Они ведь даже представить не могут, что женщина способна понять сложности работы на Лондонской бирже, не говоря уже о том, как вкладывать деньги и зарабатывать на этом.

И вся правда заключалась в том, что Виктория не хотела шпионить за Блейком. Он сдержал свое слово и не затаскивал ее в свою постель силой, выполнял все ее желания, дошел до того, что защищал ее репутацию, особенно от злобной сплетницы леди Таддлсуорт. И потому Виктории не давала покоя ее совесть. Пусть он заставил ее жить в Роузвуде, но теперь она вела ежедневную борьбу с собой, пытаясь сохранить чувство обиды на него.

Она сможет прожить так год, а потом вернется домой и с отцовской шеи будет снят груз долга. Возможно, потом ее жизнь потечет в обычном, предсказуемом ритме.

Но где-то глубоко внутри Виктория уже знала: после столь длительного пребывания в доме Блейка Мэллори ее жизнь уже никогда не будет прежней. Как можно забыть такого привлекательного мужчину, к которому, сколько она себя помнила, ее влекло, которому достаточно было взглянуть на нее, чтобы она почувствовала особый трепет? Виктория знала: теперь любого мужчину, который встретится ей в будущем, она будет сравнивать с Блейком Мэллори, и не сомневалась, что все они окажутся в проигрыше.

Виктория вдруг поняла, как ей поступить. Она таинственно улыбнулась и открыла дверцы шкафа, чтобы выбрать платье, которое она наденет в театр.

— Ты можешь соврать отцу, — пробормотала она вслух. — Ты делала это много лет, и он ни разу ничего не заподозрил. Так зачем сейчас волноваться?

Глава 17

Когда экипаж Равенспера, запряженный шестеркой лошадей, остановился у театра, Виктория почувствовала, как в ней поднимается волнение.

С тех пор как сегодня утром Блейк упомянул о билетах в театр, Виктория с нетерпением ждала, когда сможет, наконец, увидеть пьесу. Она часто посещала «Друри-лейн» в Лондоне, но не подозревала, что так соскучилась по театральным вечерам.

Экипаж остановился у театра. Подавшись вперед, Виктория подняла шторку с кисточками, прикрывающую окно экипажа, чтобы получше все рассмотреть. Через огромные окна здания она видела хорошо одетых джентльменов и леди, прогуливавшихся по холлу с бокалами шампанского.

«Как в Лондоне, — удивилась она. — Важна не только хорошая постановка, но и общение».

— Если ты хочешь, — сказал Блейк, — давай подождем в экипаже, пока не начнется спектакль, и все не рассядутся по своим местам.

Виктория посмотрела ему в глаза, растерявшись от этих слов. Ее любопытство он истолковал как тревогу. Весь вечер он был необычайно внимателен: сказал ей, что Джастин и Саманта согласились поехать с ними, что его личная ложа располагается достаточно высоко и затемнена — они будут скрыты от любопытных глаз.

От подобной заботы и внимания Виктория почувствовала еще большее раздражение, вспомнив о требовании отца. Блейк смотрел на нее, ожидая ответа, и Виктория могла бы поклясться, что вид у него был смущенный.