Финт - Терри Пратчетт

А затем отступил на шаг и заявил:

– Думаю, Иаков со мной согласился бы, что прямо сейчас костюм не так важен. – Он усмехнулся. – Как бы то ни было, всем известно, что капелька мочи одежке только на пользу, так что, думаю, малая толика этой звонкой монеты все уладит лучшим образом, что скажешь? – И пока еще старик не закрыл рта, Финт добавил: – Надеюсь, у тебя в сейфах места хватит!

И тут же подумал, глядя на потрясенного Соломона, который временно утратил дар речи, – а ведь, пожалуй, имеет смысл перенести все это богатство куда-нибудь еще, да по возможности поскорее.

Прошло некоторое время. На столе остались стоять две пустые миски из-под жаркого – и тут же целое состояние: аккуратные столбики монет, выстроенные в порядке номинала – от одного-двух полуфартингов вплоть до гиней и соверенов. Соломон с Финтом завороженно глядели на столбики, словно ожидая от них какого-то фокуса или, скорее, подвоха: чего доброго, они вот-вот растают в воздухе и вернутся туда, откуда взялись.

Что до Онана, он встревоженно переводил взгляд с одного хозяина на другого, гадая, не замечен ли в каком прегрешении; по правде сказать, обычно так оно и бывало, хотя в данном случае пес пока еще ни в чем не провинился.

Соломон с превеликим вниманием выслушал рассказ Финта о том, что произошло в цирюльне, и обо всех последующих событиях, вплоть до приглашения на званый ужин от мисс Анджелы и вознаграждения, которое Чарли вручил ему в пабе. Иногда, подняв палец, старик задавал уточняющий вопрос, но по большей части помалкивал и лишь под конец сказал:

– Ммм, таки не твоя вина, что люди зовут тебя героем, но ты молодец, что понимаешь – если он и чудовище, то таким его сделали чудовищные преступления других. Железо на наковальне за молот не отвечает, и, думается мне, Бог поймет, что ты использовал каждую возможность, дабы объяснить ситуацию тем, кто готов слушать. Ммм, а то я не знаю, что люди рисуют себе мир таким, каким им хочется. Им нравится, когда убивают драконов, а если в истории и зияют дыры, то их заполнит народное воображение. Никто тут не виноват. Что до денег, то я тебе так скажу: таким способом общество пытается облегчить свою совесть. И это целительное действие таки имеет свой побочный эффект, а именно превращает тебя в чрезвычайно обеспеченного молодого человека, которому, я считаю, таки просто необходимо положить большую часть этих денег в банк. Ты упомянул про даму по имени мисс Анджела Бердетт-Куттс, пусть она будет счастлива: она в самом деле невероятно богата, ибо унаследовала от деда огромное состояние, и ты поступишь мудро, если станешь вести дела с ее семьей. Думается мне, твой выбор – джентльмены из банка мистера Куттса, так что предлагаю тебе доверить свои деньги им, под процентную ставку; там они будут в безопасности, в наилучшем виде. Такой хороший запас на черный день!

– Ставка, говоришь? А на что деньги делают ставку?

– На новые деньги, конечно, тут уж ты мне поверь, – заверил Соломон. – Это еще «банковский интерес» называется.

– Не хочу, чтобы кто-то мной слишком заинтересовался! – заявил Финт.

Соломон издал особенно смачное «ммм».

– Таки не столько тобой, сколько твоими деньгами. Ммм, видишь ли, дело обстоит так. Предположим, кто-то из этих новомодных железнодорожных джентльменов, назовем его мистер Стивенсон, задумал создать потрясающий новый двигатель. Поскольку мистера Стивенсона интересуют главным образом шкворни и атмосферное давление, в мире коммерции он, вероятнее всего, не слишком сведущ. Ммм, так вот мистер Куттс и его джентльмены находят для него предпринимателей – в данном случае это ты, Финт, – которые могли бы ссудить его наличностью, таки необходимой, чтоб его гениальная идея превратилась в осязаемую реальность. Мистер Куттс оценит клиента с точки зрения его добросовестности и надежности – короче, позаботится о том, чтобы твои деньги работали на вышеупомянутого инженера, но одновременно и на тебя тоже. Разумеется, банкиры прежде всего посоветуются и удостоверятся, что наш джентльмен с сияющими глазами, в штанах до колен, заляпанных смазкой, насквозь пропахший угольной пылью, – это надежное капиталовложение, но мистер Куттс и его семья – очень богатые люди, пусть они будут здоровы, и разбогатели они отнюдь не на ошибках и промахах. Это называется финансирование. Поверь мне; я еврей, мы в таких вещах понимаем.

Соломон сиял счастьем, но Финт опасливо возразил:

– По мне, так ничем не лучше азартной игры. А если играешь на деньги, того гляди без штанов останешься.

Онан, про которого все забыли, жалобно заскулил из-под стола.

