Театр абсурда. Во что превратили Россию - Николай Губенко

Не могу удержаться, чтобы не рассказать еще об одном счастливом воспоминании – о посещении нашей средиземноморской эскадры в Египте, в городе Александрия. Наша делегация – министр кинематографии Ф.Т. Ермаш, кинорежиссер Юрий Озеров, актриса Людмила Савельева и я – приглашена на встречу с моряками. Красавица-эскадра: серо-стальные корабли, совершенные по форме и внушительные по содержанию. Гордо реет на мачте флаг Отчизны родной. Поднялись на борт: идеальная чистота и порядок, все надраено до блеска. Впечатление, что и люди тоже начищены до блеска. Командиры идеально выбриты, наша чудесная морская форма, черная, с золотым шитьем и золотыми пуговицами, сидит, как влитая. Матросы загорелые и пышущие молодостью и здоровьем. Когда мы поднялись на сцену, раздался такой оглушительный приветственный рев, которого, я уверена, ни Люся, ни я больше никогда в жизни не слышали.

Примерно лет 25 спустя, уже после 1991 года, на вечере в Москве ко мне подошел капитан 1-го ранга, артиллерист-ракетчик, и сказал: «Жанна, помните Александрию?» Я ответила: «Еще бы! Такое не забывается». Теперь на все наши премьеры и просто спектакли в театр «Содружество актеров Таганки» приходят моряки – от адмиралов до старпомов. Приходят в форме. С орденами.

Году в 94-м работала у нас на даче бригада строителей, и был в этой бригаде чудесный человек Юра из Одессы. Этот Юра был настоящий клад. Молчаливый, дисциплинированный, он умел абсолютно все – провести электричество, починить телефон, врезать замок, отремонтировать утюг, холодильник, телевизор, компьютер. Я поинтересовалась, чем он занимался до 91-го года. Он сказал: «Я служил на научном судне «Академик Королев». Мы следили за нашими спутниками, поддерживали связь с космическими кораблями».

И вот всех этих людей назвали «совками»! Где-то в конце 80-х мы вдруг услышали, что мы, оказывается, «страна дураков» и шариковых. Я даже сначала не поняла, о ком это они, что вообще имеют в виду. Может, они так шутят?

А кто же выковал коммунистической России ее ракетно-ядерный шит и меч? От и до – из советских материалов и советскими технологиями. Совки, выходит? Шариковы? Спросите геологов – они скажут: создавать сырьевую базу радиоактивных технологий СССР начинал с нуля. Так же и космос. Сотни институтов, тысячи специалистов! Ничего, разобрались. Теперь торгуем. Торгуете, точнее, вы. А остальные сосут лапу. На ваших сначала ельцинских, а теперь путинских пенсиях. Кто у кого отнял? С кем поделил? Кто Шариков-то?

А кто, кстати, ее, коммунистическую Россию, самой грамотной страной в мире сделал? Не первое ли в мире Советское государство? А что сделали для страны советские люди за двадцать брежневских – непонятых и оболганных «застойными» – лет? Обжились на постоянной основе в космосе. И на постоянной же – вышли подводным и надводным флотом в Мировой океан. И, наконец, мы, совки, ликвидировали как класс нищенство. При «равенстве в нищете» на все хватало коммунистической России. На космос и океан. На Север и курортный Юг. На бесплатное лечение и учение – всех. На почти бесплатное жилье и проезд – всем. На науку и культуру, пусть «по остаточному принципу», но вот теперь бы эти остатки! На зарплату и пенсии, на которые все жили, а не вымирали.

Как-то в телерепортаже «из глубинки» показали мужика: «При коммунистах мы в коммунизме и жили. Не понимали только. А сейчас…» И махнул рукой.

Так что же вы понаделали, что русский крестьянин вспоминает теперь реальный наш социализм реальным коммунизмом? Тут не одно воспоминанье. Такого не придумаешь, а и придумать – никто не поверит. Сам народ вынес свой приговор. Эпитафия – демократам.

В 1992 году нас с мужем пригласили в Италию. В маленьком городке Порто-Фино есть крошечный театр Джорджо Стреллера. Мы должны были читать русскую поэзию. Все было прекрасно организовано! Итальянские актеры читали по-итальянски, мы – то же самое по-русски. В последний вечер – прощальный ужин, чудесная атмосфера человеческой близости и товарищества. И вот наш новый друг вдруг спросил: «Николай, а можно неудобный вопрос? Как вы могли отдать такую страну?» Воцарилось молчание.

