Франклин Рузвельт - Георгий Чернявский

Рузвельт был доволен — советник президента полковник Эдвард Хаус, который ранее пытался наладить арбитраж между Германией и странами Антанты, теперь заявил, что США могут вступить в войну в течение ближайшего месяца. Эти настроения, правда, значительно ослабели, когда после гибели «Лузитании» германские власти объявили о прекращении нападений на гражданские суда нейтральных стран. Однако вскоре атаки возобновились, и военные настроения в США усилились, хотя всё еще не достигли критической точки. Отправлялись ноты протеста, выдвигались требования компенсации, на которые Германия отвечала уклончивыми обещаниями.

Когда же в феврале 1917 года разразилась революция в России, возникла вполне реальная угроза, что этот важнейший участник антигерманской коалиции может выйти из войны, резко усилив возможность победы Германии и ее союзников по Четверному союзу — Австро-Венгрии, Турции и Болгарии.

К тому же в руках британцев в это время оказалась и была передана американцам так называемая депеша Циммермана — документ, свидетельствовавший о вмешательстве Германии в дела мексиканской революции и стремлении использовать ее против США[13]. Последние сомнения были преодолены.

Второго апреля Вильсон выступил перед конгрессом с предложением объявить войну Германии. Рузвельту вместе с Дэниелсом как представителям исполнительной власти, которым предстояло теперь вершить военные дела, были предоставлены почетные места в зале заседаний прямо перед трибуной президента. 6 апреля США вступили в Первую мировую войну. Революция в России, по мнению американцев, и Франклина в том числе, еще более ярко свидетельствовала, что война идет между силами демократии и деспотизма, воплощенными в германском милитаризме.

В войне и после нее

На протяжении первых лет войны Франклин Рузвельт продолжал выступать за скорейшее в нее вступление, по крайней мере косвенное — путем максимально возможной поддержки Великобритании и союзных с ней стран, вмешательства в дела соседней Мексики, чтобы не допустить распространения революции на американские южные штаты. Он полностью одобрил карательную экспедицию в приграничные районы Мексики под командованием генерала Джона Першинга. Рузвельт довольно близко познакомился с генералом, который произвел на него самое благоприятное впечатление не только в качестве бравого вояки, но и как человек, не лишенный политического чутья. Впоследствии Рузвельт при каждом удобном случае способствовал военному продвижению Першинга: назначению в 1918 году командующим американскими экспедиционными силами в Европе, а после войны — начальником Генерального штаба США.

В самых различных кругах Рузвельта рассматривали теперь как новую восходящую звезду на политическом небосклоне демократов. И его прямое начальство, и коллеги по работе, и те, с кем ему приходилось вступать в контакты, как правило, составляли о нем благоприятное впечатление. Газета «Нью-Йорк трибюн» писала 7 апреля 1918 года: «Девушки, работающие в правительственных учреждениях, привыкли с восхищением наблюдать, как он проходил мимо них… У него продолговатое лицо, хорошо очерченное признаками уверенности в себе. На лбу у него едва заметные веснушки. Под ярко-голубыми глазами легкие тени. Жесткий узкий рот легко расплывается в улыбке, открытой и свободной. У него приятный голос». Такое описание явно свидетельствовало о том, что пресса Рузвельту симпатизировала.

Министр Дэниелс, несмотря на серьезные разногласия со своим заместителем по вопросу об отношении к мировой войне, характеризовал его как «молодого и беззаботного», но в то же время «продвигающегося вперед быстрым темпом и человека сильного»{125}.

Однако заместитель не отвечал ему взаимностью. Когда ушел в отставку Брайан, он сожалел, что Дэниелс не последовал его примеру, и открыто высказывал это в своих письмах, видя в министре препятствие к наращиванию мощности военного флота. Поэтому нельзя согласиться с А. И. Уткиным в том, что Рузвельт «навсегда сохранил симпатию к своему оригинальному и терпимому начальнику»{126}. Назначение Дэниелса на явно второстепенный пост посла в Мексике после избрания Рузвельта президентом вряд ли может служить доказательством этого утверждения.

Надо сказать, что Рузвельт, несмотря на внешнюю почтительность к своему непосредственному начальнику, выполнение его указаний, при каждом удобном случае выходил за их пределы, ставя Дэниелса, человека не очень волевого, перед свершившимися фактами и оправдываясь тактическими соображениями. Главная задача заместителя министра состояла втом, чтобы неуклонно добиваться увеличения военно-морских сил и более эффективной их подготовки к ведению военных действий, разумеется, на стороне стран Антанты.

Особенно четко это проявилось во время слушаний в конгрессе о готовности США к военным действиям. Расследование было предпринято осенью 1915 года по инициативе члена палаты представителей А. Гарднера, причем последний, видимо, специально подгадал время, чтобы Дэниелс находился вне Вашингтона и, следовательно, по делам военного флота докладывал Рузвельт. Действительно, замминистра представил меморандум, опубликованный затем в прессе, в котором констатировалось, что флот к войне не готов, что численность матросов надо увеличить по крайней мере на 18 тысяч, что пополнение флота необходимо осуществить срочно, ибо подготовка моряков занимает не один месяц, что флот просто не может выйти в открытое море из-за отсутствия обученных экипажей. Гарднер, слывший ярым интервенционистом, был удовлетворен. Он заявил, что восхищается смелостью Франклина Рузвельта{127}.

Еще в феврале 1916 года ушел в отставку военный министр Линдди Гаррисон, человек холерического темперамента, с которым Вильсон не согласился, когда тот предложил ввести обязательную воинскую повинность. В вашингтонских кругах среди возможных претендентов на вакантный пост называли и Рузвельта. Вильсон, однако, не счел возможным назначить на столь ответственное место молодого и еще недостаточно проверенного политика. Министром стал Ньютон Бейкер, мэр Кливленда, верный сторонник президента. Правда, сам Бейкер был удивлен сделанным ему предложением, заявив, что даже никогда не играл с оловянными солдатиками, но тем не менее охотно принял его. Слух же о возможном назначении военным министром Рузвельта в условиях мировой войны свидетельствовал о том, что его акции явно набирали всё большую цену.

Об этом же свидетельствовало появление во влиятельной газете «Уолл-стрит джорнэл» материала, в котором выдвигалось требование, чтобы Дэниелс был заменен его «динамичным заместителем»{128}.