Последний министр 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

Но если хочешь все сделать хорошо сделай сам.

Далее к делегации присоединился еще один человек. Как выяснилось механический чёрный цех относился к паровозомеханической мастерской где занимались обработкой частей механизма и рам паровоза. Где что не подходит — привился, фрезернут.

И новоприбывшим был никто иной, как господин Александр Сергеевич Раевский. Самый известный ученик разработчика паровозов Гололобова, который с недавних пор отошёл от дел и занимался преподавательской деятельностью. А его ученик Раевский стал с недавних пор главным конструктором Путиловского предприятия.

Хотелось спросить с Александра Сергеевича за бардак, но Протопопов попросил провести ему небольшую экскурсию по корпусу и ввести в курс дела по производственной части.

Раевский, толстый и перепуганный, согласился и повёл министра по корпусу. Удалось увидеть своими глазами подготовку одного из бронепоездов. Сам поезд вкатили в мастерскую на своих колёсах и теперь производили его сборку, в частности устанавливали пушки и пулемёты, чтобы отправить машину на фронт.

— Вся процедура, включая предварительную сборку рам занимает... вернее занимала около трёх дней при участии почти тысячи рабочих, — пояснил Раевский. — Потом поезд поступает в паровозосборочную и оттуда на испытания.

— Почему занимала?

— Потому что теперь на это уходит больше времени. Раньше как — посылочное отверстие не подходит? Резьба не откалибрована? Так никаких проблем — вызываем слесаря, он все исправляет. А теперь запросто так отказывается народ идти.

Походили, посмотрели.

Протопопов впечатлился размахом процесса сборки.

Когда обход подошёл к концу, министр встал напротив Раевского и прямо у того спросил:

— Милостивый государь, честь вам и звала за вклад в будущую победу нашей Родины, но прилагаемых усилий совершенно недостаточно. Нас кровь из носа необходимо заставить работать новую систему нормочасов, инициируемую правительством. Только так мы сможем реанимировать производство,

— Ох, маловероятно это, Александр Дмитриевич, — Раевский медленно покачал головой. — Не вижу в этой системе сколько бы то ни было рационального зерна, вы уж простите за прямоту.

Протопопов простил, конечно, а ещё все таки постарался на пальцах донести конструктору, начальнику цеха, замам и мастерам тот эффект, который требуется достичь от внедрения новой системы. Объяснил терпеливо и доходчиво, чтобы не упускать деталей.

— Я поговорил с рабочими и мне утверждают, что сейчас рабочий делает условно 100 деталей за смену, так?

Слушатели закивали, подтверждая информацию.

— И если он не выполнит своё полусонное от мастера сменное задание, то его лишат заработка? Верно?

— Такие предписания, вы же сами знаете, Александр Дмитриевич. Мы отсебятиной не занимаемся...

— Не такие, господин Раевский, а вы как раз ничем иным как отсебятиной занимаетесь. Если исключить из нашего уравнения отсутствие материала, инструмента, а на секунду предложить, что все необходимое у рабочего для выполнения сменного задания имеется. Сколько деталей он сделает за одну смену? Как идёт у вас расчёт?

— Сто, плюс минус... — смутно и неуверенно предположил начальник цеха, — Столько ведь в сменном задании у него будет написано. Но опять же, смотря какие позиции он станет делать.

— Вот именно, милостивый государь, сто деталей и не одной больше. Зачем? Если он не получит за это дополнительной премии? Рабочему нет смысла напрягаться и изощряться, чтобы выполнить больше, чем на количество достаточное для выполнения сменного задания. Понимаете о чем я говорю?

Слушатели с унисон закивали.

— Так вот, задумка в нашем нововведении в том, чтобы рабочий сам хотел делать больше, чем сто деталей за одну смену. И чтобы что первая, что вторая и все последующие детали были ему дополнительно оплачены. В том числе помощь сборщикам, Делать вдвое больше и вдвое быстрее — вот основная цель вводимых на предприятии изменений. Я ясно изъясняюсь, господа?

Показалось, что Раевский смотрит на Протопопова как на идиота, не имеющего не малейшего представление о реальном положении дел на производстве.