Исчерпывающий и беспощадный анализ нынешнего положения вещей в нашей стране дают люди разных политических убеждений и взглядов – Б. Раушенбах, С. Кара-Мурза, А. Зиновьев, А. Дугин, Т. Москвина… Одно общее у этих людей – здравый смысл.

«На карте России исчезли десятки тысяч деревень – вместе с населением! Здоровье и трудоспособность проигрываются на тысячах «зеленых» полей казино; стабилизационный фонд, заблаговременно переведенный в Америку, жиреет и пухнет, а русские люди роются в помойках…» (А. Зиновьев).

«Труба прокормит только десять миллионов ртов – хорошо, до отвала прокормит. А народу в 10 раз больше. Что, спрашивается, в задаче?.. В задаче спрашивается: сколько лет уйдет на создание великолепно отлаженной, огромной и всем довольной страны с компактным проживанием небольшого, гармонично развитого населения, без нелепой, больной, жалкой социалки? Сколько времени понадобится, чтоб одна десятая часть населения съела девять остальных?» (Т. Москвина).

Повторяю, это пишут люди даже не коммунистических взглядов и не с таким, как у меня, отношением к прошлому. Просто думающие люди, прямо смотрящие в глаза «неумолимой реальности».

Я так много пишу о прошлом, что может сложиться впечатление, будто живу только им, «утопая в дальнем дорогом». Это не так. Думая о прошлом, я думаю не о нашем личном благополучии, не о советской безмятежной и уважаемой старости, а о той общей атмосфере уверенности в завтрашнем дне, безопасности, достоинства и равенства, в которой мы жили.

В чем же сегодня искать надежду, на что опереться, где увидеть хоть какие-то очертания будущего? И вот читаю у Л. Толстого в «Войне и мире» – после поражения Наполеона: «Москва в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святыни, ни богатств, ни домов, была тою же Москвою, какою была в августе. Все было разрушено, кроме чего-то невещественного, но могущественного и неразрушимого». И это неразрушимое, мне думается, есть та «могучая сила жизненности», тот дух победителей, который жил в наших прадедах, наших отцах, а будет жить в наших внуках. И если нам хватит мудрости – «жизнь потечет сквозь честные сердца» (М. Салтыков-Щедрин).

Хватило бы мудрости!

Иллюстрации

С Г. Шпаком и Б. Громовым в антракте спектакля «Афган»

В. Высоцкий и Н. Губенко на репетиции спектакля «Пугачев». 1967 г.

Встреча с В. Золотухиным через 20 лет после раскола театра. 2012 г.

Сцена из спектакля «Пугачев»

Сцена из спектакля «Чайка». Н. Губенко – Тригорин, Е. Оболенская – Нина Заречная

Роберт Редфорд пишет отзыв на стене «Старой Таганки», когда театр возглавлял Н. Губенко

Сцена из спектакля «Борис Годунов». 1983 г.

Сцена из спектакля «Высоцкий» театра на Таганке. 1981 г.

Сцена из спектакля «Четыре тоста за Победу»

Сцена из спектакля «Четыре тоста за Победу»

Сцена из спектакля «Высоцкий Владимир Семенович» театра «Содружество актеров Таганки». 2010 г.

Сцена из дипломного спектакля «Карьера Артуро Уи». Н. Губенко – Артуро Уи, С. Никоненко – Гивола

Выпускной курс. Студенты в гриме спектакля «Карьера Артуро Уи» Б. Брехта. В центре – Т. Макарова, С. Герасимов и Б. Бабочкин

В гостях у учителя С. Герасимова

У нас с Жанной дома после премьеры восстановленного спектакля «Послушайте». 1987 г. Все еще живы

Хороним Володю Высоцкого

Лени и Бори уже нет

Жанна – соавтор всех моих работ. Пять лет института и пятьдесят лет вместе

М. Ростропович и Г. Вишневская в день возвращения на Родину

Восстановительная репетиция спектакля «Борис Годунов». Ю. Любимов приехал на 10 дней из эмиграции по моему приглашению. 1988 г.

Н. Губенко и Ж. Болотова в фильме «Подранки». 1977 г.