Мама на полставки (СИ) - Лакс Айрин

Я прошла по коридору, совсем не собираясь подслушивать, но Эльдар от возмущения говорил высоким голосом, поэтому его слова хорошо были услышаны мной:

— Мордашка у той девушки смазливая, а орешек так и просится на хорошенький шлепок, но я бы придержал язык за зубами или что… Ты решил снизить планку и перешел на простушек? Пусть так, но способ, чтобы впечатлить девушку, был выбран не самый лучший!

Вот же козел!

А сам лез целовать руку, флиртовал бесстыже, строил глазки. Но в момент, когда меня не оказалось рядом, начал нести всякую чушь, говоря обо мне с таким чувством превосходства, от которого даже на зубах завязло.

Но больше всего, признаюсь, меня заинтересовал ответ Эмина, поэтому я немного притормозила, желая услышать, что же скажет Сабитов-старший.

— Я не снижаю планки, — процедил сквозь зубы старший брат. — О девушке я тебя предупредил. Не смей приударять за ней.

— А что? — усмехнулся Эльдар. — Кажется, ты не заинтересован в ней сам, а я могу получить из общения с ней несколько приятных мгновений.

— Несколько приятных мгновений получу я сам, когда отвешу тебе пинка под зад. Отправишься жить под контроль мамочки и папочки, — сказал, как отрезал Эмин.

Признаюсь, я ожидала услышать от Эмина немного другие слова. Все-таки он снова дал мне понять в лаборатории, что заинтересован во мне как в девушке, целовал жарко и безудержно, зажал меня у стены хорошенько… Он был прав: если бы дело было поздним вечером, одному дьяволу стало бы известно, как далеко нас могли завести эти поцелуи и жар, возникающий между нами всякий раз при столкновении.

Но брату Эмин заявил, что планку снижать он не собирается… То есть снова подчеркнул пропасть между нами, социальное неравенство!

— Чертовы снобы! — прошипела я себе под нос и торопливо ушла вместе с Дариной вниз, чтобы накормить ее, оставив двух братьев вести между собой свои беседы и разборки.

Настроение у меня немного испортилось. Пренебрежение и отношение свысока жгло неимоверно сильно, мешало насладиться обедом. Даже Дарина раскапризничалась больше обыкновенного, словно чувствовала, что мои мысли витали далеко от нее. Я буквально вынудила себя перестать думать об этих мужчинах, придя к выводу, что от них бывают только одни беды. Красавчики слишком высокого мнения о себе, слишком избалованы женским вниманием.

Накормив Дарину, я вышла погулять с ней во двор. Погода была замечательная, поэтому я не стала отказывать себе в удовольствии присесть прямиком на зеленый газон, а Дарина пыталась стоять, держась за меня и даже делала шажки, но смешно заваливалась на попку, снова и снова пытаясь вставать. Глядя на нее, я поневоле заразилась хорошим настроением, подумав, что детям незнакомо чувство страха и разочарования перед грядущими неудачами.

Телефон вывел меня из состояния задумчивости: позвонил Алик. Я ответила на звонок нового приятеля.

Его голос буквально дрожал от нетерпения:

— Говори! — защебетал он. — Говори, пока я не умер! Ты произвела фурор? Заставила сама-знаешь-кого мучиться от чувства жажды и неудовлетворенного голода?

— Даже не знаю, что тебе сказать. Эффект точно был, но немного не такой, как ты себе нафантазировал!

— Что, дала ему, грязная девчонка? — ухмыльнулся Алик.

— Еще совсем светло, сплетник!

— То есть ты не занимаешься этим при свете, что ли?

— Нет, то есть… Уф! Короче, последний раз это было так давно, что я даже не вспомню! И нет, с Сабитовым у меня не было ничего.

— Лжешь! — припечатал Алик. — Папочка чует, когда ему лгут о таком.

— Был поцелуй.

— Горячий? — спросил Алик. — Глубокий? Ну же не молчи…

— Очень. Более того, после поцелуя этот тиран потребовал, чтобы я немедленно съехала от Дениса.

— Ну вот еще! Надеюсь, ты отказала ему и не стала поддаваться на эти вот «поманил пальчиком»!

— Увы, Алик… Эмин начал меня шантажировать и пообещал, что устроит Денису грандиозные неприятности в бизнесе, если я не соглашусь. Я бы очень не хотела вредит Дэну, он так старается…

— Ты только посмотри! — присвистнул Алик. — Значит, Сабитов не гнушается всем, чем только можно, лишь бы не оказаться в ситуации, когда выбрали не его! Что ж… Думаю, мы на правильном пути. Усиливаем давление на слабые мужские зрительные органы, падкие до женских прелестей. Нужно дать больше простора фантазии! — воодушевился Алик.

