Ничей - Алексей Борисов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Что явилось решающим фактором, мне он так и не признался. Возможно, ему придало уверенности отсутствие кандидата-коммуниста. Более того, их секретарь обкома, с которым Георгий Александрович давненько разводил какие-то шуры-муры, туманно обещал поддержать его. Истинный масштаб такой поддержки я прекрасно знал по разным предыдущим кампаниям и здорово удивился наивности клиента. Впрочем, он действительно мог знать то, чего не знал я. В любом случае право решать было за ним.
— За ним, за ним, — кивнул мне Фурсов, ведя машину.
Я вздрогнул.
— Уже вслух говорю? Давно?
— Служебную тайну не выдал, не волнуйся.
Мы оба как-то невесело посмеялись.
— Ты Андрею вчера дезу закинул? — спросил я нашего контрразведчика.
— Закинул, конечно. И время акции назвал: шестнадцать ноль-ноль.
— Увидим, кто клюнет.
— Может, и никто не клюнет, — флегматично ответил Фурсов. — Такое тоже бывает.
В полевом штабе было тихо. Ирина дежурила у телефона в общем зале. Она внимательно и как-то с опаской посмотрела на нас. Андрей корпел над бумагами в процедурной комнате, где мы с ним расстались вчера.
— Видел этих двоих? — был его первый вопрос.
— И видел, и слышал, — кивнул я. — Уже в отставку просятся.
— Ах, мрази…
— Не переживай за них. Давай лучше о себе подумаем. Сколько сейчас чистых подписей?
Андрей сверился со своей шпаргалкой.
— Четыреста пятьдесят одна.
Мне действительно стало не по себе.
— Ты сколько вчера вечером зарубил?
— Семьдесят три.
— Значит, только сорок девять принял?
— Да. Они сожрать меня были готовы.
Я придвинул стул и сел. Фурсов сочувственно глядел на нас.
— Андрей, предлагаю пофантазировать.
— Валяй. Даже интересно, — Андрей прижал платок ко рту и гулко кашлянул.
— Допустим, ты ослабишь свою хватку.
— До какой степени ослаблю?
— В разумных пределах.
Андрей помотал головой.
— Не выйдет, не знаю таких пределов. Пойми ты, друг мой, избирком за одну закорючку может подпись забраковать. Кто-нибудь буковку «г» с точкой перед названием населенного пункта не впишет, и привет родителям.
— А вот мне Илью Валентиновича Балахонова в пример приводили, — сказал я. — Как передовика.
— Поздновато нам его опыт перенимать, — ответил Андрей. — К тому же есть у меня подозрение, что на Илью Валентиновича побольше народа работает, и не за такие деньги.
— Согласен. Завтра до восемнадцати ноль-ноль наши папки с подписями должны быть доставлены в избирком. Говори откровенно, сколько еще живых душ поступит?
Андрей замялся, пожевал губами.
— Назови реальный минимум. Только реальный!
— Завтра к обеду надо закончить, иначе не успеем оформить и заверить, — Андрей, наверное, что-то прочел в моих глазах и подобрался. — Ожидаю примерно восемьдесят, от силы девяносто.
— Итого на круг пятьсот тридцать или пятьсот сорок. Выход?
Андрей встал и прошелся по комнате.
— Комплектуем допустимый максимум — десять папок, так называемые спорные сгружаем в одну из них. По существующим правилам комиссия выберет для углубленной проверки только три. Дальше молимся, чтобы не взяли ту, где условный брак.
— А если возьмут?
— Сам знаешь. Полный писец. Можно будет даже не ждать письменного отказа.
Я тоже встал и выпрямился.
— Ну что, господа? Сыграем в русскую рулетку?
Минуту или полторы мы все молчали, только под могучим Фурсовым, который раскачивался взад-вперед, жалобно стонал стул. Этот стон первым заглушил Андрей.
— Погоди стреляться. Есть у меня всё-таки одна идея…
Ожидая нашего полевого командира, я выпил крепкий и сладкий кофе, предложенный Ириной, и полюбовался громадной, в половину стены, картой-схемой округа. Географические карты и атласы были моей слабостью с детства. Потом поднялся наверх, на свежий воздух, и немного поболтал по мобильному с Наталией. Магазинчик с живым пивом, находившийся поверх нашего подвала, уже собирал свою жатву. Помещение под полевой штаб нашел тоже я, изучая объявления в газетах. С его хозяином, неулыбчивым, хорошо одетым мужчиной лет за пятьдесят, мы договорились быстро. Половину суммы он официально получал по договору, так как договор нужен был нам для финансового отчета. Половину я должен был отдавать ему наличными, так как средства нужны были ему для жизни и бизнеса, а не для нужд налоговой инспекции. Узнав от меня фамилию кандидата, он как-то неопределенно повел плечом, но ничего не сказал.
Игорь подкатил на своей серой «Тойоте» без опоздания. Как ни странно, ноутбука при нем не было, а имелся портфель.
— Не простудитесь без шапки? — спросил он.
— Ничего, капюшон накину, если замерзну, — сказал я. — Что делать-то будем? Шеф с ума сойдет.
— Вы не представляете, как нам неудобно, — затянул свою песню Игорь. — Первые выборы такие. Раньше проще было подписи собирать, в комиссиях меньше придирались.
— Суверенная демократия на марше, — усмехнулся я. — То ли еще будет.
— Ой, не говорите. Татьяна тоже переживает. Вы не думайте, ей не всё равно.
— Я и не думаю.
— На нас и так уже в штабе начали коситься… ну, в партии. Якобы часто пропадаем где-то, нет ли двойной игры, и всё такое.
— А про меня там ничего не слыхать?
— Про вас? — удивился Игорь.
— Ну да. Не упоминал там никто мою фамилию?
— Вроде не слышал. Я знаю, Хрюшников на вас зол.
— Зол не то слово, — сказал я с удовольствием.
Мы посторонились, давая дорогу мужичкам, которые выходили с добычей из пивного магазина.
— Алексей Николаевич, — окликнул меня Игорь, когда я уже начал спускаться по ступенькам.
Я обернулся.
— Хотелось еще на пару слов без посторонних.
— Говорите.
— Мы на Андрея не обижаемся. Он свою работу делает, мы свою. Но, действительно, может так получиться, что подписи мы не соберем.
Мне стало интересно. Я не перебивал и ждал продолжения.
— Я почти не спал сегодня, искал выход, — развивал свою мысль Игорь. — Предложение следующее. Есть на округе одна бригада, не наша. Работают сами по себе, на любого, кто заплатит. Собирали подписи для двух кандидатов в горсовет, база есть, могут поделиться с нами.
— А подписи у них не липовые?
— Что вы! Им дальше с этими клиентами работать.
— Сколько хотят за услугу?
Игорь озвучил.
— Тариф «Особый»?
— Алексей Николаевич, я ценю ваш юмор, но здесь уже точно не до шуток.
— Когда принесут?
