Абсолютная гарантия - Борис Иванов

Роше чего-то явно не договаривал, но было бы уж слишком большим нахальством ожидать от комиссара полной исповеди о ходе расследования. Шишел пожал плечами:

– Так-то оно так, господин полицейский... И техника у вас на высоте, и стучит вам, сдается мне, кто-то основательно... Дело ваше. Только проколов у вас многовато. И убийство пропустили, и самого убийцу у вас под самым нопэм ухлопали... Бомбу опять же просмотрели. Получается, обставляет вас кто-то все время. Ходов на пять вперед... Да и меня с вами заодно.

Роше согласно кивнул.

– Так что вы, господин Шаленый, должны хорошо понимать, что опасность вам угрожает не от... э-э-э... правоохранительных органов. Или, скажем лучше, не столько опт них...

Он внимательно взглянул в глаза Шишела.

– Вы понимаете, что идет охота? И в охоте этой вы стали дичью? Думаете обойтись своими силами? Или, может, попробуем друг другу малость помочь? Не подумайте только, что старая ищейка предлагает вам перейти на платное содержание при органах... Все проще – вы нам услугу и мы вам тоже... Не более того. Но, простите меня, без обмана.

Шишел мрачно молчал. Зато демон его снова подал свой голос.

«Ну что? – осведомился он. – За кого играем? За легавых или за местную братву? Тебе Такль Таку свечку ставить пора... Ох пора...»

Да, свечку Богу Выбора Шаленый явно задолжал.

– Вот что, – определил он. – На том условии, что у каждого из нас в этой истории свой интерес. можно и попробовать. А что без обмана, так то само собой... Только мой интерес малость побольше, чем просто от тюряги уклониться. Это вы в расчет берете?

Роше задумчиво провел краем чарки по седоватым усам:

– Ноги вы, Дмитрий, из этого Мира унесете в целости и сохранности. И даже бумаги вам выправят чистые, никто не подкопается. А вот что касается денежных проблем, то...

Шишел брезгливо отодвинул от себя недопитое вино и поучительно объяснил:

– О деньгах и речи не было. Сами сказали, начальник: «услуга за услугу»... Просьба у меня к вам будет. Одна или две. И не такие, чтобы вашей конторе особо накладно было... Можно сказать – дельце по вашему профилю...

– Ну, если и впрямь – не накладно... – Роше пожал плечами. – Это касается каких-то трудностей с... э-э... конкурентами?

– Обижаете, господин комиссар, – нахмурился Шишел – С конкурентами я, с вашего позволения, разберусь сам. Как и с мелочью на карманные расходы. Не то мне надо... Мне пока справочка одна требуется. Небольшая...

Но только чтобы строго между нами. Не бойтесь – не государственная тайна... Но и в сети не валяется. Роше устало вздохнул:

– Валяйте, Дмитрий. Готов вашу просьбу выслушать, не отходя, как говорится, от кассы. А уж насчет того, чтобы выполнить, сами понимаете – вслепую ничего обещать не могу...

Шишел, не говоря худого слова, вытащил из кармана и протянул комиссару голограмму. Ту, что оставил ему господин Лидделл. Возможно, неосмотрительно оставил.

– Есть на белом свете этакая вот вещица... Эк-зо-ар-хе-оло-ги-чес-кая...

Справившись с заковыристым словцом, Шишел со значением глянул на собеседника. Тот похлопал себя по карманам, извлек из одного из них антикварные очки в роговой оправе, из другого – необъятных размеров носовой платок, протер одно другим и принялся рассматривать снимок, отведя его подальше от глаз и держа очки перед собой на манер лорнета. Осмотр этот продолжался минуты две-три. Покончив с ним, инспектор вернул очки в карман, голограмму Шишелу, а в платок громоподобно высморкался, вопросительно глядя при этом на своего визави.

– Это из коллекции экспедиции Роуфельда, – пояснил Шишел. – И не спрашивайте меня, что за Роуфельд такой и где его черти носили с экспедицией этой... Сам бы это хотел знать. И не только это. А вообще все. Размер, вес, материал. Где находится... У кого. Все, в общем. И снимков побольше бы. С хорошим разрешением... Ювелирным.

Роше не стал задавать ненужных вопросов.

– Я наведу справки, – вздохнул он, голосом давая понять, что чувствует, конечно, что дело не чисто.

– И уж попрошу вас, господин комиссар, – придав своему голосу как можно большую убедительность, произнес Шаленый, – сделайте это тихо... Как говорится, без афиши... А уж если сделаете все еще и скоро, так...

Он благоразумно не стал уточнять, какие именно формы примет его благодарность в случае быстрого выполнения странноватой просьбы.

– А снимочек-то себе оставьте... У меня второй найдется...

Роше снова взял голограмму и поместил ее в свой порядком потертый бумажник.

– Что еще?

