А я люблю женатого - Каринэ Фолиянц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ира обняла его:
– В конце концов неважно, когда исполняется желание. Важно, что оно исполнилось. Но что мне с ней делать? Я больше не мечтаю стать пиратом!
– Знаешь, я так подумал… Это, наверное, все-таки не тебе. А ему, нашему малышу. Вдруг пиратом захочет быть он?
Ира снова улыбнулась:
– А если это будет девочка?
– Какая разница? Девчонки ведь тоже мечтают быть пиратами – ты это по себе знаешь!
Гена подвел Иру к окну. И они вместе стали смотреть в подзорную трубу – дети играли в мяч, молодые мамы везли своих чад в колясках…
Ира положила голову на плечо Гены. Как все-таки хорошо, что не Кирилл, а он, Гена, будет отцом ее ребенка!
Попугай Кеша в клетке кричал: «Улыбнись скорей! Покорми Кешу!»
Но они его не слышали…
– Ты обещала! Ты слово дала! – наступал на Нину Эрик.
– Обязательно ехать завтра? – спросила она.
– У человека юбилей. Хочет отметить в кругу друзей на даче. Ты им понравилась. Как певица. Что тут такого? Я не понимаю! Споешь для них, и все. Сделаешь людям приятно. Им приятно – тебе деньги. Мне долг отдашь… – Он хитро прищурился. – Ты ведь должна отдать мне долг? А?
– Да, конечно, – спохватилась Нина, – я поеду…
– Солнце мое, ты просто умница! – просиял Эрик.
А Нина стала угрюмей тучи. Она-то знала публику, которая водится с Эриком. И то, как они любят «отдыхать», тоже знала.
Но надо было выплатить долг…
Гриша подметал улицу. Увидав проезжающую машину, остановился. Ему показалось, что в машине Воронков!
Это и впрямь было так. Везла Лешу дама, которую Нина с Гришей видели в ресторане. Не первой, честно сказать, молодости.
– Не волнуйся, – говорила она, – все я для тебя сделаю. И регистрацию. И поживешь пока у меня. Я одна. Квартира большая. Дочка замужем за границей, она тебе ровесница. Все что пожелаешь! Очень мне одиноко, Алексей.
– Все, чего пожелаю? – посмотрел на нее Воронков так, как посмотрел бы недоверчиво на померещившуюся золотую рыбку. – А ты мне не кажешься? Ты есть?
– Я есть, – взволнованно прошептала дама, хватая его за руку, и сжала ее жадными пальцами. – Только ты не уходи, не исчезай.
– Никуда я не уйду, – обречено сказал Воронков и, отвернувшись к окну, неслышно для нее прошептал: – До самой твоей смерти.
– Вот и славно. – Она надавила на газ, и машина помчалась быстро-быстро и вскоре потерялась из виду…
…Гриша не выдержал и пришел в кафе. Он не знал, как будет просить прощения у Нины. Что скажет ей. Что она ответит… Но он пришел. А ее не было. За столиком сидели Ира с Геной.
– Здрасьте. Я что-то не понял, Нина-то где?
– Нам она тоже нужна, – ответил Гена, – а хозяин (он кивнул на Эрика) толком ничего не объясняет, говорит заболела. Но она бы позвонила, у нее есть наш телефон.
У Гриши нехорошо екнуло сердце.
– Я сейчас.
Он ворвался на кухню. Там плакала Эля.
– Где Нина? Что случилось?
– Не знаю… Не могу… – Она зарыдала еще громче.
– Говори, что случилось!
Эля с трудом выдавила:
– В больнице она. С «крутыми» на дачу поехала… Эрик, скотина, послал. Они ее там… Господи, что же жизнь такая поганая!
Гриша выскочил из кухни, нашел Эрика:
– Куда ты ее посылал? Отвечай!
Хозяин затрясся:
– Я не хотел! Клянусь, я не хотел. Я ей помогал!
