Зелёная мантия - Чарльз де Линт

Баннон покачал головой:

— Пока для неё это вроде игры или кино. Но что будет, если до неё дойдёт, что за работу ты делал для семьи… Иисусе, да и просто что такое семья?

— Думаю, она понимает.

— Фигня. Она ещё ребёнок.

— Я в тринадцать лет убрал первого, — сказал Валенти.

— В тринадцать?

— Угу. Поселился по соседству один парень — без всяких связей, чужак — и решил завести дело. Толкать наркоту, понимаешь? Ну, padrone это не понравилось, и он послал родственника потолковать с парнем, да только тот не вернулся. А через пару дней то, что от него осталось, нашли подвешенным в одном из складов padrone. С парня заживо содрали кожу. Марио рассказывал, он был ещё тёплым, когда его снимали… провисел там живым все это время… — Валенти покачал головой. — В общем, дело было серьёзное. Беда в том, что тот парень — толкач — нигде не появлялся без быков, a padrone не хотелось устраивать бойню. Так что один умник и догадался: «Эй, на улице полно ребятишек — и кто станет оглядываться на мальчонку?»

Валенти взглянул на Баннона. Тот кивнул, показывая, что слушает.

— Никто, — продолжал Валенти. — Никто не оглянется. Ни тот парень, ни его быки. Так я и получил первый контракт. Все устроил Марио. У меня в кармане был пистоль, и я бежал с компанией мальцов, пиная мячик. Мячик подкатился к машине того парня, и я подбежал к ней. Быки на меня и внимания не обратили — Иисусе, кто смотрит на мальчишку? Так что я подошёл, сделал два выстрела и был таков.

— Гадкое дело — посылать на такое ребёнка.

— Слушай, я только этому делу и учился. — Валенти остановился, чтобы подчеркнуть значение слов, и Баннон остановился вместе с ним. — Я не какой-нибудь ковбой, — продолжал Валенти. — Не из тех, кто делает зарубки на стволе и прочие глупости. Да я никогда и не использовал один ствол дважды. Но что я умел, то умел, а при padrone глупостями не занимались — никакой фигни capitof . Если уж просят кого убрать, значит, дело плохо.

— Мне говорили, — кивнул Баннон. Валенти тоже кивнул:

— Да. Потом дело пошло по-другому. Padrone старел — может, стал хуже видеть. Не знаю. Но по большей части моя работа для семьи Магаддино состояла в разговорах, понимаешь? Я должен был поговорить с парнем — может, он задолжал кому-то деньги или услугу, а когда дошло до дела, норовил увильнуть от расплаты. Всякое. Убирали кого-то редко — прежде. Это вредило делу.

— Кому нужны лишние сложности? — вставил Баннон.

— Точно. Кому они нужны? Но теперь дела пошли так… — Валенти покачал головой. — Говорю тебе, читаю газету или смотрю новости и не верю своим глазам. Не то что все это дерьмо в Центральной Азии — нет, прямо здесь. Говорят, серийные убийцы. Как это парень может убивать ради удовольствия? То есть я ещё понимаю, разозлиться, малость съехать с катушек, и когда для дела, тоже понимаю — но как можно заниматься этим для забавы?

Баннон качнул головой и постучал себя пальцем по виску.

— Вот-вот, — подтвердил Валенти. Потом взглянул вперёд, не увидел Али и встревожился:

— Эй, надо идти, а то, пожалуй, встретим Али на обратном пути.

Баннон пропустил его вперёд.

Али походила на щенка, рвавшегося с поводка, и Валенти в конце концов махнул ей рукой:

— Давай вперёд, разведывай. Мы догоним.

И она помчалась вперёд, наслаждаясь ощущением свободы, которым наполнял её лес. После короткой пробежки девочка замедлила шаг, стала останавливаться и заглядывать во все дыры. Её внимание привлёк яркий блеск у тропы, но это оказалась всего лишь обёртка сигаретной пачки, скатанная в тугой шарик. Гораздо интереснее была муравьиная дорожка, пересекавшая тропу. Али раздвинула кусты, чтобы посмотреть, откуда марширует муравьиная колонна, и тут же сморщила нос, обнаружив тельце мёртвого бурундучка. Отпустив ветки, она пошла дальше.

Тропа змейкой вилась между деревьями. Примерно в миле от участка Тони она упёрлась в ручей. Али остановилась, неуверенно поглядывая на россыпь камней, торчавших из воды. Удастся ли по ним перебраться?

На том берегу тропа продолжалась. По обе стороны от брода ручей был шире — насколько могла видеть Али. Здесь было футов семь в ширину, а дальше — восемь-девять, и никаких камней. Задумавшись, сумеет ли Тони одолеть переправу, она решила для начала сама попробовать, насколько это сложно. Оказалось, что камни лежали не как попало. Встань на один, занеси ногу — и следующий словно ждёт, чтоб на него наступили. Али в три шага очутилась на другом берегу.

Забавно, подумала она, присаживаясь подождать Тони с Томом. На первый взгляд кажется, что перейти будет трудно. Прямо оптическая иллюзия. Али наклонилась, чтобы поближе разглядеть каменистый брод, и тут у неё за спиной зашелестели кусты. Девочка испуганно обернулась. Страх не совсем прошёл, когда она разглядела узкое личико Малли, склонившееся к ней с прибрежной ивы.

— Глянь-ка, Али! — поздоровалась та. — Что ты делаешь? — Она так и осталась на дереве, почти невидимая за ветвями ивы и обвисшими полями шляпы.

— Малли, — выговорила Али, напряжённо улыбнувшись. — Хорошо, что ты нашлась. Я хотела посмотреть, где ты живёшь.

— Здесь.

Али огляделась по сторонам, перевела взгляд за спину Малли, где за строем кедров тянулся березняк, перемежаемый клёнами, сосенками и дубами.

— Здесь? — повторила она. Малли улыбнулась:

— В лесу — во всем лесу. — Она покачала головой, будто никак не могла понять, почему до Али так долго не доходит столь простое утверждение.

— Да, но… — начала Али.

— Ты куда идёшь? — перебила Малли. — К камню или к деревне?

— Ну, я ведь даже не знаю, что тут вообще есть… то есть кроме самого леса. И тебя и твоего друга Томми.

— Я на самом деле Томми не знаю, — сказала Малли. — Я, знаешь ли, принадлежу луне, а он — тайне.

— Тайне?

— Оленю. Музыке.

— А! — сказала Али, так ничего и не поняв. Она собиралась что-то добавить, но тут Малли встрепенулась, как испуганный оленёнок, и, подняв голову, уставилась за ручей.

— Люди идут, — объявила она, прячась в листве.

— Это ничего, — успокоила Али. — Это просто Тони — ты с ним уже встречалась вроде бы — и его друг, Том Баннон.

— Мне пора.

— Никто тебя не обидит, — обещала Али. Малли оскалила зубки в улыбке.

— Я знаю. Просто, пока не увижу, как музыка коснётся чужого, предпочитаю с ним не встречаться.

— Но…

— Дойдёте до развилки — налево к камню, направо в деревню.

— Да какой камень, какая деревня?

— Пока, Али.

— Малли, погоди! — Но дикарка уже исчезла.

Али чуть не бросилась в погоню, но опомнилась, вздохнула и обернулась навстречу мужчинам.

— Не знаю. — Валенти смотрел на разбросанные в ручье камни. — Одно дело — просто идти не торопясь, тогда я справляюсь. Но прыгать…