Пепельная земля - Александр Конторович

— И что же они хотят? — Оглядев дом еще раз, поворачиваюсь к капитану.

— Да черт их знает! Ничего пока не говорили и на переговоры никого не звали.

— Ну сидеть-то они здесь вряд ли дальше захотят… Машину могут потребовать…

— Ага… и вертолет.

— Да ну…

— Бывали, знаешь, случаи… требовали.

— И получали?!

— Угу…

Некоторое время молчу, собираясь с мыслями. Глянув еще раз на дом, хватаю Олега за рукав.

— Смотри! Из окна тряпкой машут!

— Вижу. Это они на переговоры кого-нибудь зовут. Пойдешь?

— Пойду. А…

— Если они меня разглядят, разговора не будет. Сам знаешь…

Я знал. Как и многие другие. За голову Снежкова были давно обещаны деньги. По местным меркам, сумма почти фантастическая. Впрочем, по московским — тоже до фига. Как непосредственно киллеру, так и его родне, в случае чего. Устоять перед таким соблазном? Ну-ну…

Отдаю капитану свое оружие. В руку мне суют белую тряпицу, которой я из-за угла и машу. Дождавшись ответного взмаха, выхожу.

В дом меня не пустили, остановили на пороге. Навстречу вышел худощавый боевик. Он был при оружии, через плечо висел автомат.

— Вы хотели переговоров? — спрашиваю у него.

— Да. Пусть сюда пригласят журналистов. Тогда мы отпустим одного человека.

— Я передам ваши требования. Что еще?

— Машину. Грузовик с кунгом. Мы вместе с журналистами туда сядем и уедем. По дороге отпустим заложников. Потом журналистов.

— Это все?

— Пока да. Если будет еще что-то, дадим знать. У вас есть на все два часа. Я понимаю, что журналистов сразу не найти, но вот грузовик вы должны будете подогнать к нам уже через час, не позже. Наш водитель его осмотрит. Так что не вздумайте насовать туда чего-нибудь…

— Понятно. Я могу увидеть заложников?

— Зачем это?

— Может быть, им что-нибудь нужно?

— От вас?!

— У меня приказ. Я должен их увидеть своими глазами.

— Сомневаешься в моих словах?!

— Я тебя не знаю.

— Я тоже. Твое лицо мне незнакомо. Кто вами командует?

— Слон… — автоматически сорвалось с моих губ.

Ох ты, блин! И черт меня дернул Олега вспомнить?

Однако же это слово оказало почти магическое воздействие. Боевик отступил в сторону, открывая проход.

— Иди, смотри… Только без глупостей! Сам понимаешь…

Первая комната. У простенка замер боевик с автоматом.

Вторая.

На полу, посередине помещения, сидят четверо женщин. Лица напряженные, губы у одной закушены. Внимательные глаза ощупывают меня с головы до ног.

— Вам нужно что-нибудь? Вода, медикаменты? Может быть, еда?

После некоторого молчания одна из них разжимает губы.

— Нет…

Словно ворон каркнул!

— А вам? — обращаюсь к остальным.

Те ничего не говорят, только отрицательно мотают головами.

Так… с этими все ясно…

— У вас есть раненый, хозяин дома. Может быть, что-то нужно ему? Мы готовы отвезти его в больницу, ему на верняка нужна операция.

— Нет, — отвечает мне та же женщина, — он останется с нами. Мы уже перевязали его, и все будет хорошо.

— Как хотите, — пожимаю плечами. — Но вы в любой момент можете меня позвать, если вам что-то будет нужно.

Неслышно ступая босыми ногами по полу, мимо нас проходит еще один боевик. И я замечаю, как буквально загорелись глаза на лице одной из женщин. Она провожает прошедшего взглядом. Или я совсем баран… или…

— Ну что? — спрашивает меня Олег, продолжая гонять во рту незажженную сигарету.

— Сначала не хотели меня пускать в дом…

— Да и хрен бы с ними! Оно тебе надо было?

— … но когда я сказал, кто руководит операцией, боевик молча отошел в сторону.

— Хм! Надо же… уважают!

— Похоже. Так вот, нечисто тут что-то. Деда мне не показали, сказали, что все с ним в порядке. Женщин видел, их четверо. Сидят во второй комнате.

— Точно четверо?

— Да.

— А при досмотре было трое. Это я совершенно уверенно тебе сказать могу. Сам их всех видел. Ну-ка, опиши их мне.

По возможности максимально точно стараюсь описать приметы каждой. Зрительная память у меня всегда была хорошая, так что смею надеяться, что сумел это сделать достаточно подробно.

Слон, присев на корточки, что-то чертит на земле. Потом поднимает голову.

— Все?

— Да.

— А вот та, что с тобой говорила… ты волосы ее видел?

— Они все в платках были… стоп! Прядку видел! Из-под платка выбилась. Седая совсем. Странно, а на вид ей лет тридцать, может быть, больше, но ненамного.

— Голос хриплый?

— Да. Как будто ворона каркнула.

— Это «Белая Айша». Жуткая баба, она смертниц подготавливает. А хрипит оттого, что в свое время химией надышалась. Была у них тогда мысль химическое орудие сварганить. Вот и соорудили… на свою голову. Только двое их и уцелело, а она себе голосовые связки пожгла. Оттого и хрипит.

— Слушай, там еще вот чего… — рассказываю ему о замеченном мною взгляде одной из заложниц.

Олег сплевывает на землю сигарету.

— Это такие же заложницы, как я папа римский! Наверняка в доме будущие смертницы сидят. И какие-то близкие отношения у этой девчонки с прошедшим боевиком есть. Оттого она так на него и смотрит.

— И что теперь?

— Да ничего! С точки зрения командования — это заложники. Пока они не стали по нас стрелять, разумеется. Так что, друг мой ситный, ничего-то для нас с тобою не меняется.

— И что делать будем?

— Журналистов требуют, говоришь?

— Ну да. Только где их тут взять?

— Значит, планируют на глазах у них какую-то пакость учинить…

— А может быть, просто прикрыться ими хотят?

— Ну… — чешет в затылке капитан, — и так тоже быть может. В любом раскладе их сюда никто не пошлет. Мало ли что? А руководству потом отвечать. Бывали уже случаи… Но, так или иначе, час у нас есть. Грузовик я им организую, на эту тему не парься.

— Боевики его проверят!

— На здоровье! Тут, знаешь ли, тоже не вчерашние школьники собрались. Самое хреновое, что они действительно могли дом заминировать, ума хватит… Черт его знает, сколько там, в подземелье этом, они могли взрывчатки затихарить? А рядом другие дома стоят. Людей-то мы выведем, да все равно… Ладно… Ты как, еще раз к ним пойдешь?

— Будет надо — пойду.

— Будет. Командования тут нет, дежурный ныне ты, так что мешать мне никто не станет. Вот, ежели больше проваландаемся, так тут набегут… мама не горюй! Все эти гаврики там, в доме, Айшу прикрывают. Она для них сейчас ценность представляет, ее и будут уводить в первую очередь. Значит, задача номер раз — стерву эту завалить!