Живым или Мертвым - Том Клэнси

— Конечно, — тут же согласилась Трикси. — Мне нравится зинфандель. Это ведь так называется, да?

— Да. — Эмир подал знак Тарику, тот скрылся за дверью и через минуту вернулся с двумя полными бокалами. Трикси взяла один, потом озабоченно посмотрела по сторонам, открыла сумочку, извлекла салфетку, выплюнула туда резинку, которую все время жевала, и лишь после этого сделала глоток.

— Отличное пойло.

— Да, хорошее вино. Трикси — ваше настоящее имя?

— Настоящее, конечно. А вас как звать.

— Вы можете не поверить, но меня зовут Джон.

Трикси громко рассмеялась.

— Как скажете. Но вы ведь араб или вроде того?

Тарик, стоявший в двери за спиной Трикси, нахмурил брови. Эмир приподнял указательный палец руки, лежавшей на подлокотнике кресла. Тарик кивнул и отступил на несколько шагов.

— Я из Италии, — сказал Эмир. — Из Сицилии.

— Ого! Прям, крестный отец!

— Извините…

— Ну, это же кино. Корлеоне как раз приехал оттуда — из Сицилии.

— Да, пожалуй.

— Акцент у вас этакий… забавный. Вы тут живете или в отпуск приехали?

— В отпуск.

— И домик клевый. Вы небось не из бедняков, да?

— Это дом моего друга.

— Друга, говорите, — широко улыбнулась Трикси. — Может, вашему другу тоже компания нужна?

— Я обязательно спрошу его, — сухо ответил Эмир.

— Кстати, к вашему сведению: я даю только обычным способом. Никаких изобретений. Договорились?

— Не беспокойтесь, Трикси.

— И без поцелуев в губы. Ваш друг обещал две тысячи…

— Хотите сразу получить ваш гонорар?

— Мое что? — осведомилась Трикси, сделав глоток вина.

— Ваши деньги.

— Конечно. А потом можно будет и перейти к делу.

Эмир подал знак, и Тарик вручил женщине пачку стодолларовых купюр.

— Вы только не обижайтесь, — сказала Трикси и пересчитала деньги. — Здесь займемся или куда-нибудь пойдем?

Эмир вышел из спальни через час. Трикси задремала прямо на своем белье, разбросанном на постели, и тихо посапывала. Тарик сидел в столовой. Он поднялся навстречу своему господину.

— Слишком много вопросов, — сказал Эмир.

Через несколько минут, в гараже, Тарик обошел вокруг машины и открыл перед женщиной заднюю дверь.

— Было очень даже неплохо, — сказала она. — Если ваш друг захочет еще поразвлечься, вы знаете, где меня найти.

— Я скажу ему.

Как только Трикси наклонилась, чтобы сесть в машину, Тарик с силой пнул ее под колени, и она упала.

— Что за!.. — воскликнула она, но не успела договорить — Тарик набросил ей на шею двухфутовый кусок нейлонового шнура толщиной в полдюйма и перехлестнул удавкой гортань.

Как он и рассчитывал, пара узлов, завязанных посередине веревки на расстоянии пяти футов один от другого, сразу же передавили сонные артерии по обе стороны от трахеи. Трикси забилась, вцепилась в удавку пальцами, а потом начала выгибаться, и выгнулась так, что Тарик увидел ее глаза — сначала они были широко раскрыты и пылали ужасом и гневом. Но вскоре, но мере того как на мозге начало сказываться кислородное голодание, стали тускнеть, забегали из стороны в сторону и медленно закатились под верхние веки. Еще секунд через десять тело Трикси обмякло. Но Тарик еще добрых три минуты держал удавку туго затянутой и стоял совершенно неподвижно, пока жизнь медленно уходила из тела женщины. Удушение — дело неторопливое, пусть даже, глядя на голливудские фильмы, можно подумать обратное.

В конце концов, он отступил на пару шагов, волоча убитую за собой, и неторопливо уложил труп на бетонном полу гаража лицом вверх. После этого снял с шеи удавку и осмотрел кожу. Небольшие ссадины, но не капли крови. Тем не менее веревку нужно будет потом сжечь в каком-нибудь ведре. Он поискал пульс на шее проститутки и не обнаружил его. Она была мертва, без всяких сомнений, но, учитывая положение, в котором они находились, следовало принять дополнительные меры предосторожности.

Подсунув одну руку под плечи, а другую — под ягодицы, Тарик перевернул Трикси на живот и встал над ее поясницей, широко расставив ноги. Правой рукой он взял убитую за подбородок и задрал голову, а левую положил на затылок и сделал резкое движение обеими руками. Шея с негромким хрустом сломалась. Затем он поменял руки и крутанул голову в противоположном направлении. Повинуясь последнему импульсу от разорванных нервов, тело в последний раз дрыгнуло ногами. Тарик осторожно опустил голову на бетон и выпрямился.