-Видите ли, уважаемый господин министр, есть такая работа, которую не сделаешь вдвое быстрее... — начал объяснять Раевский, осторожно подбирая слова. — Зачем человеку сделка, если он не сможет в таком формате заработать... сами рассудите, специалист высокого уровня в таком случае будет получать меньше, чем менее квалифицированные рабочие. И тогда высококвалифицированную работу делать никто не станет.

— Так и расценивать работу надо соответствующе, чтобы не отказывались! По уровню сложности и в зависимости от имеющейся у рабочего квалификации? — хмыкнул Протопопов. — Если человек облой сбивает, то это одно, а если притирку делает, с минимальным допуском — другое. И делать притирку должно быть куда выгоднее, чем сбивать облой, понимаете?

Раевский пожал плечами. Ничего не ответил.

— Расценивайте, фиксируйте время, которое понадобится на операцию.

— Но как вы это представляете? Мы что перед ними с секундомерами будем стоять? Ума не приложу.

Протопопов терпеливо объяснил — расписываем производственный процесс в технологию, разбиваем операции, которые нужны от начала работа и до ее завершения. И понимаем сколько времени необходимо для проведения той или иной операции в рамках технологического процесса. Исходя из этого — делаем расценку нормочаса. Там же прописываем необходимый инструмент, чтобы с номером ячейки, где оный в инструментальной кладовой лежит.

— Вот вы говорите, что бронепоезд собирается три дня. А сколько занимает изготовление других деталей? Узловая сборка? Цена материала и инструмента? За сколько в конце концов вы этот поезд получаете по себестоимости в рублях? Считайте, сопоставляйте, формулы выводите, господа, — всплеснул руками Протопопов. — Не мне Вас, Александр Сергеевич, учить математическому расчету! С Вашей то светлой головой!

— Посчитаем стало быть, Александр Дмитриевич, обязательно...

— Через неделю зашлю проверку и если ситуация не изменится, у каждого из вас господа, будут крупные неприятности.

Глава 17

«Вот и осталось в жизни — смотреть, как проносятся поезда», Фридрих Дюрренмат, книга «Визит старой дамы».

Год 1917, январь 30-31, Петроград, Российская империя.

События разворачивались дальше.

На заводе Протопопов провёл весь оставшийся день до позднего вечера. Ну ка, попробуй за раз обойти огромные промышленные площади Путиловского завода. А ещё заодно погрузиться в производственные процессы, разобраться в проблематике, а потом сделать выводы, желательно прямо на ходу и столь же оперативно внедрить коррекционные решения.

Через несколько часов после начала обхода министром внутренних дел, на завод приехала делегация от военного министерства во главе с самим министром Беляевым. Военному ведомству которого, кстати, подчинялся Путиловский завод с недавних пор.

Беляев волновался и подойдя к Александру Дмитриевичу, первым делом спросил у него:

— Что же вы не сказали о своей инспекции, Александр Дмитриевич, милостивый государь?! — отчаянно всплеснул руками Беляев. — Составил бы вам компанию непременно. Общее ведь с вами дело делаем!

Протопопов в ответ улыбнулся, но руку военному министру пожал крепко. Александр Дмитриевич был приятно удивлён такому вниманию и рвению, которого раньше у военного министра особо не наблюдалось. А теперь вот раз — и появилось. Причём тогда, когда оно больше всего нужно было.

Далее ходили по цехам уже вместе.

Понятно, что неожиданный визит столь высокопоставленных лиц внушал особый трепет и даже некоторые ужас у местного начальства. Этих трясло, они заикались, краснели, жались. Не понимали сразу цель визита. Тут в обычное время посещение предприятия — стресс, а что говорить о времени военном и о визите незапланированном. Никто марафет не успел провести и совершить отвлекающие манёвры, которые бы увели внимание высокой комиссии от имеющихся проблем. Ну и слухи о том, что с некоторых пор правительство не выбирает особо средства для расправы «с неугодными» только наводили на местное начальство дополнительной жути. Бардак то на предприятии царил полный. И они боялись, что им придётся за него отвечать, и не только, скажем так, дисциплинарными средствами.