Эсхатология, милленаризм, адвентизм: история и современность - А. Григоренко

Характерной чертой так называемых Великий пробуждений в США является ривайвел (оживление). Религиозное оживленчество описывал еще американский психолог У. Джеймс, который указывал на высокий эмоциональный всплеск религиозных чувств в этот период. Неформальные ритуалы молитвенных собраний, нарастание ощущений обреченности, отчаяния, душевной агонии и одновременно надежд и чаяний на чудесное спасение, поддерживаемые проповедником – ривайвелистом – носителем, по обыкновению, «благодати» — так кратко можно описать тот интенсивный религиозный опыт, характерный для такого «оживления».171

Американские исследователи при этом отмечают несомненную связь религиозных процессов с социально-политической историей США, указывая на то, что Великие пробуждения, которые возникали и развивались в острые, критические, переломные моменты социально-политической истории США, при более глубоком их анализе демонстрируют несомненно классовые политические интересы различных социальных групп – участников этих религиозно-общественных движений. С целью иллюстрации и аргументации этого положения приведем анализ первого Великого пробуждения, проведенный Г. Аптекером в «Истории американского народа». По словам этого исследователя, в канун войны за независимость в XVIII в. имелась несомненная и тесная связь между религиозными выступлениями народных масс «с развивающимися классовыми столкновениями и процессами поляризации».172 Лозунг, под которым проходило первое Великое пробуждение, включал в себя требование религиозного обновления, которое с тех пор стало непременным для всех последующих «пробуждений». Это требование выступало идеологическим выражением как оппозиции широких народных масс пуританской олигархии, захватившей, как известно, все ключевые точки в экономической и социально-политической жизни британских колоний, так и революционный вызов английскому владычеству, самой олигархии. Последнее было поддержано всем населением страны. В итоге первое «пробуждение» всколыхнуло все слои населения страны. Лозунги этого «пробуждения» пробуждали к социальной активности граждан. В связи с этим неотъемлемая часть христианской догматики – учение о тысячелетнем земном царстве Христовом – приняла неожиданное направление. Если ранее милленаризм всегда был связан с историческим пессимизмом, с апокалиптическим видением будущего, то в Америке он окрашивается совсем в иные тона: оптимистические, жизнеутверждающие. Большую роль в развитии такого «оптимистического» милленаризма сыграл крупный американский мыслитель Джон Эдвардс (1703 – 1758), который был по существу родоначальником североамериканского богословия и философии. Свои взгляды на сущность человека, добра и зла, его место в истории он изложил в своем известном сочинении «Свобода воли», где он защищал от нападок либеральничающих философов кальвинистское учение о предопределении. И в то же время он разделял эсхатолого-милленаристские взгляды. Строго говоря, он был представителем постмилленаризма. Напомним читателю, что постмилленаризм исходит из того, что Христос возвратится после (пост) установления тысячелетнего земного царства Его. Этим постмилленаризм отличается от премилленаризма, исходящего из того, что новозаветное царство в будущем будет буквальным и земным и начнется с возвращения Христа, который вернется прежде установления тысячелетнего царства.

Так вот, Дж. Эдвардс – один из официальных идеологов американской элиты в XVIII в. придерживался позиций постмилленаризма. Он был уверен в том, что Второму пришествию Христа будет предшествовать тысячелетнее царство святых на земле. Основы «прогрессивного милленаризма» изложил уже упоминавшийся английский милленарист XVII в. Дж. Мид, который отказался от аллегорического толкования Библии и прочел Откровение Иоанна в буквальном смысле, увидев там предсказание наступления царства Христова в будущем. По его мнению, еще до окончания земной истории должно было произойти главное ее событие – воскрешение мертвых. Вскоре у него появились единомышленники, которые в отличие от ранних христиан-хиллиастов отрицали апокалиптический характер событий, связанных со Вторым пришествием и установлением тысячелетнего царства. Они считали, что царство Христово наступит не после этих апокалиптических событий и тем более не в результате их, а как следствие прогрессивного развития человечества, опекаемого Богом, после чего и явится Спаситель. Одним из создателей такого нового оптимистического учения о Втором пришествии Спасителя и Его земном тысячелетнем царстве был английский теолог Дэниэл Витби, написавший ставшие широко известными в XVIII веке Комментарии к Новому завету, в которых он развил свое видение милленаризма.

В отличие от апокалиптического милленаризма ранних христиан, ожидавших драмы истории в виде конца мира, «прогрессивный» милленаризм оптимистически смотрел в будущее, что было вообще характерно для XVIII века – века Просвещения. К этому типу «прогрессивного» милленаризма принадлежал и американский теолог Дж. Эдвардс, который оптимистически смотрел на будущую историю человечества в связи со Вторым пришествием и тысячелетним царством Спасителя. Учение Эдвардса, согласно которому сначала последует 6000 лет истории, а затем 1000 лет покоя, на протяжении которых святые будут признанны, а Церковь превознесена, воодушевляла не только самого автора, но и его читателей и слушателей, ибо она целиком воздействовала на их понимание всего процесса искупления. Такое понимание «тысячелетнего царства» является весьма важным для всей теологической системы Эдвардса по той причине, что оно глубоко демонстрирует величие Бога-Творца и Его превосходство. Таким образом, для Эдвардса «тысячелетие» было источником исторического оптимизма и веры в человеческий прогресс.