– Сволочь! Где она?! Что с ней?!
– Не знаю! Ничего не знаю!
– Отвечай, кто они?!
Он повалил Эрика на пол, крепко прижал его.
– Фамилия как? Кто тебе заказал вечеринку? Ну? Я убью тебя, если будешь молчать!
– Кондаков, – прохрипел Эрик, – тут, за углом, живет!
Гриша, перепрыгивая через столы, помчался к выходу.
В отделении милиции женщина-следователь заполняла протокол.
– Значит, так и запишем. При помощи железного лома ты разбил лобовое стекло автомашины марки «Мерседес-600», принадлежащего гражданину Кондакову. С целью…
– Они ее повезли на дачу! – кричал Гриша, – Какие-то крутые. Ваш Кондаков на своем долбанном мерседесе! Вы же их никогда не найдете! У вас все будет шито-крыто. И никто разбираться не станет. И никого не накажете! Вы же не разбираетесь с крутыми. Зачем вам с ними разбираться? Вы со мной разбираетесь! А они там… Они… У нее никого нет, кроме меня! Никого!
Женщина испугалась его крика.
– Ты давай потише, и все по порядку!
Но он не успел начать рассказа, в кабинет вошли Ира и Гена.
– Нам надо с вами поговорить.
Женщина сначала сурово насупила брови:
– Посторонние! Выйдите немедленно! – Узнав Иру, знакомое по телеэкрану лицо, сменила тон: – А, это вы! Ирина Иванова!
– Да, я. И нам срочно нужно рассказать вам кое-что. А его, – Ира кивнула на Гришу, – вы отпустите. Он не виноват!
Через час все трое уже были в больнице. Они летели по длинному коридору к палате Нины.
– Она сможет петь? – вдруг спросил Гриша.
– Главное, чтобы она жила! – ответил на ходу Гена.
– Но для нее это одно и то же!
В палате, забинтованная, вся в кровоподтеках и синяках, спала под капельницей Нина.
Гриша тихо сел на край кровати, всматриваясь в ее лицо, такое родное. Он бережно коснулся ее плеча. Погладил ее руку. Взял ее пальцы в свои. И вдруг… вдруг заметил на безымянном пальце Нины кольцо. Тоненькое золотое кольцо с маленьким зеленым камнем. То самое, что подарил ей. То самое, что бросила она на пол в ресторане.
Гриша готов был заплакать от счастья. Он прижал ее руку к своим губам.
Гена и Ира вышли в коридор. А он просидел у изголовья Нины всю ночь. Слушал ее дыхание…
Утром Гена приехал в больницу уже один. Привез фруктов – от Иры. А еще – маленький телевизор.
– Не бойся, доктор разрешил. Только учти, он старый и изображение не ахти, – сказал он Грише.
– Спасибо. Большое вам спасибо.
– Ты так и не спал всю ночь?
– А зачем спать? Она ведь рядом!
Гена улыбнулся:
– Обещай мне одну вещь. Обещай, что злость в тебе умрет. И когда она поправится, ты никогда не будешь вспоминать о плохом!
– Да, – сказал Гриша, – она сама всегда говорит – у нас все получится.
– И передай Нине, что мы ее ждем. Все остается в силе. Я имею в виду запись передачи.
Они пожали друг другу руки. И Гена убежал на работу.
Гриша нажал на кнопку телевизионного пульта, вспыхнул экран и ему показалось, что там, на экране, его Нина поет «Амаполу». Поет так страстно и восторженно, как никогда прежде. Огромный зрительный зал слушает ее, затаив дыхание… В этой песне есть все, что довелось ей пережить. Боль, отчаяние, надежда…
Нина открыла глаза и посмотрела на Гришу. Он держал ее за руку. И улыбался.
За окнами шел дождь, настоящий весенний ливень, но сквозь пелену дождя проглядывало солнце…
ГОЛОС ГРИШИ:
