100 великих достопримечательностей Санкт-Петербурга - Александр Мясников

Новый дворец поражал современников. Простенки между окнами украшены медальонами с мужским профилем. Считается, что это скульптурный портрет графа Сергея Григорьевича. Но существует и другое мнение. Будто бы это портрет самого Растрелли. По проектам архитектора было оформлено 50 помещений.

В 1756 году, после смерти Сергея Григорьевича, дворец перешёл во владение его сына, Александра Сергеевича Строганова. Граф Александр Сергеевич был крупным меценатом, президентом Академии художеств. Ему же приписывают изобретение знаменитого блюда – бефстроганов.

В 1787 году интерьеры здания перестраивал архитектор Фёдор Иванович Демерцов. Фёдор Иванович разобрал во дворе все служебные постройки. Вместо них были построены два новых флигеля – южный и восточный. Таким образом, здание замкнулось в каре. В северном корпусе зодчий оформил Минералогический кабинет.

В 1793 году дворец перестраивал бывший крепостной Строгановых архитектор Андрей Воронихин. Он изменил не только внутренние покои, но и фасад здания. С фасада убрали статуи-аллегории сторон света, изменили его окраску. Она стала жёлто-розовой. В 1790-х годах в здании произошёл сильный пожар. Выгорел практически весь дворец. Из помещений в первоначальном оформлении с тех пор сохранился только большой танцевальный зал с уникальным плафоном «Триумф Героя» работы Дж. Валериани. Это единственный в Санкт-Петербурге подлинный, не воссозданный, парадный интерьер Растрелли.

Во дворце Александра Сергеевича было множество самых разных помещений. Для обслуживания дворца содержался двор в 600 человек – певцы, музыканты, танцоры, актёры, повара, плотники, гребцы. Однако здесь не было, казалось бы, главного помещения – спальни. Такая причуда объяснялась тем, что владелец привык спать в разных комнатах. Причём спал Александр Сергеевич в креслах, на кушетках или на раскладной походной кровати.

После смерти Александра Сергеевича 28 сентября 1811 года дворец перешёл во владение его единственного сына – Павла. После того, как Павел Александрович был убит в Краонском сражении во Франции, был учрежден маойрат Строгановых. Это означало, что неделимое имущество передавалось по наследству старшему в роду. После смерти Павла Александровича в 1817 году дворец стал принадлежать его вдове Софье Владимировне. В 1818 году она выдала замуж свою старшую дочь Наталью за барона Сергея Григорьевича Строганова, находящегося с ней в дальнем родстве. После свадьбы ему был пожалован графский титул.

Младшая дочь Софьи Владимировны Аделаида вышла замуж за князя Василия Голицына. Обе молодые семьи жили во дворце на Невском. Для их нужд в 1820-х годах помещения перестраивал архитектор Строгановых П.С. Садовников. Им был создан арабесковый зал. Во дворе Садовников соорудил голубятню. Она просуществовала там до начала ХХ века. После смерти Софьи Владимировны в 1845 году владельцем майората стал граф Сергей Григорьевич. После его смерти в 1882 году дворец отошёл внуку – графу Сергею Александровичу.

В течение XIX века дворец неоднократно перекрашивался. Он был светло-сиреневым, кирпично-красным, зелёным, наконец – розовым.

Дом Строгановых славился своими «открытыми обедами». Во внутреннем дворе дворца накрывали столы, отобедать здесь мог любой желающий. Этим пользовались и небогатые граждане.

В 1908 году во дворе устроили небольшой сад. Сергей Александрович во дворце не жил, в 1912 году он уехал во Францию. После 1917 года все Строгановы уехали из России. В 1918 году дворец был национализирован, здесь открылся историко-бытовой дом-музей. С 1925 года он являлся филиалом Эрмитажа. В 1929 году музей был закрыт, ценные вещи переданы Эрмитажу и Русскому музею, в доме расположилась Академия сельскохозяйственных наук.

Шуваловский дворец на Фонтанке

Он долго ассоциировался в памяти петербуржцев с балами. И не просто балами, а роскошными балами. Ведь среди гостей здесь были представители самых знатных фамилий и даже российские императоры.

В первые годы существования Петербурга, правый берег Фонтанки был, по сути, пограничным. И строили здесь мало. Первым значимым и ярким сооружением стал Аничков дворец. Он был построен на углу Фонтанки и Невской першпективы (проспекта), справа от Аничкова моста. А вот территория слева от моста по берегу Фонтанки пустовала.