— Не переусердствуй! Потому что рядом появился его младший брат, а этот фрукт из кожи вон лезет, чтобы завладеть вниманием, но за глаза говорит обо мне как о грязи!

— Еще один горячий брат?

— С грязным языком и сноб!

— Ты просто в вертепе разврата каком-то… — заохал Алик. — Нужно использовать одного, чтобы проучить второго!

— Плохая идея. Алик, это очень плохая идея! — забеспокоилась я. — Ничего не выйдет! Я совсем не такая… Не кручу мужиками.

— А надо бы! — заверил меня он. — Так. Надо обдумать… Не будем пороть горячку. Главное, изобрази, что ты в печали, то съезжаешь от Дениса, не радуйся слишком уж сильно…

— Я переживаю, что будет с нашей легендой для родителей Дэна.

— Надеюсь, они не будут приезжать слишком часто, и даже если приедут, лишь обрадуются, что меркантильная провинциалочка съехала от их сына, подающего большие надежды! Придумаем что-нибудь. Давай решать проблемы по мере их поступления!

— Хорошо, давай. Я целиком согласна. Увидимся сегодня?

Ответ Алика мне помешал расслышать вопрос, заданный требовательным тоном:

— Ты уже сообщила своему бывшему, что съезжаешь от него?!

Эмин!

Надеюсь, он ничего из моего разговора с Аликом не услышал. Ничего лишнего…

Я задохнулась от возмущения: слишком требовательно прозвучали слова Эмина. Его темный взгляд прошелся по моей фигуре собственническим захватом, словно он раздумывал: с чего бы начать. Или, что еще вернее, как и за какое место меня прихватить!

Ох, не думаю, что я была бы против его приставарний, скорее, наоборот, растаяла бы как снежинка на ладони, но…

Всегда есть одно долбаное «но»!

Конкретно в нашем случае — это невозможность любых нормальных отношений между нами. Шансы, что я буду счастлива, равны нулю, а шансы, что я останусь с разбитым сердцем, просто огромные. К тому же я вспомнила слова Алика и его советы. Смазливый ловелас создавал впечатление парня, сведущего в делах сердечных!

Поэтому я решила немного проучить Эмина, но не собиралась использовать для этой цели его младшего брата. Такая идея показалась мне какой-то гнусной по сути и еще очень-очень проблемной! Такому настойчивому плейбою, как Эльдар, стоит лишь улыбнуться, а он уже полезет сдергивать с девушки трусики! Причем, я не уверена, что такой нахал, который к тому же был замечен мной в лицемерии, остановится, услышав от девушки твердое «нет».

Такие проблемы к черту, точно мне не нужны!

Но и приставания самого Эмина нужно притормозить… Обломать его!

Ситуация у него сложная в отношении малышки? Так пусть и обратит все свои силы и старания, чтобы как можно скорее решить этот проблемный момент. Не стоит усложнять свою жизнь и мою заодно! Поберегу-ка я свое сердечко…

Я улыбнулась Эмину и оглянулась по сторонам. Кругом не было никого, кроме нас. Потом я несмело подняла взгляд на мужчину, улыбнулась и снова опустила глаза вниз, задышала чаще, начав теребить пуговку на блузке и как бы нечаянно расстегнув ее.

Краем глаза я уловила, как Эмин мгновенно заметил это и приблизился ко мне плавным движением. Между нами почти не осталось свободного расстояния. Я облизнула губы. Он сделал еще один шаг. Теперь при каждом вздохе моя грудь касалась его груди, а наши бедра почти влипли друг в друга. Я каждой клеточкой кожи ощутила жар, который исходил от его мускулистого, пропорционально красивого тела, полного мужской силы и желания. Я уронила взгляд на его ширинку, которая топорщилась крайне неприлично, бесстыдно намекая на взрослые желания.

О черт… Черт… Что я хотела? Кажется, проучить его, да? Но то, как он близко стоял, дурманило мой разум. Мне, напротив, захотелось, чтобы он проучил меня за все. За все случайности, прегрешения и нарочно сделанные ошибки. Проучил сладко и порочно, чуточку грязно. Оооох, какие нехорошие мысли закрутились у меня в голове, сколько в них было сладких и откровенно-бесстыжих моментов. Я задрожала еще сильнее, а Эмин наклонился и уронил руки на талию, сжал пальцы, стиcнув меня до сладкой боли, отозвавшейся мурашками и теплом, разлившимся между бедер.