Маруся-2. Таежный квест - Сергей Волков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Степан Борисович, не мямлите, пожалуйста, – тихо и твердо сказала Маруся. Она чувствовала, понимала: сейчас профессор скажет что-то действительно важное, что-то такое, что, возможно, перевернет всю ее жизнь.
Бунин отвел глаза в сторону, беспомощно улыбнулся, потом взял себя в руки и четко произнес:
– Маруся, Андрей Гумилев – не твой отец.
– Не отец… Но кто же тогда? Кто мой папа?
– Я, Маруся, – твердо ответил профессор. – Я – твой отец.
3
Маруся оцепенела. Она смотрела в лицо Бунина, смотрела безо всяких мыслей, как смотрят на облака, на воду, на огонь. Все оказалось очень просто. Просто, как в мыльных сериалах.
Отец – не отец.
Отец – другой.
Вот этот, на экране. Сейчас он, словно избавившись от тяжкого груза, покраснел, заулыбался, сделался говорливым.
– Понимаешь, Маруся, давным-давно, когда тебя еще на свете не было, мы дружили. Втроем. Ева, Андрей и я. Ну, а поскольку ты уже большая девочка, то понимаешь, что отношения двух молодых мужчин и красивой девушки просто дружбой долго оставаться не могут. Так и вышло. Я влюбился в твою маму. Она была очень красивая. Самая красивая девушка в нашем институте. Я в тот момент уже работал на кафедре, преподавал, и мы виделись каждый день – на занятиях, в столовой, просто встречались в коридорах, курилках. Между нами возникла симпатия… Но практически одновременно подобными же чувствами к Еве воспылал и Андрей. Возникло то, что называется классическим любовным треугольником.
– Подождите, – каким-то деревянным голосом сказала Маруся. – Вы любили мою маму. Оте… Гумилев тоже ее любил. А она? Кого любила она? Или у вас было, как у морлоков – женщину никто не спрашивал?
– Ну почему не спрашивал… – Бунин страдальчески поморщился. – Марусенька, девочка, не все так просто в этом лучшем из миров. Отношения между мужчинами и женщинами, между парнями и девушками редко развиваются линейно. Тут играет свои роли множество факторов… Да, Ева в конечном итоге вышла замуж за Андрея. Но были моменты, когда она более симпатизировала мне…
«Врет? Или не врет? Или врет наполовину?» – слушая профессора, гадала Маруся. Она отвела взгляд от экрана коммуникатора, посмотрела на своих спутников.
Илья половинкой галеты вычищал опустевшую консервную банку. Уф уже закончил трапезу и теперь пучком травы протирал пулемет, привалившись спиной к дереву.
– Однажды мы с твоей мамой в составе студенческой группы были на практике в Крыму, – продолжил говорить Бунин. – Ты уже взрослая, понимаешь, как это бывает…
Комары атаковали внезапно!
Еще секунду назад стояла тишина – и вдруг все пространство между ветвями заполнилось множеством насекомых. Треск крыльев заглушил голос профессора. Маруся вскрикнула и от неожиданности выпустила коммуникатор Ильи из рук. Взревел Уф. Вскочив, ёхху замахал мохнатыми лапами со скоростью вентилятора. Попавшие под его мощные удары комары с мерзким хрустом валились в траву, копошились там, пытаясь взлететь.
Но перебить всех насекомых гиганту оказалось не под силу. Похватав вещи, Маруся и Илья бросились вглубь леса. Уф топал позади, как-то совсем по-детски крича на комаров басом:
– Тфоя уходить! Уф… Тфоя не хорофо! Моя тфоя стукать! Уф…
Бегство закончилось в глухом овражке, заросшем высокой широколистой травой, увенчанной сладко пахнущими зонтиками цветов.
– Все целы? – оглядывая Марусю и Уфа, спросил Илья, опустившись на землю.
– Нормально, – кивнула девочка. – Коммуникатор твой там остался.
– Растяпа ты, Маруся Гумилева! – в сердцах бросил Илья. – Придется теперь возвращаться. Откуда мы прибежали?
– Тама были, – указал лапой Уф. – Сейфас не ходить. Сидеть, ждать. Уф…
– У меня мало времени, – Маруся умышленно сказала не «у нас», а «у меня». Она вдруг остро осознала: и милый здоровяк Уф, и красавчик Илья – всего лишь попутчики, случайные или кем-то навязанные спутники, которым нет нужды идти с ней до самого конца. Это ее поход, и в конце именно ее, а не кого-то еще, ждет некая цель.
«Я видела, как на своем дне рождения ты стреляешь в Андрея Гумилева. В своего отца», – прозвучали в голове слова Алисы, сказанные ею тогда, в самом начале этого безумного путешествия. Предмет Алисы показывает будущее. «В своего отца». Но Бунин сказал, что отец… Стоп! Люди могут врать. Предметы – нет.
Или могут? Вдруг они тоже – как люди?
«Я теперь – сирота. У меня практически не было матери, не стало и отца. Правда, есть чокнутый профессор, утверждающий, что отец – он. Сюжет как из сериала, которые так любит соседка Клава. Мыльная опера. Хватит! Я не стану об этом думать. Просто не стану. Назло всем. Может, они специально морочат меня! А я вот заморачиваться не желаю – и точка!»
– Черт с ним, с коммуникатором, – Маруся вытерла рукавом пот со лба. – Уф, нам надо выйти к краю пустоши. Завтра утром у меня истекает время на таймере. Пошли.
– Да ты с ума сошла – «черт с ним»! – не согласился Илья. – Это новая модель! Знаешь, сколько он стоит?
– Плевать, – отмахнулась Маруся, глянула на возмущенного парня – и застыла.
По поваленному стволу дерева к Илье полз комар со сломанным крылом. Уф стоял с другой стороны и не видел его. Насекомое, переставляя тонкие лапки-ходули, все ближе и ближе подбиралось к незащищенной шее, к тому месту, где под кожей билась в такт ударам сердца вена, полная вожделенной крови.
4
– Илюша… Илья, не шевелись, не двигайся! – закричала Маруся, шаря взглядом вокруг себя в поисках какой-нибудь палки или ветки, чтобы сбить комара.
– Что? – не понял Илья, и в этот миг острая трубка хоботка вонзилась в него.
– А-а-а-а!! – парень не глядя стряхнул с себя огромное насекомое. Хоботок обломился, часть осталась торчать в шее, и из нее ударил тонкий кровяной фонтанчик.
– Подожди, я сейчас! – Маруся подскочила к Илье, схватилась пальцами за скользкий обломок хоботка, выдернула его из раны. Кровь пошла сильнее, заливая парню плечо. Илья на глазах побледнел, ухватился рукой за низко свисающую ветку дерева, та хрустнула, и он рухнул в траву.
– Фто такое? – непонимающе сунулся вперед Уф. – Маруфя, фто?
– Его укусил комар. Надо остановить кровь!
– Моя будет лефить! – кивнул ёхху, полез в короб за своими снадобьями.
– Маруся, – тихим голосом позвал Илья. – У меня голова кружится…
– Сейчас, сейчас, – девочка присела рядом, зажимая руками дырку в шее Ильи. – Потерпи. Уф!! Что ты возишься? Кровь не останавливается!
– Сейфас, сейфас!
– Я умираю… – простонал Илья.
«Ящерка! – молнией сверкнуло в голове Маруси. – Ну конечно!»
Сдернув с шеи фигурку, девочка вложила ее в ослабевшую руку Ильи и, как делала уже не раз, прижала своей.
