По странам и страницам: в мире говорящих книг. Обзор аудиокниг - Дмитрий Александрович Померанцев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Аудиоверсию романа Сью Таунсенд прочитала диктор студии «Логос» Леонтина Броцкая. Запись изначально цифровая, а посему и качество ее практически идеальное.
На безлюдье и кузнечик – людь
Владислав Крапивин. Сказки и были Безлюдных пространств. – М.: Эксмо, 2004
День знаний в этом году у нас как-то не задался. На традиционную школьную линейку пригласили только самых старших и самых маленьких. Вторых – потому что в первый раз, первых – потому что в последний. Учеников в школы пускали партиями – через запасной или пожарный выход – гуськом, сквозь рамку тепловизора, или осеняя волшебной палочкой бесконтактного градусника. Вот только никакой радости от этого волшебства почему-то не было. При этом кругом царили толкотня, суета, тревога – и впрямь как на пожаре – и никакой тебе торжественности, счастливых улыбок, огромных букетов (последние если и были, то смотрелись как-то не празднично – так и хотелось пересчитать количество цветов – не четное ли, часом?). А еще в этот день в далеком Екатеринбурге не стало замечательного детского писателя и педагога Владислава Петровича Крапивина.
Помню, в середине восьмидесятых – было мне тогда лет десять, а брату и того меньше – он был тогда года на три меня младше – он, по правде сказать, всегда был года на три меня младше – начиная с того времени, когда мне самому было года три, – так вот попалась нам в руки подшивка журнала «Уральский следопыт» с фантастической повестью Владислава Крапивина «Мальчик и ящерка». Прочитали мы повесть и будто провалились в новый, дивный мир. Не в том саркастическом смысле новый и дивный, какой в эти слова английский писатель Олдос Хаксли вкладывал, а по-настоящему. Чуть позже нашли мы в библиотеке книжку «Голубятня на желтой поляне» и выяснили, что «Мальчик и ящерка» – заключительная часть трилогии, что у этой повести были еще две предыстории.
А потом вдруг как-то само собой выяснилось, что с писателем Крапивиным мы встретились уже не в первый раз. Что полюбившуюся нам фантастическую «Голубятню на желтой поляне» и знакомые нам с еще более раннего детства повести «Оруженосец Кашка», «Та сторона, где ветер», «Всадники на станции Роса», «Мушкетер и фея» и «Колыбельная для брата» написал один и тот же автор.
После этого были другие книги Владислава Крапивина – хорошие и разные, новые и старые – фантастические, реалистические, публицистические. На днях уже мой сын прочитал с незапамятных пор в домашней библиотеке хранящегося затрепанного «Оруженосца Кашку», а чуть раньше вместе с бабушкой изучил летящие сказки: «Ковер-самолет», «Летчик для особых поручений», «Дети синего фламинго», «Тополиная рубашка» (согласитесь, сами их названия звучат как сказка).
Вот о них-то, о сказках, и хочу сегодня поговорить. Точнее, о фантастике Владислава Крапивина – волшебном мире, где все взаимосвязано и взаимопереплетено.
Фантастику Владислав Петрович писал и раньше, до «Голубятни на желтой поляне». Была повесть «Я иду встречать брата», была трилогия «В ночь большого прилива». Были, наконец, уже упомянутые мной чудесные «Летящие сказки».
Затем он написал цикл «В глубине Великого Кристалла», начавшийся повестью «Выстрел с монитора» и завершившийся романом «Сказки о рыбаках и рыбках».
Большинство последних (увы, теперь слово «последних» уже не надо заменять нелепым суеверным эвфемизмом «крайних») произведений Крапивина, написанных в жанре фантастики, объединены в цикл «Сказки и были Безлюдных пространств».
Цикл этот отчасти продолжает трилогии «В ночь большого прилива» и «Голубятня на желтой поляне», а также семикнижие «В глубине Великого Кристалла», поскольку тоже основан на идее множества параллельных миров и кристаллической структуры Вселенной, где каждая грань – отдельный мир, и переход с грани на грань, из мира в мир вполне возможен при определенных обстоятельствах.
Безлюдные пространства – это всевозможные свалки, заброшенные предприятия, покинутые жителями дома. Сегодня, в постиндустриальную эпоху, таковых вокруг немало, и эти пространства, еще помнящие присутствие человека, но уже оставленные им, обладают, по мнению автора, особой магией, которая точно магнит тянет к себе любознательных, истосковавшихся по чуду мальчишек и девчонок. Безлюдные пространства – это брошенные их обитателями вследствие неких катастроф миры или же пограничные области – переходные шлюзы между ними.
Открывает цикл повесть «Дырчатая луна» (1993). Главный ее герой – мальчишка по имени Лесь, по фамилии Носов и по прозвищу Гулькин. Как и большинство героев Крапивина, Лесь – фантазер, изобретатель и просто хороший человек.
Почему луна вдруг дырчатая? Да потому, что если она действительно полая, как предполагают некоторые ученые и не только они (думаете, случайно фамилия Леся – Носов?), то особо крупные метеориты должны прошивать ее навылет.
Лесь вообще довольно крупный специалист в области небесной механики, оптики и солнечной энергетики. Изобретенные и собранные им приборы позволяют заглядывать за горизонт, а также улавливать и аккумулировать лучи небесного светила с помощью жестянки из-под импортного пива (ведь если пиво сварено в городе Лейдене, значит, и банка должна быть лейденская, не правда ли?).
И, наконец, Гулькин умеет высиживать и вылуплять из обыкновенных мячиков для настольного тенниса микроскопических боевых киборгов, способных шмалять электрическими разрядами не хуже скатов и шаровых молний. Эти нанобиороботы вполне себе разумны и для того, чтобы не бросаться в глаза окружающим, имеют вид обыкновенных кузнечиков – правда, необычной желтой масти, ибо в их создании самое непосредственное участие принимает солнечная радиация. Тут главное – не переборщить с дозировкой, потому что кузнечик величиной с небольшого динозавра все равно будет привлекать к себе ненужное внимание.
О чем еще эта книга? О том, как важны для детей их наивные суеверия: приметы, талисманы, клятвы и загаданные желания – все эти маленькие, сокровенные чудеса, превращающие мир детства в заповедник сказок. Знаете ли вы, к примеру, как называется палец на ноге между большим и безымянным? Оказывается, как и на руке – указательным (попробуйте интереса ради указать им на что-нибудь, поджав все остальные). А на что он указывает? Затрудняетесь ответить? Вот то-то же. И четвероклассник Лесь не знает. И никто, похоже, не знает. А то, что не имеет названия, и для всяческих недобрых чар неподвластно. Вот Лесь и самый этот палец оранжевой шерстяной ниткой, выплетенной из морского сигнального флага, перевязывает. Чтобы защитить себя и своих друзей от злого колдовства.
А злое колдовство в повести очень даже присутствует. Его олицетворяют некоторые взрослые с их непонятными играми в