– А еще то, что, если мною какая инстанция заинтересуется – ну, там, запрос придет с Квесты или из Спецакадемии или что еще... Меня в известность поставьте. Хоть за две минуты до того, как брать будете,

Роше тяжело вздохнул.

– Этот вопрос оговорен. Терранова – Мир юридически автономный. И договоров о выдаче не подписывал.

Шишел выразил всем своим видом некое умеренное доверие собеседнику, а Роше еле заметно пожал плечами.

– Это все? – осведомился он.

– Покуда все... – мрачно и неопределенно ответил Шишел. – А теперь говорите, комиссар, что вам от меня нужно.

– Да немногое..

Роше отхлебнул вина и отечески воззрился на Шаленого.

– Вам, думаю, скоро предложат поработать на другого заказчика. Но с тем же товаром. Предложат большие деньги. Может, аванс дадут. А скорее всего – будут шантажировать. Еще никто, извините, не подкатывался с таким разговором?

– Это как посмотреть... – осторожно прогудел Шаленый.

Он не спешил сдавать немногие козыри, бывшие у него на руках в этой сразу запутавшейся крутым клубком игре.

– Тут народ разный со мной базар затевал. Но все как один темнят, мать их... Так что я поостерегусь пока стрелочки-то наставлять, начальник. Сами понимаете – в одном деле мы с вами вместе, а уж во всех других – извините...

– Ответ, что называется, уклончивый, – вздохнул Роше. – Но дело ваше, Дмитрий. Главное, чтобы до вас не слишком долго доходило, кто и чего от вас хочет. Учить вас, что и как делать, не буду. Определю лишь цель. Ваших новых партнеров, коль скоро они появятся, нам надо взять с поличным. Это в ваших интересах. Вы не получите от них ни денег, ни чего другого. Только путевку в тот санаторий, в котором все мы и без того рано или поздно будем. – У них такая форма оплаты.

– Ну что ж. Ваше слово – за мое... Шишел одним глотком допил чертову кислятину и со стуком опустил чарку на стол.

– В таком случае запомните номера каналов связи... Роше написал на бумажной салфетке две строчки цифр и подержал ее перед глазами Шаленого.

– Но это на крайний случай. А вообще-то мы сами будем выходить на вас. Я или Дорн. И только лично.

Он скомкал и упрятал в карман салфетку с цифрами и поднялся из-за стола.

– Расходимся no-одному, – мрачно прогудел Шишел, оставаясь на месте.

– Конспирация... – усмехнулся Роше, нахлобучивая грибообразную шляпу.

– Да нет, – пожал плечами Шишел. – Примета такая...

От любезного предложения комиссара – подбросить его до центра – Шишел отказался, сославшись на соображения конспирации. Конечно, в том была своя доля истины. Но истина была еще и в том, что Шаленому остро требовалось недолго побыть наедине с собой, чтобы разобраться с роем неясных мыслей, забравшихся ему под черепную коробку за эти нелегкие сутки. Поэтому в «Ротонду» он двинулся монорельсом, а последние кварталы по собственно центру решил протопать пешком. Так ему лучше думалось.

В своем номере он приложился к имевшейся в холодильнике бутылке граппы и совсем уж собрался погрузиться в темный омут сна. Это у него не получилось. Взгляд его, блуждавший по полу в поисках наилучшего направления, в котором стоило запустить снятый с ноги тяжелый ботинок, наткнулся на лежащее корешком вверх сочинение хитроумного Фила Исмаэлита. Благоприобретенная привычка к гаданию по книге вновь проснулась в нем, и внутренний демон одобрил это. Ботинок он рассеянно кинул куда-то в окружающее пространство, а книгу, как всегда, раскрыл на задуманной странице.

И совсем не удивился тому, что словом, бросившимся ему в глаза на точно так же наобум выбранной строке, было «выбор». Очередное послание из далекого прошлого гласило:

«Единственное, чем человек – наделенное душой созданье божие – отличается от прочих предметов, наполняющих пределы мироздания и души не имеющих, – любил говаривать преподобный Бонни, вкушая сушеную воблу, – это способность делать выбор согласно своему разумению и той мере совести, что вложил в нас Всевышний. Поэтому, друзья мои, дорожите ею – этой способностью, этим священным правом, которое единственно и отличает вас от скотов – безрогих и рогами наделенных, что в большом избытке населяют мир сей...»

«Лишь тот, кто затуманил себе мозги мыслями о причинах скотов всяческих отличия от нас, грешных, – отвечал ему Грогги Злобный Свистун, закусывая ветчиной, – не видит того, что все сущее потому только и предстает перед нами, что каждый миг каждая, даже мельчайшая из мелких, сущность совершает свой выбор. И даже кость, проглоченная тобой в этот миг, выбирает – стать ли ей поперек горла или нет. Лишены же права выбора лишь то и те, кого нет. Но таких немного».