Шоколадное убийство - Галина Куликова

Супруга, похоже, говорила правду — Баландин выехал из квартиры всерьез и надолго. При осмотре здесь не удалось обнаружить ни одной его личной вещи, кроме той самой одежды, которую жена подобрала перед входной дверью. Еще нашли мобильный телефон, плававший вместе с Баландиным в ванной. Из-за долгого пребывания в воде телефон уподобился хозяину, то есть — умер.

Половцев, естественно, заинтересовался, отчего вполне успешный юрист вдруг решил покинуть столицу и поселиться в деревне. Не здесь ли надо искать разгадку его смерти? И тогда Надежда Сергеевна рассказала историю, которая удивила даже циничных и привыкших ко всему оперативников.

Николай Петрович Баландин был, помимо всего прочего, известным коллекционером. Только вот собирал он не марки, книги, значки или фарфоровые статуэтки, а обертки от шоколада и конфет, в просторечье — фантики. Эта страсть перешла к нему по наследству от отца, а к тому — от его отца, деда Николая Петровича. Именно дед заложил основу фамильной коллекции. Большой любитель чаепития, он никогда не пользовался сахаром, всегда предпочитая ему шоколад. А красивые бумажки, в которые было завернуто лакомство, всегда аккуратно разглаживал и складывал в специальную большую жестяную коробку. Таким образом, в коллекции Баландина оказались редчайшие образчики шоколадных оберток конца 19-го — начала 20-го века. Отец Николая Петровича в свою очередь пополнил собрание уже советскими фантиками 30-х — 60-х годов. Затем эстафету принял Баландин-внук, который структурировал коллекцию и придал ей необходимую композиционную завершенность. Уникальное собрание шоколадно-конфетных оберток неоднократно демонстрировалось на выставках и в музеях как у нас в стране, так и за границей, о нем было написано множество газетных и журнальных статей. Но хотя Николай Петрович был коллекционер почтенный и серьезный, собирательство все это время было для него лишь отдыхом от нервной и хлопотной работы. Пока не случилось ЧП.

Последние новогодние каникулы чета Баландиных решила провести в Скандинавии. Отдохнули весело, однако по прибытии домой обнаружили, что значительная часть коллекции бесследно исчезла. Пропали самые редкие и дорогие экземпляры. Квартира была поставлена на охрану, замки все целы, и тем не менее… Милиция ничего сделать не смогла, а Николай Петрович буквально впал в отчаяние. Как оказалось, коллекция была для него не просто хобби — она была частью его души. И вот теперь ее похитили.

Промаявшись несколько дней, Баландин объявил жене, что жить в квартире, где все напоминает об утрате, он больше не может. И, собрав все вещи и остатки коллекции, перебрался в деревню.

— Я удивляюсь, — недоумевал Стас, рассказывая Сильвестру эту историю, — из-за чего всю жизнь ломать? Я бы понял, если, допустим, бриллианты фамильные унесли, а тут — фантики. Ну, возьми, купи себе новые. Юрист, как-никак, при деньгах. Теперь нельзя исключать, что он и утопился с горя.

— В любом случае надо понять, связаны ли эти события, — поддержал его Сильвестр. — А я попробую узнать, что это за страсть такая — коллекционирование шоколадных оберток.

И уже на следующий день он рассказывал Половцеву:

— Знаешь, Стас, эти фантики, оказывается, — целый мир, и там кипят свои, нешуточные страсти. Даже не подозревал, сколько известных, серьезных людей увлекаются коллекционированием шоколадных оберток. Дореволюционные и первые советские — в особой цене. Там очень интересные вещи — например, обертки от конфет с портретами представителей династии Романовых. Или фантики с картинками, на которых изображены все чины русской армии. Есть обертки, сделанные специально к юбилейным датам, есть — с героями известных литературных произведений. А еще существуют совершенно потрясающие обертки с текстами стихов и даже с нотами известнейших романсов. В общем, весьма оригинальный пласт знаний, даже историю можно изучать. Одни названия чего стоят! Как вам понравятся конфеты «Пролетарские»? Или вообще — «Объединенный труд»? А карамель «Красноармейская звезда»?

— Никак, — пробурчал Стас, — надеюсь, на вкус они были лучше, чем на слух.

— Да это все чепуха. Я когда маленьким был, то все больше «Ласточку» да «Ромашку» ел. «Мишки» и «Красная Шапочка» были деликатесом. Правда, идиотизм тоже присутствовал. Когда выпустили конфеты «Октябренок», тут же и шутка появилась: «Мне, пожалуйста, триста грамм октябренка». Так, вот, возвращаясь к раритетам рынка шоколадных оберток. За отдельные экземпляры истинные ценители готовы платить большие деньги.

— Насколько большие? — тотчас попытался конкретизировать информацию Половцев.

— Трудно сказать. Эти фантики сложно учесть, нет полных каталогов, как у филателистов, к примеру. Поэтому могут обнаружиться обертки, существующие вообще в единственном экземпляре. Хоть речь и не о миллионах, но, наверное, для истинных ценителей они дорогого стоят.

