По библейским местам - Генри Мортон

Но к югу, вдоль Нила это новейшее сияние исчезало, и Египет становился древней страной, землей фараонов. Верхний Египет не имел ничего общего с чужеземной Александрией; они принадлежали разным мирам. Расписные пилоны местных храмов вздымались над тихими водами, а бритоголовые жрецы по-прежнему приносили жертвы старым богам своей страны. Великие города, из которых некогда выезжали фараоны под величественным плюмажем на золоченых колесницах из древесины акации, медленно умирали от старости. «Туристы» из Греции и Рима совершали путешествия по Нилу, чтобы осмотреть диковины этой странной, необычной земли, взглянуть в лицо великого Сфинкса, записать свои имена на коленях колоссов неподалеку от Фив и посетить маленькие затерянные храмы в пальмовых рощах, где немногочисленные обедневшие жрецы все еще по привычке кормили священных крокодилов и произносили молитвы, значение которых уже терялось. К моменту бегства Святого Семейства в Египет был умирающей страной.

Неудивительно, что художники охотно брались за изображение этого эпизода из жизни Иисуса. Это была поистине значительная картина: Младенец Иисус путешествует по стране, где в последние годы язычества бок о бок сосуществовали египетская, греческая и римская цивилизации, три великие империи древности. Не помню, кто автор картины: Благословенная Дева с Младенцем на руках бредет в стороне от большой толпы, которая с криками движется по улице к величественному храму. И в самом центре толпы, высоко на плечах жрецов виднеется образ египетского божества. Облака дыма от курящихся благовоний окружают его, жрицы бросают цветы на его пути; а Иисус и Его Мать отошли в сторону, чтобы уступить место процессии с идолом. Кто сможет сказать, что такая встреча была невозможна?

Когда мы задаемся вопросом, где Святое Семейство остановилось в Египте, то сталкиваемся с проблемой выбора. Благочестивые монахи, писавшие несколько веков спустя, указывали на самые невероятные места, даже высоко по течению Нила. Старейшая и самая вероятная традиция утверждает, что Святое Семейство остановилось в местечке Матария, неподалеку от древнего Гелиополя.

Однажды утром я поехал в Матарию. Ее отделяют от Каира шесть миль исправной, хотя и пыльной дороги. На подъезде к Гелиополю я заметил маленький сад, в котором находится Дерево Девы. Это благородная египетская сикомора с розовыми плодами, похожими на инжир, местные жители называют их джамаиз. Искривленные ветви раскинулись над садом, их поддерживают разнообразные подпорки, так что дерево выглядит как огромный инвалид на костылях. И хотя оно было посажено не ранее 1672 года, нетрудно понять, почему крестьяне верят, что это то самое дерево, в тени которого отдыхал Младенец Иисус. Пожалуй, за исключением гигантского тиса на церковном дворе Селборна, не могу припомнить столь впечатляющего дерева. Но даже селборнский тис, который несомненно старше сикоморы, не выглядит столь древним. Тис несет груз лет прямо и сдержанно, в то время как сикомора Матарии — морщинистая и ветхая. Ее нижние ветви покрыты кусочками ткани, повязанными христианами и мусульманами, которые верят, что дерево обладает магической силой.

Маленькая босоногая девочка в желтом платье бегала по саду. Она сказала, что ее зовут Фатима, смотрела на меня, застенчиво прикасаясь пальчиком к губам. Подошел ее отец, и я поинтересовался у него, зачем к дереву привязывают лоскуты. Он ответил:

— Если у женщины нет детей, она приходит и привязывает лоскут, произносит имя Аллаха и уходит.

Очевидно, что это мусульманская версия местного верования.

Копты убеждены, что Святое Семейство отдыхало в саду, и там, где ноги Иисуса коснулись земли, забили источники свежей воды. Они все еще сохранились в саду, и мне сказали, что вода в них не солоноватая, как везде в водоемах, связанных с Нилом, а пресная и приятная на вкус. В Средние века это место было известно как Сад Трав, его упоминают многие средневековые паломники и путешественники. Сэр Джон Мандевилл много рассказывал об этом в своих путевых заметках. Он обратил внимание на бальзамическое дерево, которое не росло нигде, кроме Египта. Сэр Джон описывал «маленькие деревья, не выше пояса среднего мужчины, которые немного напоминают виноградную лозу». Когда он посетил сад в 1322 году, сарацины якобы рассказали ему, что за этими деревьями должны ухаживать христиане, иначе они перестают давать драгоценный бальзам.