Размышлениям о «тысячелетии» Эдвардс посвятил немало времени и места в своих сочинениях. Главным источником его теоретических рассуждений при этом было, естественно, Откровение от Иоанна, в котором Иоанн говорит: «И я увидел престолы, и они сели на них, и им был отдан суд. И я увидел души тех, кто был обезглавлен из-за свидетельства Иисуса и из-за слова Божьего, и тех, которые не поклонились ни зверю, ни его изображению и не приняли клейма на свой лоб и на свою руку и они ожили и царствовали с Христом тысячу лет. Остальные из мертвых не ожили, пока не завершится тысяча лет. Это – первое воскресенье». (Отк. 20:4). Исследователь творчества Дж. Эдвардса Джералд Мак-Дермонт считает, что Эдвардс полагал необходимым считать число «тысяча» в буквальном значении»173 и ссылается при этом на сборник, составленный самим Эдвардсом, в котором автор-составитель утверждал, что святые будут царствовать со Христом именно в течение 1000 лет. В одной из своих проповедей, указывает Дж. Мак-Дермотт, Эдвардс дал список восьми признаков, раскрывающих природу тысячелетнего царства:174

Это будет время великого света и знания.

Это будет время великой святости.

Это будет время, когда религия будет во всем занимать главенствующее положение в мире.

Это будет время превосходнейшего порядка в церковной дисциплине, а само управление будет происходить из церкви.

Церковь Божия будет прекрасна и прославленна.

Это будет время великого временного процветания.

Время великой радости.

Другой исследователь творчества Эдвардса Джон Гершер это тысячелетнее время назвал «субботним покоем», ибо, по мнению Дж. Эдвардса, после 6000 лет истории, в течение которых правили грешники и неправедные, Господь наконец-то даровал праведникам «время покоя», которое будет временем великой радости святых, в покое приготовляющихся ко дню великого последнего суда.

По Эдвардсу, в течение этого тысячелетнего правления святые будут не только признанны, но и править будут совместно с Христом. Поскольку святые находятся в единстве со Спасителем, то и править они будут вместе. Эдвардс цитирует бесконечные места из Священного Писания, те места, которые соответствовали его мыслям и полностью подтверждали его веру в то, что святые будут править миром. В книге пророка Даниила он останавливается на строках: «Царство же и власть и величие царственное по всей поднебесной дано будет народу святых Всевышнего, которого царство – царство вечное, и все властители будут служить и повиноваться Ему» (7:27). Обращает свое внимание Эдвардс и на псалом 45:12, ряд фрагментов которого он рассматривает как свидетельство того, что великие мира сего отдадут свою «власть и богатства… Христу и Его Церкви».175 Одновременно Эдвардс ссылается в качестве подтверждения того, что святые будут править на земле, на Евангелие от Матфея, в котором говорится: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (5:6). Истоки этой убежденности Эдвардса коренятся в распространенной еще среди английских пуритан, в частности, «людей пятого царства», что в истории наступит «эра духовного благоденствия для Божьего народа и величественной власти церкви». Аналогично и Эдвардс полагал, что во время тысячелетнего царства наконец-то произойдет единение всех христиан: «Во Христе вся земля может существовать как единое сообщество, одно тело». Именно в это время Христос превознесет Церковь. Не только лишь святые обретут признание и смогут править, но также и вся Церковь Христова будет главенствовать над этим миром. Христос превознесет Церковь в преддверии Своего обручения с ней. По словам Джеральда Мак-Дермонта, Эдвардс верил, что восемнадцатое столетие и последующее за ним время были «эрой приготовления», периодом, который «предшествовал тысячелетию». Боле того, он считал, что эта эра продлится весьма долго. Собственно говоря, он верил, что тысячелетнее царство наступит приблизительно в 2000 году. В «Apocalyptic Writings» Эдвардс говорит о том, что «В этом мире царство Сатаны будет полностью низвержено, но его окончательное падение не произойдет до года 2000»176 Джон Коттон, его коллега и современник, также был уверен, что до тех пор, пока церковь постепенно возрастает числом и приобретает влияние, «мир будет все еще далек от тысячелетнего совершенства. Многие народы будут пребывать в неверии, а Сатана будет строить козни святым. Смерть не перестанет искать свои жертвы». Во время эры приготовления к принятию Царства также следует ожидать и противоположного, отбрасывающего назад, движения. Несмотря на то, что век тысячелетия был столь далек, Эдвардс все равно ожидал его с великой надеждой и предвкушением. Он очень серьезно отнесся к поставленной перед ним задаче – благовествовать Евангелие всем.