Теперь оставалось только решить, насколько далеко в пустыню вывезти шлюху.

Глава 18

Прием, который их встретил в аэропорту Триполи, с первого же момента дал Кларку и Чавесу полное представление и о настроении полковника Муаммара Каддафи и его генералов, и о том, на какой уровень поддержки они могут рассчитывать. Лейтенант народной милиции, встречавший их у трапа, держался вежливо, но был очень юным, настолько же зеленым, насколько жарким было солнце, светившее с неба Ливии. Ну, а подергивающееся веко левого глаза мальчишки говорило о том, что он хорошо понимает свою задачу и волнуется именно из-за этого. Бог с тобой, малыш. Было ясно, что Каддафи крайне раздосадован необходимостью впустить на свою территорию военных с Запада, причем не просто военных, а спецназовцев. О причинах такого отношения — то ли просто гордость, то ли какие-то более глубокие политические причины — Кларк не знал, да и не желал знать. Пусть Муаммар злится как хочет, лишь бы местные власти не путались под ногами у «Радуги» и не провоцировали засевших в консульстве террористов на убийство.

Лейтенант четко отсалютовал Кларку, произнес: «Масуди» — Кларк решил, что это его имя, — и, шагнув в сторону, указал на стоявший с включенным мотором футах в пятидесяти от самолета крытый брезентом армейский грузовик, выпущенный, по всей видимости, еще в 1950-х годах. Кларк кивнул Стэнли, и тот приказал группе разобрать снаряжение и садиться в машину.

Солнце пекло так, что у Кларка сразу же зазудела кожа, а раскаленный воздух при дыхании обжигал легкие. Легкий ветерок шевелил флаги на крыше ангара, но прохлады не давал нисколько.

— Что ж, все-таки хоть кого-то прислали, — негромко, сквозь зубы сказал на ходу Чавес.

— Динг, ты всегда и во всем видишь хорошие стороны.

— Хорошо, что ты это понимаешь.

За час после того, как Кларка и Чавеса сняли с самолета в Хитроу, они успели обсудить ситуацию с Алистером Стэнли, дождаться вызванных по тревоге членов «Р-6» и погрузиться на самолет «Бритиш эйрвейз», который доставил их в Италию.

Как это бывает во всех воинских подразделениях, в «Радуге» постоянно менялся состав — кто-то возвращался продолжать службу на родину (как правило, с заметным повышением в звании и должности). Из восьми участников, которых Стэнли привлек к этой операции, четверо были ветеранами: мастер-главстаршина «морских котиков» Мигель Чин, Хомер Джонстон, Луи Луазель и Дитер Вебер. Двое американцев, француз и немец. Джонстон и Луазель были снайперами, но и все остальные отлично стреляли. Их пули крайне редко ложились в мишень за пределами «десятки».

По правде говоря, все они были отличными стрелками. На этот счет можно было не волноваться. В «Радугу» просто нельзя было попасть, если у человека, во-первых, не имелось за плечами серьезного срока службы, и, во-вторых, если он за этот срок не показал себя лучшим из лучших. А удержаться в составе было возможно лишь в том случае, если тебя вдобавок сочтет годным Алистер Стэнли, который, несмотря на внешнюю мягкость в обращении, являлся крайне строгим и требовательным служакой. Ну, а Кларк постоянно напоминал, что лучше проливать пот во время учебы, чем кровь — на боевых операциях. Это изречение пошло от «морских котиков» и распространилось по всем подразделениям специальных сил, где его воспринимали как завет Бога.

В Риме они почти без задержки пересели в поджидавший их двухмоторный турбовинтовой самолет «Пьяджо-Р180-аванти», любезно предоставленный «туканами» — 28-й эскадрильей армейской авиации, для броска на базу в Таранто. Там им пришлось некоторое время сидеть, прохлаждаясь чинотто — итальянским эквивалентом американского спрайта, — и слушать пространную лекцию офицера по связям с общественностью, который рассказывал об истории города Таранто, Marina Militare, итальянской морской пехоты и ее предшественницы, Regia Marina. Так они провели четыре часа, и, наконец, зазвонил спутниковый телефон Стэнли. Политики все же договорились между собой. Каким образом им удалось удержать Каддафи от решения проблемы своими силами, Кларк не знал, да это было и неважно. Главное, что «Радуге» дали зеленый свет.

Через час они вновь погрузились на «Аванти» и совершили последний пятисотмильный перелет через Средиземное море в Триполи.

Кларк следом за Чавесом влез в машину. Там сидел на деревянной скамейке незнакомый мужчина в гражданской одежде.