Этот бальзам является наиболее важным ингредиентом при варке миро, или елея, — священного масла, которое применяют, в частности, в коптской церкви. В западной церкви освященное масло представляет собой смесь бальзама и масла, а святой Григорий Великий сравнивал его с дарами Святого Духа. Египетская церковь, очевидно, всегда считала, что масло сложного состава, которое применяется в таинствах, — это один из «ароматов», «благовоний и мастей», каковые Мария Магдалина, Мария, мать Иаковлева, и Саломия принесли ко Гробу Господню23. Каждый компонент, используемый при варке миро, строго определен правилами, а смесь проваривают многократно. К бальзаму из Матарии добавляют травы и специи, в том числе лилии и кассию, и погружают всё на сутки в свежую пресную воду. На следующий день восемь фунтов чистого оливкового масла, которое никогда не касалось козлиной шкуры и вообще не хранилось в кожаных емкостях, процеживают через травы и кипятят до вечера на огне, разведенном исключительно на оливковых дровах или старых иконах. Пока смесь кипит, непрерывно читают псалмы. На следующий день добавляют лепестки персидской розы, белое сандаловое дерево, ароматические травы и смесь опять проваривают. На третий и четвертый день добавляют белый стиракс, шафран, алоэ и лепестки красной розы, смесь продолжают варить, как и раньше, и, естественно, с каждой варкой количество жидкости уменьшается. На пятый день добавляют янтарь и стиракс, а смесь варят на дубовом угле, после чего миро охлаждают, процеживают через льняную ткань, и только после этого оно готово для освящения.

Миро используют в коптской церкви по крайней мере с IV века, но бальзамические деревья Матарии по неизвестной причине погибли в XVII веке, так что теперь бальзам для варки миро пришлось заменить на вещество другой природы. Моркос Симайка-паша рассказал мне, что в наше время миро освящают лишь два раза в течение столетия и соответственно церемония эта носит особенно торжественный характер.

Любопытно, что бальзамические деревья в Матарии впервые посадили при Клеопатре, взяв саженцы из знаменитой рощи в Иерихоне. Такие рощи были среди богатых даров, которые преподносил царице Антоний в дни своего успеха, они действительно имели огромную коммерческую ценность. Иосиф Флавий сообщает, что Клеопатра однажды посетила рощи в Иерихоне и увезла с собой в Египет саженцы бальзамических деревьев, которые приказала высадить в Гелиополе или Матарии. К прибытию Святого Семейства в Египет сады эти существовали уже тридцать лет. Не исключено, что Клеопатра вывезла из Палестины и еврейских садовников, чтобы те ухаживали за молодыми посадками, являвшимися для Египта исключительной редкостью. Должно быть, эти люди принадлежали к еврейской общине, которая определенно существовала в Гелиополе на протяжении ряда столетий. Вполне естественно, что святой Иосиф, вынужденный спешно бежать из родной страны, обратился за поддержкой на чужбине к соплеменникам. Насколько я знаю, эти обстоятельства никогда не сопоставлялись, и, возможно, именно они объясняют, почему Святое Семейство остановилось в саду Матарии, который позже стал священным для египетских христиан.

Французские иезуиты выстроили маленькую церковь Святого Семейства рядом с Садом Трав. Над крыльцом, на жарком солнце красовалась надпись: «Sanctae Familiae in Aegypto Exuli» — «Святое Семейство в египетском изгнании». Среди фресок, украшающих эту церковь, есть одна, на которой представлен вход Святого Семейства в Гелиополь. Это иллюстрация коптской легенды, которая гласит: когда Святое Дитя прибыло в Гелиополь, раздался сильный шум ветра, земля содрогнулась, и идолы попадали с пьедесталов.

Я прошел к останкам Гелиополя. Ничего не сохранилось, кроме одинокого обелиска из красного гранита, высящегося посреди поля сахарного тростника. Он последний из многих, стоявших перед храмом Солнца — тем самым храмом, в котором мог учиться Моисей.

Вокруг обелиска установлена ограда, и внизу можно разглядеть древний каменный пьедестал. Это уровень, на котором находился Египет много столетий назад; вероятно, под накопившимся сверху слоем почвы, принесенной Нилом за долгие века, когда-нибудь найдут руины могучего города Он, или Гелиополя — Города Солнца.

Давным-давно одинокий обелиск видел исчезновение своих товарищей. В 13–12 годах до н. э., за восемь лет до прихода Святого Семейства в Египет, Август приказал увезти два обелиска в Александрию. Один из них, почерневший от лондонской копоти, стоит теперь на набережной Темзы; другой находится в Центральном парке Нью-Йорка. Если традиция права относительно того, что Святое Семейство пришло именно в Гелиополь, обелиск еще стоял, и Семейство прошло в его тени; если же Мать и Сын прибыли в Александрию, они могли пройти мимо тех двух камней, которые Лондон и Нью-Йорк знают как «Иглы Клеопатры». С каким удовольствием мы бы пожертвовали надписями на этих памятниках ради возможности увидеть воочию тот не зафиксированный в письменных источниках миг в 4 году н. э., когда Мать и Младенец могли проходить в их тени.