– Действительно, возможно и такое, но, ммм, я тебе так скажу: азартная игра игре рознь. Вот взять хоть покер. Суть покера в том, что ты наблюдаешь за людьми, а тебе, юноша, в этом деле равных нету. Ты читаешь по лицам. Таки не знаю, как тебе это удается, – это дар, не иначе. Вот и с финансами то же самое – с людьми нужно держать ухо востро, и «Мистер Куттс и К°» об этом ни на минуту не забывают.

– Тебя послушать, так они жохи вроде меня! – заметил Финт.

Соломон улыбнулся.

– Ммм, это чрезвычайно интересная философия, Финт, но я бы не советовал распространяться о ней перед джентльменами из банка Куттса. Помни, очень трудно удержаться в бизнесе, имея дурную репутацию, а они держатся, и еще как. – Соломон поморщился: ароматы высыхающего пиджака перебивали даже Онанов вклад в атмосферу мансарды.

– Мне страшно жаль, что с костюмом так вышло, – посетовал Финт, но Соломон только отмахнулся, издав нечто вроде «фуууй».

– Из-за Иакова не переживай, – промолвил он. – Чтоб Иаков да рассердился на покупателя, у которого денег куры не клюют? Кроме того, конская моча, как известно, одежду чистит лучше лучшего – не все, правда, это ценят, хотя все знают, что пахнет она как хороший сидр, с фруктовой такой нотой. А теперь предлагаю лечь пораньше, как только ты отмоешься, потому что завтра нам предстоит ужинать с очень важными людьми и я со стыда сгорю, если станут говорить: «Вы только гляньте на этого беспризорника-переростка, сразу видно, он совершенно не умеет себя вести». А ведь того гляди скажут: возможно, ножом и вилкой он пользоваться умеет, но вот, ммм, лопаточку для рыбы отродясь в руках не держал; и примутся перешептываться: «А ведь он наверняка громко чавкает, когда суп ест», а ты, Финт, да позволено мне будет заметить, частенько этим грешишь. Если туда званы такие люди, как мистер Дизраэли, тебе должно быть джентльменом, и, ммм, похоже, у меня меньше дня на то, чтобы тебя в такового превратить. Одними деньгами тут не обойдешься.

Финт поморщился было, но Соломон продолжал громогласно вещать – с ветхозаветной непоколебимостью, потрясая праведным перстом, словно того гляди швырнет наземь скрижали Завета. Тогда бы дом точно обрушился – учитывая, что балки и без того поскрипывали и постанывали под весом бессчетных семейств, заполонивших здание.

Воинственно выставив вперед бороденку – точно выдвинув авангард, – Соломон втолковывал:

– Это вопрос гордости, Финт; у меня она есть, а тебе ею еще предстоит обзавестись. Утром мы первым делом сходим навестим мистера Куттса, а потом таки посмотрим, не сыщется ли в Лондоне цирюльник, способный наилучшим образом постричь и побрить клиента, не зарезав его при этом бритвой. Я как раз знаю подходящего.

Не успел Финт и слова вставить, перст вновь вознесся, моря расступились, загрохотал гром, потемнели небеса, в панике разлетелись и попрятались птицы. Или, по крайней мере, все это произошло в четырех стенах мансарды и в воображении Финта.

– Не спорь со мной, – свирепо заявил Соломон. – Здесь тебе не клоака. Когда речь идет о финансах и банковском деле и приведении тебя в божеский вид, главный тут я. Таки доказано на опыте. И заруби себе на носу, что впервые за всю твою жизнь я настаиваю и требую! Не время спорить со старым другом. В конце концов, я ж тебе не объясняю, как работать в канализации.

Перст, устав пронзать воздух, присоединился к своим собратьям-пальцам, прибой отхлынул назад, темные небеса уступили место безмятежному, пусть и грязноватому вечернему зареву; грозный перст, исторгающий громы и молнии, в воображении Финта поблек и погас, а Соломон, разом умалившись, попросил:

– Теперь будь так добр, сходи выведи Онана по его надобности, – и можно на сегодня прикрывать лавочку.

Когда Финт с собакой сбежали вниз по лестнице, в небесах еще догорал последний отсвет. Следуя неписаному правилу, юноша спустил Онана с поводка и, отвернувшись, принялся глазеть по сторонам, словно и знать не знал, чем там занята собака. Кое-где мерцали огоньки, но редкие, по пальцам перечесть можно – ведь свечи денег стоят. Уж таковы лондонские плеяды: случайная звезда-другая да свеча в окне, что жертвует толику своего жира неблагодарным улицам. Если в это время суток видишь свечу в окне, значит, какой-то бедолага помер, а не то, так другой бедолага родился. Свет нужен, если позвали повитуху, – и свет обозначает смерть. А если смерть приключилась в не столь мирных обстоятельствах – если случай из тех, каким заинтересуются пилеры, – тогда понадобится коронер, а значит, и вторая свеча.