— И человеческой жизни? — оживился Стас.

— Да ты что! — махнул рукой Сильвестр. — Не тот масштаб, не те деньги. Из-за ценных марок — да, случалось, убивали. Но это все же из ряда вон выходящие случаи, связанные, как правило, с неустойчивой психикой некоторых собирателей.

— А если какой-то псих-коллекционер в деле поучаствовал? — настаивал Половцев, которому, кажется, приглянулась эта версия. — Часть коллекции ведь пропала? Что, если Баландин догадывался, у кого она может теперь быть? Ведь они, коллекционеры, друг друга хорошо знают. Его и убили.

— Но ведь пока не доказано, что убили, — возразил Сильвестр. — Ты же сам сказал — эксперты полагают: либо несчастный случай, либо самоубийство. То, что кража была заказная, — очевидно. Думаю, найти украденное не сложно, надо только хорошенько поработать. Но смерть Баландина не дает мне покоя по другой причине — она в точности повторяет две другие водные феерии. А те двое фантики точно не собирали. Так что ищем дальше.

— А где искать? В квартире — пусто. Надо в деревню ехать, где он последние месяцы скрывался. Может быть, там найдем след.

— Давай поезжай, я только за. Посмотри, кстати, нет ли там чего-нибудь знакомого, что мы уже имели счастье лицезреть в жилищах товарищей по несчастью господина Баландина.

— Без тебя бы я не догадался, — буркнул Половцев. — Спасибо, что напомнил мне о моих обязанностях. Думаю, Майя потом отрапортует, все ли твои указания я исполнил должным образом.

— И где же это Мымрино? — в сотый, наверное, раз проныла Майя.

— Должно быть уже скоро, — как-то неуверенно ответил Половцев, тщетно вглядываясь в каждый проносящийся мимо указатель. — Мы проехали Старое Мымрино, потом было Грушино. Теперь должен быть поворот на Новое Мымрино. Так по крайней мере на карте обозначено.

— Грушин-о, Мымрин-о, обозначен-о… Почему все тут кончается на о? — продолжала вредничать уставшая Майя.

— Будешь мешать водителю — высажу посреди дороги! — пригрозил ей Стас. — Нечего делать — попей водички.

Наконец показался долгожданный указатель, и они съехали на какую-то совершенно разбитую дорогу. Дом, принадлежавший Баландину, им долго искать не пришлось — он возвышался над окрестными строениями, как небоскреб над рыбацкими хижинами.

— Какой идиот выстроил здесь трехэтажный каменный дом, да еще с мансардой? — изумилась Майя, разглядывая диковинное сооружение.

— Лучше скажи, какой идиот все это потом купил, — отреагировал Стас. — Впрочем, о покойных либо хорошо, либо — очень хорошо. Итак, начинаем поиски?

— Поесть бы сначала, — пискнула Майя, но поддержки не получила.

— Первым делом — самолеты, — бодро заявил Стас и решительно открыл калитку.

Баландинская жена снабдила их ключами от всех помещений и необходимыми инструкциями, так что технических проблем не предвиделось. Единственным опасением было то, что они могут ничего полезного здесь не найти и уехать с пустыми руками.

— Поступим так, — распорядился Стас. — Я работаю быстро, поэтому начинаю сверху — осматриваю всю мансарду, или как там это называется, затем перехожу ниже, и так до второго этажа включительно. Ты пока внимательно осматриваешься на первом. Заметишь что-то интересное — сразу зови. На улицу не выходи — нечего светиться перед соседями. Потом перейдем во двор и осмотрим хозяйственные постройки — сарай, баню и все такое. Понятно?

Майя покорно кивнула — спорить с Половцевым при исполнении им профессионального долга было бесполезно и, видимо, опасно. Стас легко взбежал по лестнице, ведущей наверх, и вскоре скрылся из вида, затерявшись в глубинах необъятного дома. Сама же она решила начать осмотр с самой дальней комнаты, которая убранством смахивала на кабинет или библиотеку: два открытых книжных стеллажа, небольшой письменный стол, кресло, несколько мягких стульев. Ей потребовалось немногим более часа, чтобы обойти все жилые и нежилые комнаты первого этажа, внимательно все осмотреть, заглянуть во все ящики и полки, открыть все дверцы и даже поковырять вилкой, позаимствованной на кухне, в цветочных горшках. Ничего. Во всяком случае, ничего такого, на что стоило бы обратить внимание. Или что показалось бы ей подозрительным либо знакомым, уже виденным в другом месте. Майя грустно присела на низенькую скамеечку у камина и, взяв в руки висевшую на специальной стойке красивую кованую кочергу, стала меланхолично перемешивать черные головешки и серую золу — остатки былого огня. Она подумала, что когда в камине горит огонь, этот дом больше похож на человеческое жилье, здесь становится гораздо уютнее.