Застройка жилыми домами правого берега от Аничкова до Симеониевского моста началась во второй половине 1780-х годов.

Первый двухэтажный дом с восьмиколонным портиком появился в конце XVIII столетия. Этим домом на берегу реки Фонтанки владела семья Воронцовых. Автор проекта этого дома не установлен.

В 1799 году дом графини Воронцовой и соседний участок на углу Итальянской улицы приобрёл обер-егермейстер Дмитрий Львович Нарышкин. Женой Дмитрия Львовича была Мария Антоновна, урождённая княжна Святополк-Четвертинская. Одаренная от природы замечательной наружностью, Мария уже в 15 лет была фрейлиной. Современники свидетельствуют, что Мария Антоновна была действительно ослепительной красавицей. Говоря словами Державина: «Чёрными очей огнями, грудью пышною своей она чувствует, вздыхает, нежная видна душа, и сама того не знает, чем всех больше хороша». В 16 лет Мария Четвертинская выходит замуж за 37-летнего князя Дмитрия Нарышкина.

Мария Антоновна была фавориткой императора Александра I Павловича. Александр I стал верным любовником Марии Антоновны, вероятно, ещё наследником. Отношения Марии Антоновны с Александром Павловичем вылились практически в создание второй семьи.

Хотя официально Александр был женат на Елизавете Алексеевне (Луизе-Марии-Августе Баденской), фактически в течение пятнадцати лет Александр жил с Марией Антоновной Нарышкиной и имел с ней двух дочерей и сына. Она даже настаивала на расторжении брака императора и официальном признании себя его супругой.

Дворец Шуваловых на Фонтанке. Современный вид

У Марии Антоновны было шестеро детей, из которых трое скончались в младенческом возрасте, все они официально считались детьми Дмитрия Львовича Нарышкина. Общепринятым является мнение, что отцом пятерых детей был император Александр I. Только старшую дочь Марину Дмитрий Львович считал своим настоящим ребёнком.

О взаимоотношениях Александра и Нарышкиной знали все, даже императрица. Известно её письмо к матери в Баден, где она рассказывает об оскорбительном поведении Нарышкиной: «…для такого поступка надо обладать бесстыдством, какого я и вообразить не могла. Это произошло на балу… я говорила с ней, как со всеми прочими, спросила о ее здоровье, она пожаловалась на недомогание: “По-моему, я беременна”… Она прекрасно знала, что мне небезызвестно, от кого она могла быть беременна».

Дмитрий Львович Нарышкин, несмотря на создавшуюся в его семье ситуацию, обожал всех детей Марии. Александр оставил Дмитрию Львовичу 300 000 рублей для обеспечения своих детей.

С первых дней приобретения дворца на набережной Фонтанки Нарышкины занимались устройством дома. Они расширили здание, построив новые парадные помещения для картинной галереи, музея и колонного (танцевального) зала. Нарышкин содержал самый большой в России оркестр роговой музыки и вёл жизнь просвещённого вельможи «времен очаковских и покоренья Крыма».

Особое внимание было уделено во дворце залу для танцев. Ведь нарышкинские балы славились на весь Петербург. Здесь бывали даже многие деятели культуры, среди которых Державин, Крылов, Вяземский, Пушкин. Колонный (танцевальный) зал – наиболее эффектное из помещений дворца. Он декорирован колоннами коринфского ордера, облицованными искусственным мрамором. В промежутках между колоннами, в верхней части стен, размещены скульптурные панно, изображающие сцены Троянской войны. Монохромную роспись плафона исполнил Д. Скотти.

Известно, что Александр I Павлович любил балы и сам был незаурядным танцором. А одним из его любимых напитков был чай с мёдом. Поэтому на балах помимо сластей, прохладительных напитков и мороженого гостям раздавали и любимый императором чай с мёдом. Подражая пристрастиям императора, многие гости, особенно дамы, попивали чай с медом, забывая, что это потогонное средство. Модное в то время глубокое декольте открывало самое уязвимое для простуды место – грудь. И получалось, что после балов многие барышни и дамы надолго оказывались прикованными к постели. Эпидемия простуд пошла на спад, когда был неофициально, по рекомендации врачей, введен запрет на чай с медом во время балов.

На балах у Нарышкиных впервые стали появляться дамы с так называемыми александровскими букетами. Мода на них началась после войны 1812 года. К этому времени в России и в Европе уже был популярен язык цветов. А в светских салонах с увлечением играли во «Флирт цветов».